Венец с Двойными Перьями. Знак Амона.

Старший из воинов обратился к меджаю:

– Вы на подступах к храму. Дальше дороги нет. Жрецы ценят своё уединение. Кто вы такие и с чем прибыли в Хэр-Ди?

Шепсет нахмурилась, шагнула вперёд.

– Вы не можете не пропустить меня. Я… – она не договорила, что тоже была одной из местного жречества: Нахт легко, но ощутимо наступил спутнице на ногу. Пришлось быстро исправиться: – Я вернулась с поручением для одной из старших жриц.

Воин оценивающе посмотрел на неё и на Хека, потом на Нахта.

– Оружие нам придётся изъять. Сами понимаете, времена неспокойные.

Меджай внешне держался невозмутимо и расслаблено, но девушка чувствовала, что он готов к любому повороту событий. Конечно же, Нахт не собирался расставаться ни с копьём, ни с хопешем.

– Оставь их, Тэни. Это моя ученица и её телохранитель, – раздался за спиной другой голос – тот, который Шепсет никак не ожидала здесь услышать. – Ну наконец-то вы вернулись!

Шепсет едва сумела скрыть изумление. Глаза Нахта распахнулись, когда он обернулся.

Госпожа Мутнофрет, Певица Амона, была, как всегда, прекрасная и утончённая. Одетая в драпированную тунику, даже без своих драгоценных ритуальных украшений, она держалась так, словно властвовала здесь.

А рядом с ней стояла высокая статная женщина – Нетакерти, которую сопровождал огромный чёрный пёс. Верной Дымки, провожавшей в Хэр-Ди маленькую Шепсет, уже давно не стало. На свою ученицу жрица сейчас не смотрела, словно не узнала, – поддержала игру Мутнофрет.

– Не нужно их задерживать. И оружие им оставь, это мои люди. – Уже обращаясь к Шепсет, Певица Амона изогнула бровь, изобразив нетерпение. – Долго же вас не было. Надеюсь, ты не с дурными вестями? Идёмте.

Выговаривая что-то Шепсет – ни дать ни взять недовольная наставница, журящая нерадивую ученицу, – Мутнофрет аккуратно вывела их с Нахтом из толпы, минуя патруль. Нетакерти шла следом, по-прежнему делая вид, что они не знакомы.

Слава Богам, и у Нахта хватило ума не расспрашивать мать прямо сейчас. Что бы здесь ни происходило, это не могло быть хорошо.

У храма на страже стояла горстка воинов сепата Инпут и превосходящий их числом отряд солдат из владений Амона. К счастью, никто ни на кого не нападал, но в воздухе зависло напряжение. Слишком уж свободно чувствовали себя воины одного культа на землях другого.

Мутнофрет провела их во внутреннюю галерею, показав солдатам свою печать. Нетакерти шла замыкающей, так что Шепсет и Нахт оказались между ними. Их никто не задерживал и не задавал вопросов. Но одно то, что первой шла именно Певица Амона, а не жрица Инпут, тоже говорило о многом.

Молельный двор также патрулировали две пары солдат. Нетакерти быстро провела гостей в колонный зал и через один из боковых проходов.

В тёмных, испещрённых рельефами священных текстов галереях было тихо и пустынно. Шепсет очень хотела спросить, где же все, но не решалась. И лишь когда Нетакерти провела их в жилые помещения жрецов и заперла двери трапезной, общее напряжение хоть немного отпустило.

Она обернулась к гостям. Лицо Нетакерти было безмятежным и безучастным, как у всех жрецов Инпут. Но Шепсет знала, как загораются порой глаза наставницы и в них пляшут искорки веселья, пусть даже улыбалась старшая жрица нечасто. С их последней встречи на красивом немолодом уже лице наставницы стало больше морщинок, а волосы, свободно ниспадающие на плечи, почти совсем поседели.

Тёмные глаза пристально смотрели на Шепсет, потом на собаку, и Шепсет знала: от взора наставницы ничто не укроется. Показалось или в её взгляде промелькнула тень… страха? Но Нетакерти не боялась ни мертвецов, ни Странников. Как и сама Шепсет, она слышала Тех, видела больше, чем другие. Конечно же, она не могла не разглядеть, что её ученица… изменилась. Думать о себе как о мёртвой девушка по-прежнему не могла.

В следующий миг на узких, резко очерченных губах Нетакерти заиграла одна из её редких улыбок, и жрица Инпут обняла ученицу. Девушка крепко обняла наставницу в ответ.

– Мне ведь уже донесли о твоей смерти, Шепсет. Поистине, неисповедимы пути Богини.

– Что… что здесь происходит? – тихо спросила жрица. – Я всё же опоздала? Я должна была успеть предупредить вас… В своих видениях я видела падение культа Инпут.

Улыбка Нетакерти стала печальной.

– Оно уже началось, моя дорогая… Уже началось.

– Так вот почему ты здесь, – проговорил Нахт, обращаясь к матери. – Стоило бы догадаться.

Мутнофрет прищурилась.

– Я тоже тебе рада. Веришь или нет, но мы – на одной стороне.

И прежде, чем меджай успел возразить, Нетакерти подтвердила:

– Это правда.

Распорядившись, чтобы подали поесть, Нетакерти расположилась за невысоким столиком трапезной, поглаживая своего пса. Мутнофрет грациозно опустилась рядом с ней, напротив Нахта. Шепсет же заняла место напротив наставницы.

Разговор не обещал быть простым. Шепсет чувствовала себя неловко, рассказывая свою историю с самого момента, как очнулась на столе бальзамировщиков, и Нахт спас её. Спас уже несколько раз. Девушка терпеливо отвечала на вопросы наставницы, но гораздо больше сама хотела узнать, что же произошло здесь.

Нетакерти всегда прекрасно умела слушать, хотя от её тяжёлого взгляда иногда становилось не по себе.

– Наш впавший в немилость чати, Таа, взял их обоих под своё покровительство, – добавила Мутнофрет. – Не стану спрашивать, какую он возложил на вас задачу, но могу предположить.

– Помощь в раскрытии заговора, – сухо ответил Нахт.

– Без помощи чати я бы даже не сумела покинуть Уасет, – признала девушка. – Он сразу обещал мне, что поможет добраться до Хэр-Ди, и исполнил своё обещание. Но получается… я опоздала? И ты уже обо всём знаешь?

– Со дня на день в Уасет воцарится новый Верховный Жрец, и его приказы, разосланные в разные уголки Обеих Земель, будут приведены в исполнение, – сказала Нетакерти. – Ты сама видела, его стражи уже хозяйничают в городе. Вчера Джедефхора взяли под стражу… упрямый старикан, – с нежностью добавила жрица, качая головой. – Он выдворил из храма этих «воинов света», заявив, что им не место среди псов и теней некрополя. Слишком уж они близко подобрались к нашим святилищам, куда нет хода непосвящённым. Разумеется, правила учтивости были соблюдены, и Джедефхора заперли не в темнице, а в его покоях, но граница была проведена. Мы более не единовластные хозяева Хэр-Ди.

– Но… как же так…

– Культ Амона давно ведёт скрытую войну, убирая неугодных. Небольшие культы не могут бросить им вызов и просто медленно… исчезают, – тихо добавила Мутнофрет.

Нетакерти посмотрела на неё без осуждения, скорее с чем-то вроде благодарности.

– Певица Амона прибыла раньше и предупредила нас, – объяснила она. – Она держит солдат Уасет в узде, и ей они готовы подчиняться. Поддерживает подобие мира здесь. К тому же именно Мутнофрет устроила всё так, чтобы, когда всё только началось, хоть кто-то из молодых жрецов успел покинуть город. Под прикрытием важных поручений. Она переправила часть наших свитков в тайники. Конечно, ещё многое предстоит сделать, но по крайней мере, мы не остались одни… Ты же помнишь, наш культ всегда был небольшим. Инпу останется – его власть в Обеих Землях велика, даже после древнего возвышения Усира. Культ Усира и нас бы взял под крыло – Уасет не пойдёт против Абджу. Но есть одно обстоятельство… Нас всегда боялись, Шепсет. А теперь этот страх прикрыт обвинением, выдвинутым против одной из нас. – Нетакерти подалась вперёд, и её взгляд, обращённый к ученице, стал тяжёлым, пристальным:

– Тебя обвинили в покушении на Владыку Обеих Земель, а вместе с тобой – и всех нас.

– Эти обвинения – ложные! – резко вмешался Нахт. Мутнофрет поджала губы, но не стала осекать сына.

Нетакерти подалась вперёд, крепко сжала руку Шепсет прежде, чем девушка успела отшатнуться.