И рыжеволосая ведьма, круто развернувшись, пошла по винтовой лестнице наверх.

Гарри стоял, как громом поражённый. Все в гостиной затихли, наблюдая за внезапно развернувшейся сценой, и теперь постепенно вновь начинали говорить полушёпотом. Симус пожал плечами и вернулся к креслу, в котором сидел до появления младшей Уизли. Гарри всё ещё не шевелился.

– Чё эт с ней? – ошарашенно спросил Рон.

– Я не… Я просто… – начал Гарри и умолк. Гермионе даже показалось, что он готов заплакать. – Может, это и к лучшему! – внезапно сказал парень. – Ей легче будет.

– Ты дурак или прикидываешься?! – не выдержала Гермиона. – Легче ей уже не будет! Ты ведешь себя омерзительно, Гарри! Я пойду… попробую поговорить с Джинни.

И под пристальными взглядами всех присутствующих гриффиндорка направилась к винтовой лестнице и поднялась в спальню шестикурсниц.

Здесь не было никого, кроме самой Джинни, стоявшей у окна спиной к двери. Она увидела в стекле силуэт Гермионы и скривилась.

– Прибежала, да? – резко спросила рыжая ведьма, не поворачиваясь. – И что ты мне скажешь?! Будешь учить? Как нельзя говорить с героями, да, Гермиона?!

Что-то изменилось в её голосе, что-то было неуловимо другим.

– Я любила его, понимаешь?! – глухо сказала она. – А сама, по сути, никогда не была ему нужна! Ему нужен только он сам да Тёмный Лорд. А окружающий мир – по боку. Всё за идею! Навязчивую, безумную идею! Надоело! – сквозь стиснутые зубы говорила она. – Не буду терпеть! И молчать не стану! – Джинни резко развернулась. У неё фанатично горели глаза, а обычно уложенная грива рыжих волос беспорядочно растрепалась. – Я не могу так, понимаешь?!

– Понимаю… Действительно, понимаю.

– Нет! – неистово выкрикнула Джинни, распаляясь всё больше. – Тебе не понять, – с тихой яростью продолжала ведьма. – Никогда не понять, на что способна обиженная женщина! Я ненавижу его, слышишь?! Ненавижу!!! Он мне жизнь сломал, понимаешь?! Я из-за него сделала то, на что никогда не решилась бы. Предала себя, всех предала! И даже не жалею! Понимаешь, Гермиона?! Не жалею! Нет, тебе не понять… Я теперь хочу только мстить. Причинить ему боль. Я долго думала над тем, как причинить ему боль, Гермиона! Ударить как можно больнее, так, как он меня! И я придумала, слышишь?! – на глаза младшей Уизли навернулись слёзы. – Придумала! Я и Лика, мы вместе! Тебе не понять! Никогда меня не понять! Но я не раскаюсь…

– О чём ты?!

– О чём я? Ха! Ты не знаешь! Никто не знает! Но я не хочу ждать. Я хочу рассказать, показать ему. Чтобы поскорее ударить его в его больное место! Ради этого я совершила предательство, Гермиона, пусть тебе никогда и не понять меня. Я хочу, чтобы он знал. Все знали, в чём он виноват! Чтобы его жизнь стала адом! Потому что из-за него я это сделала, слышишь?! – Джинни лихорадочно сдёрнула с себя мантию и отшвырнула прямо в карликового пушиста Арнольда, который с испуганным писком заметался под складками ткани. Таким же резким движением рыжая ведьма стащила через голову свитер. – Только из-за него, Гермиона! Только из-за него! Пусть он знает, и ты знаешь, пусть знают все! Я сделала то самое страшное, что мог заметить именно он! А он и не заметил бы ничего иного. Но я нашла и сделала то, что ранит именно его! Оружие против Гарри Поттера! Я стала Пожирательницей Смерти!

Гермиона застывшим взглядом смотрела на чёрную татуировку на левом предплечье Джинни. Череп и змея. Чёрная Метка. Грудь девушки нервно вздымалась, она стояла посреди спальни, в белых гольфах, школьной плиссированной юбке и кружевном бюстгальтере, раскрасневшаяся, растрёпанная и какая-то необузданно дикая. Такой Гермиона не видела младшую Уизли никогда.

– И что же ты сделаешь, а, Гермиона? – наблюдая за её реакцией, с вызовом спросила Джинни. Она почти кричала. – Побежишь рассказывать Гарри? Или, может, МакГонагалл?! Посадишь меня в Азкабан, а?! За любовь и ненависть, за отчаяние, нет?! Или ты попробуешь меня спасти праведными речами?! Не нужно! Я не жалею, слышишь, и я хочу, чтобы он знал! Почему ты смеёшься, химерова кладка(1), почему ты смеёшься?!

Гермиона ничего не могла с собой поделать. Не могла остановиться, хотя и сжала зубами губы чуть ли не до крови. Джинни выглядела растерянно.

– Это истерика, да? – зло спросила она. – Не думай, что я шучу. Я стала Пожирательницей Смерти!

– Да, Джинни, я вижу, – превозмогая хохот, выдавила Гермиона. – Вижу и понимаю, Джинни… Я тоже.

___________________

1) Распространённое ругательство магического мира.

– Что «тоже»? – не поняла Джинни.

Гермиона не сразу перестала хохотать и всё ещё не могла сдержать улыбку. В припадке веселья она повалилась в кресло и теперь полусидела, с трудом переводя дыхание.

– Что «тоже», Гермиона? – тихо спросила Джинни, и с неё как будто слетели и раздражение, и решительность, и истеричное высокомерие.

Гермиона улыбалась теперь только уголками рта и пристально смотрела в глаза подруги, не говоря ни слова.

– Ты не понимаешь… – начала опять Джинни.

– Это ты не понимаешь. – Гермиона уверенным движением подняла руку, расстегнула и скинула назад мантию, освобождая от складчатой ткани своё плечо – Чёрная Метка ярко выделялась на незагорелой, бледной коже. Джинни застыла, впившись взглядом в обугленные очертания змеи. В её глазах медленно и отчетливо начинал плескаться ужас.

– Как… как ты могла?! – осипшим голосом спросила рыжая ведьма, делая шаг назад.

– Что?! – опять расхохоталась Гермиона. – Это ты мне говоришь?!

– Я… я просто… хотела наказать Гарри.

– Идеальное решение.

– Да! – с вызовом бросила Джинни, снова на миг распаляясь. – Что для него может быть хуже?!

Тут крыть было нечем.

– Но ты… как могла ты?! Гермиона, ты! Почему? И… когда?

– Давно, Джинни, ещё летом.

– И Лика тут ни при чём?

– Лика?

– Профессор Вэйс.

– Ну, конечно! – внезапно прозрела Гермиона, всплеснув руками. – Мерлин, я идиотка! Тупая, как горный тролль! – она невольно сорвалась с места и сделала несколько шагов по комнате. – Профессор Вэйс же говорила, что занимается вербовкой сторонников!

– Говорила? Тебе?! Она знала?!

– Думаю, что знала с самого начала. Точно знала с декабря. Я… сделала кое-что.

– Не понимаю, – Джинни устало опустилась на широкий подоконник. – Как ты смогла? И… почему?

– Как? К Тёмному Лорду меня привела Нарцисса.

– Нарцисса? – прищурилась и вновь напряглась Джинни. – Не жена ли…

– Да, Нарцисса Малфой, – кивнула Гермиона и посмотрела прямо в глаза подруги. – Она моя тётя.

– Что?!!

– Что слышала.

Повисла тяжёлая пауза.

– Но… подожди! – Джинни неистово замотала головой, пытаясь вернуть свой мир в нормальное состояние. – Что за бред?! Каким образом она твоя тётя?

– Сестра моей матери.

– Погоди… – в глазах младшей Уизли мелькнула какая-то догадка. – Сириус говорил… Но твои родители…

– Приёмные.

– Сестра Нарциссы Малфой – это Андромеда, мать Тонкс?! Но почему, как ты попала?..

– Беллатриса.

– Что?

– Беллатриса. Беллатриса Лестрейндж. Мою мать зовут Беллатриса Лестрейндж, Джинни. Когда её заключили в Азкабан, Нарцисса отдала меня в семью магглов. Мне было два года.

– Бред, – тихо сказала Джинни. – Этого. Не может. Быть, – раздельно проговорила она и попятилась. – Беллатриса Лестрейндж?! – с усилием повторила младшая Уизли. – Т-т-твоя…

Она захлебнулась воздухом и впилась пальцами в оголённые плечи так, что на них проступили красные пятна.

– Нет, – упрямо повторила Джинни. – Этого быть не может. – Она на секунду зажмурилась, а потом впилась взглядом в левое плечо своей подруги. – Гермиона! Какой ужас… Мерлин… Твоя мать – Беллатриса Лестрейндж?! – она снова попятилась, бросив быстрый взгляд на плотно закрытую дверь, и подхватила со стула шейный платок, которым машинально обмотала левую руку. – Как… когда ты узнала?