– Тебе бы в частные детективы с твоей проницательностью, – хмыкнул парень, устраиваясь на диване так, чтобы голова лежала на её коленях, – или в психоаналитики.

– Детектив из меня не вышел, – мрачно напомнила ведьма, – а от чужих проблем только хуже. То, что я их вижу, не значит ведь, что я могу их разрешить.

– Ну-у-у, знание – сила.

– Знание – самая большая слабость, Робби, – вздохнула колдунья, – оно рушит все иллюзии. А жить без иллюзий может только очень сильный человек. Я немного таких знаю… И, к сожалению, это не передаётся по наследству.

– Считаешь, что у твоих родителей нет иллюзий, что ли?

– У Maman намного меньше, чем у меня. А у Papá их вовсе нет, кажется.

– Ты выдумываешь, Герм, – пожал плечами Робби, поднимая руку и поглаживая её по лицу, – у тебя самые обыкновенные родители, такие же, как и все.

– Да, – странным голосом протянула Гермиона, – такие же. Если все действительно такие, я, наверное, зря придумываю себе какие-то глупости, – горько усмехнулась она.

– Ты очень изменилась за последние недели.

– В какую сторону? – устремляя взгляд вдаль, спросила молодая ведьма.

– Не знаю, – соврал Робби и грустно вздохнул.

– Не унывай, Лысое Солнце, – внезапно рассмеялась наследница Тёмного Лорда и в тайне задумалась над тем, насколько сильно удивится Робби, если его волосы неожиданно отрастут за одну ночь…

____________________________________

1) Существо, живущее на деревьях, внешне нечто среднее между обезьяной и лягушкой. У него гладкая лысая кожица зеленоватого цвета, перепончатые ладони и ступни, длинные гибкие конечности. … На голове у него короткие рожки, а широкий рот, как бы растянутый в ухмылке, полон острых как бритва зубов. В основном клабберт питается маленькими ящерицами и птицами. Отличительным признаком клабберта является большая пустула в центре лба, которая алеет и вспыхивает, когда он чувствует опасность.

Дж.Роулинг «Фантастические твари и где они обитают».

* * *

Она так ничего и не сделала с новой причёской своего приятеля и продолжала исправно играть роль обезбашенной любовницы.

От театральных свиданий Гермиона отдыхала дома, в обществе дочери. Етта росла и развивалась куда быстрее маггловского малыша: уже научилась чертовски быстро ползать по дому, выговаривала «мама», «дэдэ», «баба» и «дай!», а Джинни называла «Жин».

В обществе своего ребёнка Гермиона расцветала душой. Какой же маленькой, бесконечно родной и любимой была для неё эта девочка. Зеленоглазая, с тёмными волосиками при светлых бровях, со смешными пухлыми ножками и маленькими пальчиками – такими крошечными, что Гермиона решалась обрезать ей ногти исключительно при помощи магии.

Как-то раз, вечером, Етта сделала от Джинни к ней несколько неуверенных, но всё же идущих подряд шагов. Подруги ликовали и чуть не расплакались от счастья. Гермиона сияла и чувствовала, что готова взлететь от распиравших её эмоций. Прекрасная, бесконечно прекрасная крошка. Она вырастит её, она сделает этого ребёнка самым счастливым в мире! Она будет жить для неё, только для неё…

Потому что, казалось, больше жить было незачем.

Был второй понедельник мая, и весна уже вовсю заявила свои права – пригород Лондона тонул в зелени, от свежего воздуха кружилась голова. Гермиона проснулась в самом прекрасном настроении и долго лежала – у неё уже почти пропало молоко, и Генриетту теперь кормили специальными смесями, причём чаще всего по утрам этим занимались Джинни или миссис Грэйнджер. Вот и сейчас ребёнка не было в колыбели.

В открытое окно врывался свежий утренний воздух, пахло какими-то цветами и приближающимся летом. Гермиона блаженно улыбнулась.

– Дорогая, ты уже встала? – миссис Грэйнджер внесла в комнату чашку дымящегося кофе. – Мы с Вирджинией собираемся прогуляться с Еттой. Можем подождать, пока ты оденешься.

– Спасибо, мам, – благодарно приняла чашку молодая ведьма, – только гулять сейчас не хочу. Мне покажут мою девочку перед тем, как унести на долгие часы?

– Вирджиния уже с ней в саду, – улыбнулась миссис Грэйнджер, – а я пошла воды набрать. Слышу – ты проснулась. Вот, кофе быстро приготовила. Точно не пойдёшь с нами?

– Нет, мамочка. Вы только там не увлекайтесь. Она тепло одета? В красный комбинезон?

– Да, не волнуйся. Так, я побежала, а то Вирджиния совсем уж заждалась. – На улице раздался хлопок. – Всё, мы скоро. Не скучай.

Миссис Грэйнджер поцеловала дочь и поспешила вниз. Опустившаяся было на подушки Гермиона услышала из гостиной голоса.

– До-очь! – крикнула миссис Грэйнджер. – Спустись, пожалуйста! К тебе пришли!

«Опять Робби?!» – с раздражением подумала наследница Тёмного Лорда. Нехотя вставая, она поплотнее запахнула длинный халат и поспешила вниз.

– …только проснулась, – говорила миссис Грэйнджер. – А вот и она!

Гермиона спустилась по лестнице и, выйдя из-за перегородки, остолбенела. Дыхание сбилось, а сердце застучало как барабан.

В гостиной дома Грэйнджеров, рядом с её приёмной матерью и прямо перед ней самой стоял не кто иной, как Люциус Малфой.

Он был одет в широкую мантию, а на диване лежали плащ, перчатки и цилиндр. У ног Люциуса высилась огромная плетёная корзина с откидной крышкой.

Старший Малфой совершенно не изменился со дня свадьбы Волдеморта и Беллатрисы, когда Гермиона видела его последний раз. После карельской трагедии она просила Тёмного Лорда о том, чтобы поступок Драко никак не сказался на судьбе обоих его родителей, но, понятное дело, не встречалась ни с Люциусом, ни с его женой. Да она тогда и вовсе никого не могла видеть.

И вот теперь, меньше чем через год после того, как она убила Драко Малфоя, его отец стоит в гостиной Гермиониного дома, совершенно спокойный, как всегда. Холодные серые глаза непроницаемы, на губах при её появлении проступила едва заметная усмешка.

– Гермиона, ты в порядке? – испуганно спросила её приёмная мать, переводя растерянный взгляд с остолбеневшей дочери на совершенно спокойного визитёра.

– Всё в порядке, миссис Грэйнджер, – учтиво сказал Малфой-старший. – Леди Саузвильт удивлена. Вы позволите нам поговорить наедине?

Эльза растерянно посмотрела на свою дочь, которая, в свою очередь, кивнула ей, не сводя глаз с неожиданного гостя.

– Мы собирались погулять с внучкой, мистер Малфой, – неуверенно сказала она, – п-приятно было… познакомиться.

– Взаимно, миссис Грэйнджер, – кивнул Люциус, провожая женщину стальным взглядом. Хлопнула входная дверь.

Гермиона стояла, чувствуя, как внутри всё скручивается в жгут. Она широко открытыми глазами смотрела на гостя и вдруг досадливо вспомнила, что волшебная палочка осталась в ящике стола.

Глаза Люциуса были совершенно непроницаемы. Теперь он смотрел прямо на неё изучающим взглядом. Молчание продлилось несколько минут.

– Хорошо выглядишь, Кадмина, – первым заговорил старший Малфой.

У Гермионы внутри всё продолжало дрожать, но внешне она умудрялась оставаться абсолютно спокойной.

– Благодарю, ты тоже. – Молодая ведьма выдержала паузу и сглотнула. – Чем обязана?

– Вот, – Люциус слегка наклонился, поднимая большую корзину, и, сделав шаг вперёд, поставил её на свободный диван, – Тёмный Лорд просил передать тебе это.

– Что там?

– Змея, – пожал плечами странный гость. – Твоя змея, если не ошибаюсь. – Он откинул крышку корзины и приглашающе отступил немного в сторону.

Гермиона вдохнула поглубже и подошла.

– Алира! – вырвалось у ведьмы, когда она бросила взгляд в корзину. – Алира! – повторила Гермиона на парселтанге, протягивая руки к подруге.

– Моя госпожа! – почтительно и радостно прошипела её старая знакомая, послушно выползая к хозяйке.

Змея сильно выросла, немного потемнела и весила теперь не меньше четырнадцати фунтов – Гермиона почувствовала её внушительную тяжесть, когда та овилась вокруг пояса своей владелицы.