Амелия на миг опустила веки. Это зашло уже слишком далеко.

— Я бесплодна, — перебила резко.

Однако и это заявление не возымело над собеседником ровным счетом никакого эффекта. Гидеон уже продемонстрировал, что хорошо подготовился к этой беседе, а значит, заранее ознакомился с записями придворного целителя, проводившего ее осмотр после очередного выкидыша.

— Это лишь домыслы господина Досса, — спокойно возразил Блэрард Гидеон. — Ни он, никто другой из ныне живущих должным образом не знаком с родовой магией Грерогеров. Разве не вы сами убеждали меня двенадцать лет назад в том, что ваши травмы выглядят столь незначительно в виду ускоренного самоисцеления вашего тела?

На сей раз Амелия сжала зубы, проклиная свою былую наивность. Кто просил ее откровенничать с этим человеком?

— Да, у меня хорошая память. — Мужчина самодовольно кивнул, любуясь ее реакцией. — Поэтому и вы, и я понимаем: даже крохотный шанс на возрождение родовой магии Грерогеров — значимый повод для его величества, чтобы вручить вашему новому супругу титул на основании вашей родословной. Это же понимают и те, кто уже завтра начнет брать ваши двери штурмом. И им будет наплевать как на вашу бесплодность, так и на вас саму. Будь вам девяносто, не хватало бы руки или отсутствовали бы волосы — вы, Амелия, лакомый кусочек для половины города. Только этого города. А Мирея велика.

Гидеон замолчал, смиренно сложив руки на коленях. Он знал, что победил. А Амелия понимала, что никогда не была крупным игроком даже в своей семье, не то что в делах королевства, которыми с легкостью орудовал Глава службы безопасности.

— То есть вы заявились сюда в день похорон для того, чтобы опередить соперников и сделать мне более выгодное предложение?

Мужчина осклабился.

— Рад, что мы друг друга поняли. Я предлагаю вам будущее. Такое, какое вы пожелаете. Другие же предложат вам положение пленницы в собственном доме взамен на уплату долгов, и только.

Как точно сказано: пленница в собственном доме. С губ Амелии сорвался горький смешок.

Никогда больше.

— Если это нужно для блага короны, его величество мог бы приказать, а не предлагать сделку.

— Мог бы, — согласился Гидеон, приподняв руки и сведя вместе кончики пальцев, — но не стал. Добровольное сотрудничество всегда приносит большие плоды. Если вы согласитесь и выполните свою работу, то станете свободны и независимы. Даю вам Слово,

И то, что обещанное слово не являлось его собственным, было ясно по интонации. Должность главы СБ позволяла давать гарантии от имени короля. Впрочем, какие бы страшные слухи ни ходили о самом Гидеоне, никто и никогда не говорил о том, что он не держит своих обещаний.

— А тот… человек? — уточнила Амелия, ненавидя себя уже за то, что ведет переговоры на эту тему. Неужели она согласилась? Уже?

То, что она всерьез рассматривает предложение, не укрылось и от собеседника. Не знай Мэл, что Гидеон не владеет ментальной магией, решила бы, что он читает мысли.

— Ну вот, теперь мы ведем деловой разговор, — уже не таясь, развеселился Глава СБ, за что получил от Амелии осуждающий взгляд. Танцы на костях — вот что представляло для нее его веселье. На ее костях. — Ваш будущий, я надеюсь, супруг как раз получит от его величества приказ жениться без права отказаться. Он также вдовец, не успевший обзавестись детьми. Шанс произвести уникально одаренное потомство, учитывая вашу родословную, также сыграет свою роль и здесь.

Потомство. Амелия поморщилась от такой формулировки. Впрочем, то, что для короны, самого короля и его верного пса Гидеона она была кем-то вроде племенного скота, для нее не было новостью.

И все же… снова выйти замуж, шпионить за кем-то…

Амелия оторвала взгляд от своих сложенных на столешнице рук. Как она ни старалась сдерживаться, пальцы нервно подрагивали.

— Я должна дать ответ прямо сейчас?

Может быть, ей все же удастся сбежать? Куда, как, на какие средства — все это крутилось у нее в голове, но ответов не находилось — вопросы лишь множились, а клетка захлопывалась.

Снова.

«Никогда больше, ты надеялась?!»

— Вы можете подумать, — милостиво разрешил Гидеон. В том, что она согласится, он даже не сомневался. Вероятно, не сомневался ещё задолго до того, как приехал и озвучил свое предложение. — Но недолго. — Улыбка сделалась хищной, предупреждающей. — Ваш будущий супруг как раз прибыл в столицу и покинет ее через несколько дней. Время дорого. Поэтому — не тяните.

После чего мужчина поднялся и, не прощаясь, с видом победителя направился к выходу.

— Стойте! — не выдержала Амелия. Гидеон остановился, лениво обернулся через плечо, не сочтя нужным даже повернуться полностью. — Я могу узнать хотя бы имя этого человека?

Тонкие губы изогнулись в усмешке.

— Тот, кого когда-то так рьяно прочил вам в мужья ваш отец.

Дверь хлопнула.

Имя так и не было произнесено, но и последняя реплика не требовала пояснений.

Амелия опустила лицо на руки, плечи вздрогнули, с губ сорвался хриплый, нервный смешок.

Порой у богов своеобразное чувство юмора…

* * *

Ей снились кошмары.

Отец стоял на краю залитого солнцем зеленого холма, спиной к ней, и тянул к небу руки в безмолвной молитве. Амелия бежала к нему, но никак не могла преодолеть разделяющее их расстояние. Падала, сбивая в кровь ладони и колени, поднималась и снова бежала, потом падала и карабкалась уже на четвереньках, впиваясь пальцами во влажную землю, трава на которой с каждым прикосновением окрашивалась кровью.

Холм стал более крутым, она вцепилась в кровавую траву из последних сил, рывком поднимая свое тело и продолжая путь.

Отец снова взмахнул руками, его плечи затряслись, будто от рыданий.

— Папа!

Он обернулся, явив ей черные провалы вместо глаз.

— Папа! — во второй раз отчаянно закричала Мэл, сорвалась и кубарем покатилась по склону.

Тонкие длинные змеи, вырвавшиеся из пустых глазниц теперь уже лишенного кожи черепа отца, кинулись за ней, мгновенно оплели и попытались задушить.

Амелия закричала.

Небо заволокло темно-фиолетовыми тучами. Где-то в вышине загрохотал гром… Нет, не гром, смех Эйдана.

А затем из набухших туч полил бордовый дождь, пропитывая кровью ее одежду и волосы, заливаясь в искривленный от ужаса рот и лишая остатков воздуха…

— Миледи, миледи! — отчаянно звала Дафна, тряся ее за плечо. — Миледи, проснитесь, пожалуйста!

Амелия резко распахнула глаза. Сердце стучало как сумасшедшее, из груди вырывались хрипы.

Постепенно ее взгляд стал осмысленным: спальня, не супружеская, а ее собственная, где она всегда спала одна; высокий светлый потолок, изогнутые «лепестки» люстры, знакомые шторы; Дафна…

— Миледи, вы кричали. — Убедившись, что госпожа проснулась, служанка отступила от кровати и молитвенно сложила перед собой руки. — Миледи, простите меня, но вы так страшно кричали. Вы же просили будить в таких случаях. Я просто…

Громкий голос девушки бил по вискам, словно сотня крохотных молоточков.

— Не тараторь, пожалуйста, — попросила Амелия, поднявшись и сев. Волосы упали на глаза, она отбросила их назад и провела рукой по лицу. Затем внимательно осмотрела ладонь — никакой крови, всего лишь сон. Напрасно она надеялась, что с окончанием кошмара наяву закончатся и ночные. — Ты все правильно сделала… А это что?

На ее туалетном столике обнаружилась большая квадратная коробка ярко-зеленого цвета, перевязанная красной атласной лентой. Яркое на ярком — жуткая безвкусица. И размер… Почему-то первое, о чем Амелия подумала, это то, что в такую коробку вполне поместилась бы чья-то отрезанная голова.

— Это? — Казалось, Дафна растерялась ещё больше. — Это вам доставили с утра. Подарок.

Амелия вздохнула и снова прикрыла глаза. Утро начиналось именно так, как и предвещал Гидеон.

— Открой.

Девушка послушно взялась развязывать бант. Кто-то затянул узел слишком туго, и, орудуя пальцами с коротко остриженными ногтями, Дафна очень долго не могла подцепить нужный слой ленты. Старалась поскорее, отчего волновалась и только больше тратила время.