Если бы у Тильды был выбор – прожить сто лет или всего один день, но чтобы в нем все было так, как раньше, до события, разделившего ее жизнь на «до» и «после», она не раздумывая выбрала бы второй вариант. Ведь, без сомнения, один счастливый день гораздо лучше ста лет, прожитых с чувством, что ты дрянь.

В жизни «до» все ее обожали. В жизни «после» она стала никому не нужна, разве что, Якуру… Странноватый парень, веривший в ду́хов и демонов и считавший себя шаманом, всегда был поблизости с тех пор, как она переступила порог интерната. Если бы не он, ей наверняка пришлось бы туго, потому что отношения со сверстницами и педагогами не заладились с первого дня. Тильде казалось, что Якур действительно обладает особенной магией: после общения с ним тягостные думы долго не тревожили ее. Он ни разу не сделал ни одного намека на то, что Тильда нравится ему как девушка, и она была ему за это благодарна. Ей хотелось думать, что она небезразлична ему просто как человек. Как друг. Интересно, как бы повел себя Якур, узнай он о ней всю правду? Однажды он сказал ей, что один плохой поступок не делает человека плохим навсегда… или что-то в этом роде. Остался бы он при таком же мнении, если бы она ему все рассказала?

Тильда давно собиралась это сделать. Несколько раз слова готовы были сорваться у нее с языка, но духу так и не хватило. И когда она решила, что сделает это при следующей же встрече, Якур… исчез. А перед этим вдруг выяснилось, что этот парень совсем не тот, за кого себя выдает!

Это случилось в середине мая, через неделю после того, как Тильда побывала с Якуром в гостях у его бабушки. В тот вечер они снова забирались на крышу, и её друг, перевоплотившись в шамана, пел заклинания, играя на санквылтапе, пока она любовалась видом на тундру: наступил полярный день, и увидеть северное сияние было уже нельзя. Вернувшись на лестничную площадку пятого этажа, они распрощались, договорившись на следующий день прогуляться к заливу после занятий. Тильда дождалась, пока Якур спустится на свой этаж, потом открыла дверь аварийного выхода и уже собиралась выглянуть в коридор, но, услышав чьи-то шаги, тут же закрыла ее и замерла в ожидании, подумав, что кто-то из воспитанников отправился в туалет. По лестнице тоже кто-то шел: шаги раздавались в самом низу. Тильда насторожилась. Это показалось ей странным. Во-первых, этой лестницей, соединявшей аварийные выходы, никто не пользовался, ведь выходы на этажи были закрыты. Во-вторых, время было позднее, наверняка около полуночи. И это не мог быть Якур, ведь до четвертого этажа всего два пролета, и он, должно быть, уже в своей комнате. Но кто же тогда? Неужели кто-то находился поблизости, пока они с Якуром прощались на площадке? Но почему тогда он не объявился? Будь это кто-то из персонала, им бы влетело по первое число. Может быть, кто-то за ними следил? Но с какой целью?

Любопытство распирало Тильду до такой степени, что она не выдержала и начала крадучись спускаться по лестнице. Ступая бесшумно, она прислушивалась к звуку шагов далеко внизу – они все еще было хорошо слышны в абсолютной тишине. По-кошачьи бесшумно перепрыгивая через ступени, она быстро добралась до первого этажа и остановилась в нерешительности: теперь шаги доносились из подвала. Освещенный тусклым желтым светом прямоугольник мерцал в полумраке лестничной площадки – лампочка там по-прежнему мигала.

Шаги удалялись. Тильда решилась. Дважды она видела здесь таинственного незнакомца с подозрительной ношей за плечами, и оба раза ей не удалось разглядеть его лицо. Может быть, сейчас, в третий раз, ей повезет узнать, кто это? В прошлый раз она совершила ошибку, окликнув незнакомца, теперь же ни за что не выдаст своего присутствия.

Коридор подвала по обе стороны от нее оказался пуст, но Тильда догадывалась, что таинственный тип повернул налево, и тоже пошла в ту сторону. Вжавшись в стену, девушка заскользила вдоль нее не хуже опытного вора, бесшумно перемещаясь на цыпочках по бетонному полу. Скоро должен был появиться выход в боковой коридор.

Да, вот и он. И оттуда доносится шорох.

Тильда опустилась на колени и осторожно выглянула из-за угла. Она сразу узнала человека, которого увидела там, хотя он и стоял к ней спиной. Его она ни с кем не могла перепутать.

Это был Якур. Серый мешок, до половины наполненный чем-то, лежал у его ног. Сквозь грубую ткань сочилась бурая влага. В тишине позвякивали ключи. Скрипнула, открываясь, дверь «бомбоубежища». Мгновение – и парень скрылся за ней, так и не оглянувшись. Поток холодного воздуха окатил Тильду с головы до ног, но затрясло ее не от холода. В голове метались мысли, одна ужаснее другой: «Охотник, значит, да?! Охотник на детишек, которых бабуля скармливает демонам! Чтоб те не вырвались из-под земли и бед не натворили… Вот как, значит…»

Потрясенная страшным открытием, Тильда не помнила, как очутилась в своей комнате. Просто вдруг обнаружила, что стоит возле кровати, и поняла, что не уснет сегодня. Даже перо Лули вряд ли поможет ей. Да и помогало ли оно когда-нибудь? «Как можно было поверить в подобную чушь?!» – подумала Тильда и, прикоснувшись к шее, нащупала кожаный шнурок. Перо висело на нем, спрятанное под рубашкой. Одним движением руки Тильда перекинула шнурок через голову, и прикрепленное к нему перо выскользнуло наружу. Стержень пера был плотно обмотан нитками – Якур позаботился не только о том, чтобы крепление было надежным, но и чтобы острие стержня не царапало кожу. Ножницы из маникюрного набора, которые Тильда достала из тумбочки, оказались достаточно острыми и легко перерезали нитяные путы. А через секунду перо, подхваченное ветром, исчезло из виду, растаяв в бледных полночных сумерках: Тильда выбросила его в окно.

Если бы кто-то спросил у Марка, какое его самое нелюбимое занятие, он без раздумий сказал бы, что это чтение. Последний раз он брал в руки книгу, чтобы прочесть что-нибудь, еще в школе, и с тех пор не утруждал себя этим делом. А тут ему предстояло не просто прочитать, а еще и разобрать рукописные каракули! И хотя его снедало любопытство, Марк все откладывал и откладывал чтение доставшейся ему в наследство книги на потом.

Его тянуло на улицы города, бурлящие от всеобщего майского буйства, и корпеть над записями было выше его сил. Снаружи, за бетонными стенами его квартиры, разгуливали симпатичные девушки, особенно щедрые на улыбки в это время года: они ждали комплиментов и новых знакомств, поэтому легко делились своими телефонными номерами и данными аккаунтов в соцсетях. У Марка уже скопился небольшой список, по которому он собирался пройтись в ближайшее время. Вот только, перечитывая заманчивые никнеймы юных красоток, он не мог выбрать, с какого начать. Ему одинаково нравились и Хитрая Лисичка, и Шоколадная Печенька, и Мятная Конфетка, и все прочие милые прозвища, названные девушками вместо своих имен. Марк был уверен, что любая из них ответит на звонок или сообщение, но ему хотелось завязать знакомство с той, у которой водились денежки, а значит, нужно было выбрать кого-то постарше. Он вспомнил, что Шоколадной Печеньке, хоть и выглядевшей сногсшибательно, на вид было никак не меньше тридцати пяти, и решил остановить выбор на ней. Судя по ее дорогой одежде, она не жалела на себя денег, а, раз уж согласилась оставить свои контакты ему, имеющему более чем скромный прикид, значит, искала не богатого спонсора, а романтика. Вполне подходящий для Марка вариант!

И он не ошибся: Печенька не жадничала, оплачивая ресторанные счета, где они обедали, купила для него несколько комплектов одежды, которые называла «брендовыми капсулами», и через две недели общения заговорила о путешествии, предложив ему самому выбрать место для отдыха. Марк уже подумал было, что ему посчастливилось найти курицу, несущую золотые яйца, но Печенька невзначай намекнула, что устает от длительных отношений и в любой момент может исчезнуть из его жизни. Радужные надежды Марка на светлое и обеспеченное будущее вмиг растаяли, и это обстоятельство вынудило его вернуться к книге.