Буря взвыла, ветер, как бешеный, захватил ещё больше снега, отвлекая на себя внимание. Я приподнялся на колено и полоснул молнией по вражеской точке: секунда на удар, и половины резерва как не бывало. А пока искра заполняется бао из вшитых в подкладку накопителей, сменю позицию.

Едва успел: в сторону, откуда я ударил молнией, из-под земли полетели шипы, пробивая снег, до половины входя в разлапистые ели. Я подождал, наполняя резерв, потом залил бао в накопители. Но очередной молнией с двух рук бить не стал. Вместо этого я отбежал подальше от дороги, и прилег за узловатую, покосившуюся ель, и сосредоточился на рунах, выстраивая их мысленно в цепочку, наполняя каждую толикой энергии.

Руны выстраивались в цепочку, одна за другой. Бао дрожала, но послушно сплеталась в посыл миру. Небеса не темнели, но если посмотреть с моего ракурса вверх энергетическим зрением, видно, как небеса расцветают энергетическими сполохами. Такая молния тратит кучу моей энергии и требует ювелирного контроля, из-за чего я едва успевал управлять вьюгой, но и результат вышел в десятки раз более мощный, чем если бы я вложил столько же бао в энергетические удары или выпущенную с рук молнию.

Мир отзывался, охотно вливал энергию в мои действия. Говорят, что маги своей волей влияют на мир. Так вот — то, что происходило наверху, как раз напоминало влияние на мир, пусть и со стороны просителя-адепта, букашки, вынужденной оформлять просьбу десятками рун.

Результат того стоил: невероятно плотное бао в форме толстенной молнии устремилось вниз, выжигая всё внутри круга. Мне показалось, что само небо рухнуло на дорогу. Загрохотало так, что заложило уши, меня ослепило, несмотря на закрытые глаза. Я попытался проморгаться, но не вышло: перед глазами застыл образ пляшущей молнии.

Зато для энергетического зрения обычное не требовалось. Я закрыл глаза, пожелал, и мир расцвел яркими красками. Через тусклую палитру я видел вокруг серые трубы — стволы деревьев, чуть дальше бао было больше — отсюда я уже вытянул часть. А на дороге вовсе полыхали и кружились яркие пятна, видимые через бурю. Надо бы добавить в снежный буран своей бао, пока меня не увидели. Если там вовсе есть, кому смотреть.

Ноздри поймали запах гари. Со стороны засады ко мне метнулась маленькая яркая тень, размером с кошку. Химера!

Молния полоснула землю, деревья, но даже со своей раскачанной скоростью я не успел за существом — сверкающая линия впустую прошлась по стволам, но маленькую тварь не задела.

Одно хорошо — пока на мне щиты от физики и магии, химера меня не тронет. Правда, эту тварь рядом придется учитывать…

С ополовиненным из-за неудачной молнии резервом я понёсся к кругу. Лучше бить, пока троица ошеломлена, чем дать ей шанс прийти в себя и убегать.

Я перешёл на обычное, более привычное зрение, которое уже восстановилось, и, пока мчался к недобиткам, рассмотрел результаты своих ударов.

Одного практика убило молнией — труп горит, исходя смрадным дымом, а вот оставшаяся троица копошится в центре круга: один мужчина сидит, упершись в снег руками — похоже, заработал сотрясение или шок. Женщина сражается ледяным кнутом и волнами белого тумана с химерой, похожей на увеличенную до полутора метров черную кошку, закованную в куски кожаной сбруи. Выходит, я убил химеролога, и твари вышли из-под контроля.

Одежда на практиках в подпалинах, исходит дымом, на лицах и ладонях ожоги, но защита получилась достаточно качественной, чтобы получить урона по минимуму.

А третий адепт возится с рюкзаком. Я послал в него очередь воздушных ударов: первый достиг цели, опрокинув парня на снег, а второй уже врезался в защиту: над людьми вспыхнул стационарный купол. Пацан вытащил ладони из рюкзака и вдарил шипами по химере, прижимая ее к стене стационарной защиты.

Не успел. Проклятье! Химера быстро сдаст под атакой двух магов. За то время, пока они заняты ею, я точно не успею пробить защитный купол, или как-то отвлечь адептов.

Я шмыгнул за ближайшее дерево, вновь поднял бурю и сосредоточился на молнии. Нужен еще один призыв.

С химерой разобрались быстро, а разобравшись, использовали какой-то огненный артефакт, растапливая снежинки. Или же маг льда принялся за дело? Впрочем, неважно: снега в округе много, а истощенный резерв адептов мне в плюс.

Когда молния была почти готова, и я ставил заключительные руны, в лицо мне бросилась химера, каким-то образом подобравшаяся под снегом. Тварь была умна и выбрала самый подходящий момент для нападения, либо ей просто повезло, но не отреагировать на летящее в лицо существо, похожее одновременно на паука, скорпиона и муравья, я не смог, и рефлекторно отмахнулся от нее порывом ветра, вот только утратил контроль над призывом: вся энергия, вложенная в рунную цепочку, опасно задрожала, руны зазвучали, как скрежет когтей по стеклу, а внутри меня поселилось тревожное чувство провала. Каким-то чудом я пробежался по всей цепочке, настраивая каждую руну и успел до того, как меня разнесло бы на куски откатом по искре от сорвавшегося ритуала. Аж взмок.

В итоге молния получилась хиленькая, била меньше секунды, и когда по моему велению снег рухнул, стационарный купол был на месте. Дрянной удар. Но хорошо, что я жив.

На моих глазах посреди круга, где стоял, уткнувшись кистями в снег адепт, вздыбился белый бугор. Нечто росло под сугробом, с каждой секундой вниз срывались куски липкого, подтаявшего снега. Мне уже не нравилось, что я могу увидеть там, под белым покрывалом: слишком велики размеры.

Когда снег осыпался достаточно, чтобы разглядеть то, что поднималось, я заметил серую спину из камня. В гребне, проходящем по хребту голема, запутались желтые листья придорожной травы: непонятным образом мужчина создал огромного монстра из промерзлой земли и камней, валяющихся под ногами.

А потом меня стали методично избивать. Несмотря на перевес в характеристиках, отличную двухслойную защиту, молодость и ум, троица теснила меня. Адепт, занятый контролем над големом, надел рюкзак со стационарным артефактом защиты и пошел позади своего творения. И оказалось, что защита вовсе не стационарная: центр купола был в рюкзаке мага и двигался вместе с ним.

В спину мягко толкнуло: это впечаталась в щит химера. Дерево передо мной взорвалось щепой от удара кнута.

Черт побери! Похоже, меня уделала троица адептов. Да, не в сухую, так как их раньше было четверо, но все-же, все же…

Я завел их подальше в лес, а потом потратил бао на полет, буквально дожигая последнее, прикрывая свой полет бурей. Приземлился я на месте, где троица оставила свою поклажу. Да, самое ценное они оставили при себе, но у меня с ними разные понятия ценного.

Воздушные удары разнесли лыжи, напоследок я кинул парочку ударов в брошенные сумки и поспешил к своей поклаже. Преследовать меня вне купола адепты не рискнули, и медленно плелись к дороге, вынужденные идти со скоростью медлительного голема.

Я засел в засаде через километр дальше по дороге, но адепты не показались ни через пол часа, ни через час. Вернувшись обратно, я обнаружил, что следы ботинок ведут к столице. Не верю. Но буду считать, что ночь отдыха я себе выиграл.

Холод проникает под одежду, цепляется за нательное белье, но не находит тепла и под ним. Четверо адептов уже давно замерзли и продрогли, ноги и руки онемели и потеряли чувствительность. Адар не понимал, как они будут сражаться с неживыми, когда их догонят: задубевшие пальцы не удержат рукояти меча.

Адар залился кашлем. Практик содрогался всем телом, будто стремясь выплюнуть легкие: он согнулся, и долго кашлял, отплевывая густые слюни, отхаркивая мокроту. Адепта едва не затошнило в снег, но пустой желудок лишь пару раз содрогнулся в спазмах.

Апелиус, Озар и Кимар замерли, пережидая, пока практик придет в себя.

— Ты хо-очешь нас здесь по-хо-ро-нить, — непослушными, замерзшими губами сказал Адар. Апелиус не ответил: повернулся в сторону, куда вел след, и оттолкнулся лыжными палками от снега.