Хуже обстояло дело с машиной. От удара о грунт погнулись направляющие электромагнитного орудия, лопнули торсионы левых гусениц, плюс ко всему треснули подшипники двух двигателей. Это если не считать таких мелочей как улетевший к такой-то матери зенитный модуль, потерянных сенсоров, видеокамер, разбитых блоков динамической защиты, сорванного с креплений оборудования.
В отличие от зампотеха, полковник Зинин относился к происшедшему ЧП спокойно. Он и нагоняй людям выдал чисто в профилактических целях, чтоб не чувствовали себя героями. На учениях все бывает. Главное все живы и машину можно починить.
- Полковник, что слышно в штабе? Скоро нас на фронт отправят? – поинтересовался Тамаки.
- Хороший вопрос – за спиной послышался голос подполковника Меера командира бронепехотного батальона полка – разрешите обратиться?
- Говори, Исхак – усмехнулся в ответ Зинин – спрашивай.
- Это точно, нашу интербригаду бросают в глубокий тыл коатлианцев, на обитаемую планету? – Исхака Меера отличала привычка всегда появляться в нужное время. Вопросы он тоже любил задавать не самые удобные.
- Это похоже на правду – медленно, выделяя каждое слово, произнес Ростислав – именно к такой операции и следует готовить людей. Я сегодня разговаривал с Буркаловым. Через 10 дней грузимся в транспорты и идем на передовую базу. И нас усиливают двумя дикими дивизиями: черной и арабской. Общее командование у генерал-майора Буркалова.
Офицеры спокойно выслушали полковника. В каждом слове, каждом жесте Зинина сквозила непоколебимая уверенность. На самом деле, в душе он сомневался в успехе операции и скептично относился к уверениям командования, будто в глубоком тылу войск у гномов мало. Все на передовых планетах и базах. На памяти Ростислава Зинина еще не было ни одного случая, когда разведка оказывалась абсолютно права, а план операции жил больше чем десять минут с начала высадки.
Внешне же полковник был абсолютно спокоен. Первое правило офицера, вбиваемое в головы курсантов еще на первом курсе военного училища: командир не имеет права показывать подчиненным свою неуверенность и сомневаться в целесообразности своих действий. Нарушавшие этот принцип быстро теряли контроль над людьми, гибли сами и губили солдат.
Вспомнился разговор с вице-адмиралом Прилуковым. Да, та самая дружеская встреча в ресторанчике на берегу Лабы в центре Арконы, на второй день отпуска. Они тогда хорошо посидели, отметили встречу как следует, так что домой пришлось возвращаться, включив в машине автопилот. Иначе бортовой комп напрочь отказывался слушаться хозяина исторгавшего аромат целой палитры семиреченских вин оттененной резким привкусом перцовой водки.
Славомир рассказывал, он еще ничего не знал о новом назначении Ростислава, что генштаб готовит масштабное наступление. Вперед двинутся все человеческие и догонские флоты. Но сначала наши проведут крупную отвлекающую операцию – в глубокий прорыв бросят целый флот, сформированный из кораблей основных космических держав. Командовать будет сам Кромлев.
- Адмирал Кромлев? – переспросил Ростислав – но это же понижение.
- Временное – приподнял бровь Славомир, покачав пальцем – перед новым назначением он должен еще раз подтвердить свою репутацию мастера глубоких прорывов и показать, что умеет командовать не только руссколанскими эскадрами.
- Так вот оно что! – намек был понят правильно.
Главкома флота Руссколани можно повысить только до командующего Объединенным Флотом Человечества. Ростислав и раньше слышал: Ричард Рурк многих не устраивает. По большей части компромиссная фигура, он придерживался пассивной стратегии, предпочитая удерживать передовые базы, вместо того чтобы наступать. Кроме того, в последнее время позиции Северной Америки несколько пошатнулись, сказывались проблемы промышленной базы и отрицательное торговое сальдо.
О Ратиборе Кромлеве на флоте отзывались хорошо. У человека был талант флотоводца, и людей он берег. По словам Славомира, служившего под началом Кромлева еще до войны, наш главком был ярым сторонником блицкрига. Любил, и умел реализовывать глубокие операции с бешеным темпом, буквально ошеломляющие и сбивающие с толку противника. Именно таким было наступление в секторе Лентис в самом начале войны.
Все это очень благородно, но Ростислав чувствовал, дело пахнет политикой. Наш князь решил протолкнуть на пост главнокомандующего своего человека. Одним этим все сказано. Зинин спинным мозгом чувствовал, крови будет много. Пусть цель благородна, пусть Кромлев на порядок лучше трусоватого Рурка, пусть войну давно пора заканчивать, и заканчивать на вражеских планетах. Пусть.
Главное – в слове «политика». Именно это слово заставляет рисковать людьми, бросать батальоны в бесполезные атаки, удерживать не имеющие никакого значения планеты и добиваться успеха к назначенному сроку, любой ценой естественно. Именно такие вещи Зинин ненавидел. Ненавидел и презирал как всякий уважающий себя солдат и в тоже время понимал, без этого в нашей жизни не обойтись.
Между тем Славомир совершенно не замечая, как погрустнел Ростислав Зинин, с жаром рассказывал, что в грядущей операции у Кромлева будет флот из самых лучших кораблей да еще усиленный двумя тяжелыми рейдерскими эскадрами: нашей под командованием вице-адмирала Славомира Прилукова и фомальтгаутской.
- Так ты тоже участвуешь в дискотеке?
- Естественно – Славомир расплылся в широкой довольной улыбке – когда это прорывы обходились без моих «касаток»?
Адмирал был прав, его особую эскадру привлекали ко всем значительным и рискованным операциям. Соединение из четырех современных тяжелых крейсеров-рейдеров класса «Филин Велеса» и дюжины фрегатов дальнего действия «Яхонт» было крепким орешком. Ходили слухи, что два гола назад командир коатлианского конвоя при виде экране локатора характерного силуэта флагмана Прилукова «Огнич» просто приказал эскорту рассеяться, бросив транспорты на растерзание волкам Славомира.
- А кто будет на планету десантироваться тоже известно? – поинтересовался Ростислав наполняя бокалы – ну, за десант.
- За флот и за десант – расхохотался адмирал.
Оказалось, десантные силы тоже будут международными. Принято решение о формировании особой интернациональной бригады, специально для этой операции.
- Захватить планету одной бригадой – недоверчиво покачал головой Зинин. Он уже понял куда вляпался и что означает новое необычайно «перспективное» назначение – через неделю там будут пять коатлианских флотов и два десятка армий.
- Правильно, через неделю – согласно кивнул Славомир – за неделю мы успеем наворотить дел, наловить в надпространстве добычи, снять десант и уйти.
- А противник, оттянув к планете флоты и наземные силы, ослабит передовые позиции – догадался Ростислав.
- Верно мыслишь, танкист. В этом вся соль.
После того разговора Ростислав долго пытался понять, правильно ли он сделал, умолчав о своем назначении. Может, стоило рассказать Славомиру? Человек он хороший, хоть и считается, чуть ли не личным другом князя Всеслава. Трудно сказать. Иногда опасно быть слишком откровенным. С другой стороны, Славомир сам выболтал Ростиславу информацию из категории «перед прочтением сжечь». Почему?
Пусть руссколанская СГБ и войсковая контрразведка на этой войне излишне благодушно относились хранению секретов. Главное чтоб носитель информации не попал в плен. Все равно, за откровенность адмирала по головке не погладят, здесь и покровительство князя не спасет. Иногда Ростислав думал, что Прилуков уже к моменту разговора знал, куда назначили полковника Зинина, и следил за реакцией Ростислава, смотрел, как тот поведет себя во время разговора. Ведь он был не пьян. Точно не пьян. Они уже после набрались. Да и выпили всего ничего. Дошли то до флаеров нормально, и дома Вилена не ругалась.
- Через десять дней, полковник? – мягкий голос Тамаки вернул Ростислава к действительности.
- Да, озаботьтесь подготовить технику, сделать профилактику и запастись ремкомплектами. Расчет делать на две недели непрерывных боев в отрыве от баз снабжения – отрубил полковник Зинин, удовлетворено отметив про себя, как вытянулось при этих словах лицо Исхака Меера. Майор Тамаки молча кивнул в ответ, дескать, все понял, исполняю, и отвернулся к компу.
