Из-за этих колебаний я чуть не пропустил осеннее равноденствие. Опомнился лишь, когда слег с почерневшими конечностями, и с ужасом понял, что не смогу самостоятельно добраться до Лунного Чертога. Люди, узнав о моей болезни, стали просить меня выбрать преемника и показать ему путь в Лукоморье, чтобы тайна перехода не ушла со мной в могилу. Они все еще верили в то, что я увожу всех достойных в лучший мир. Мне было так плохо и мерзко на душе, что я едва не выболтал им правду, но язык отказался меня слушаться. Зато, когда я решился, наконец, потребовать, чтобы меня отнесли в подземелье, язык не подвел, и все получилось.

2001-2021гг.

Вернувшись из Лунного Чертога в поселок (в одиночестве и в полном здравии), я узнал от соседей о том, что приезжала районная администрация и предупредила всех жителей о предстоящем расселении. Новость меня не расстроила. На следующий день я был далеко от этого места, в моей дорожной сумке лежал носок, набитый алмазами, а в душе теплилась надежда на то, что мне удастся урвать у своей злой судьбины хотя бы крошечный кусочек человеческого счастья.

Благодаря моему дару внушения первая же понравившаяся мне девушка без раздумий согласилась выйти за меня замуж, и мы неплохо устроились с ней в роскошной квартире в центре большого города. Любви к своей новой жене я не испытывал, но не волновался по этому поводу, полагая, что надо просто подождать. Через год у нас родился сын, и вновь мое сердце осталось холодным – мне не было до ребенка никакого дела, даже наоборот, он меня раздражал своим постоянным нытьем. Жена дала мальчишке отвратительное имя – Марк. Когда она его произносила, я почему-то слышал: «мрак», и это приводило меня в бешенство, которое я срывал на них обоих.

Вскоре я их бросил. Приобрел другую квартиру и съехал, оставив приличную сумму денег, но не сообщив своего нового адреса. Мне показалось, что она была только рада моему уходу.

Я долго и упорно пытался найти любовь, но напрасно: все последующие жены и дети были мне одинаково безразличны.

Двадцать лет, которые я отвел себе на поиски счастья, почти истекли. Этот срок вполне можно продлить: я навел справки и выяснил, что хотя поселок Нумги расселили еще в 2001 году, сразу после моего отъезда, добыча газа в его окрестностях так и не началась. Значит, подземные червоточины целы и по-прежнему соединяют дверцу в холме с Лунным Чертогом. Если преподнести Темному Властелину очередную жертву, прибавится еще год. И прибавлять их можно до бесконечности, но я больше не вижу в этом смысла.

Я устал.

Лица обманутых жертв то и дело возникают перед глазами. Они принадлежат людям, которые доверяли мне и, должно быть, любили. Теперь они смотрят на меня с «той стороны», и даже с моим холодным сердцем мне трудно выносить их взгляды. А ведь с каждым прожитым годом лица будут прибавляться.

Все почти закончилось. Мои ногти уже почернели, а кончики пальцев потеряли чувствительность. Скоро я увижу того, кому служил на самом деле. Ведь я догадываюсь, что Темный Властелин – такой же слуга, как и я, только рангом повыше. Что ж, в моей кончине все-таки есть один плюс: наконец-то я утолю свое неуемное любопытство, от которого страдал всю свою жизнь.

Осталось лишь чиркнуть спичкой и спалить чертовы страницы с моей писаниной, чтобы никто не смог их прочесть и узнать, где находится Лунный Чертог».

Водима закрыл книгу и посмотрел в окно. Над заливом с пронзительным криком носились птицы – не чайки, гораздо крупнее, с округлыми черными телами и длинными, вытянутыми вперед серыми шеями. Гагары. Их было слишком много, такой огромной стаи он еще никогда в жизни не видел.

В соседней комнате заворочался гость. Марк, сын Мастера. Водима скрипнул зубами, сдерживая ругательство. Его распирало от злобы и желания мстить, но Мастер – жестокий обманщик, одурачивший сказками о Лукоморье сотни людей, – был уже мертв. Из горла Водимы вырвался горестный вздох. «С Лукоморьем все ясно. Надо было давно бросить эти поиски, ведь догадывался же, что все это чушь! Пора бы уже заняться поисками своего счастья или хотя бы просто повеселиться и воспользоваться, наконец, своим богатством! – Его губы искривились в ядовитой ухмылке. – Двадцати лет мне точно не хватит. Вот двести было бы неплохо… для начала. В новом учебном году воспитанников интерната ждет увлекательная экскурсия в ледяную пещеру. А Марк отправится туда уже сегодня». Водима знал, что ему будет жаль всех этих детей, но себя было жаль еще больше.

Выстраивая коварные планы, Водима не подозревал, что в дверь его квартиры вот-вот постучатся. Когда это произошло, он дернулся от неожиданности и свалился с табурета. Из-за двери донесся собачий лай, а стук повторился, уже настойчивее. Требовательный голос закричал: «Вадим Бранимирович, открывайте! Это полиция, и мы знаем, что вы нас слышите!»

Водима лежал на полу, обливаясь холодным потом, и не двигался.

Через несколько минут входная дверь затрещала и распахнулась с громким стуком. Из прихожей донесся тяжелый топот множества ног и сиплое собачье дыхание. Люди в серой униформе возникли на пороге кухни, нависая над ним всей толпой, и среди них Водима увидел знакомое лицо: на него диким взглядом смотрел отец Тильды.

– Где моя дочь?! – закричал Петр Санталайнен в тот миг, когда один из полицейских нагнулся над Водимой и защелкнул на его запястьях наручники.

У Тильды не осталось никаких сомнений: кто-то неподалеку играл на санквылтапе. Знакомые звуки придали ей смелости и сил, но встать на ноги она все же не смогла и поползла вперед, царапая ногтями ледяной пол. Ей казалось, что эта мелодия звучит именно для нее, для того, чтобы она выбралась из этой передряги.

Точно такую же мелодию играл на крыше интерната Якур! Мысль о нем вызвала противоречивые чувства. С одной стороны, Тильде хотелось, чтобы Якур вдруг оказался жив, пришел бы и вытащил ее отсюда с изяществом супермена из блокбастера, но с другой… ведь он же, кажется, был убийцей! Правда, это не точно, ведь ей не были известны результаты полицейского расследования, но зачем-то же Якур ей соврал, сказав, что ничего не знает о человеке, разгуливающем по интернату с окровавленным мешком! И это при том, что тем человеком оказался он сам! Значит, ему было что скрывать. А еще морали ей читал! Это ж надо быть таким двуличным! Вдруг Тильда спохватилась, вспомнив, что Якур погиб, и совсем растерялась. Ей было его безумно жаль, и она поймала себя на том, что по-прежнему думает о нем как о своем друге. Но разве можно питать добрые чувства к маньякам?!

Тильда прислушалась: ей показалось, что мелодия стала громче. Это обнадеживало: если громче, значит, ближе. Точно, вот и мрак немного поредел, а прямо по курсу перед лицом девушки вырос ледяной столб. «Чертов чертог!» – пробормотала она себе под нос, озираясь и думая о том, как бы не наткнуться ненароком на безглазого хозяина этих хором. Хлопья темного тумана плавали в воздухе, напоминая ей обрывки его плаща, но самого Властелина видно не было.

Что-то теплое, мягкое коснулось плеча Тильды. Девушка вздрогнула, резко обернувшись, и нервный импульс пронзил ее тело с головы до пят в тот миг, когда она увидела, как от нее отдернулась и скрылась в тумане чья-то рука. А потом темная тень в форме раскрытых птичьих крыльев промчалась мимо так низко, словно птица и не собиралась взлетать, а побежала куда-то, растопырив крылья. Все это было странно и пугающе, особенно чужая рука, только что коснувшаяся ее плеча.

Тильда торопливо отползла от этого места и оказалась в пятне света, падающего сверху. Яркие лучи насквозь пронзали ледяные колонны, высвечивая все, что было внутри, и девушка инстинктивно зажмурилась, испугавшись, что ее взгляд вновь наткнется на мертвеца. Она успела заметить во льду какой-то фрагмент, но еще не поняла, частью чего он являлся. Звуки санквылтапа витали между колонн, разносимые эхом, то приближаясь, то отдаляясь, и трудно было понять, где находится их источник. Тильде хотелось увидеть его, и, собравшись с духом, она заставила себя осмотреться.