Увы, я не могу с помощью системы превратить жизнь в игру. Я не могу создать системный аукцион — слишком много заморочек с торгами и телепортацией предмета заказчику. Кошелек... Пожалуй, кошелек могу и сделаю — он будет показывать набитый за тварей опыт, на который можно будет купить у системы либо знания, либо развитие. Систему рейтинга или репутации делать не стану — такие списки побуждают не только развиваться, но еще и вырезать конкурентов по весьма удобному перечню.

А еще можно за особые заслуги и пару лет рабства в угоду общественным интересам можно ввести поощрение в виде "второго шанса" — перерождение в растительном теле, либо в специально подготовленной тушке. Химерологов много — могут клонировать того же мага, и пусть тело плавает в колбе, дожидается своего часа. Насколько я знаю, бессмертием в этом мире еще не торговали.

Ладно, корректировку системы оставлю на потом. Сейчас важнее усилиться самому. За несколько дней существования системы в её пределах умерло невероятно много живых существ. Одним помог я, другие сами резали друг друга: монстры рвали других монстров для пропитания, и глядя на показатели бао развития, я сомневался, что смог бы набить столько энергии, даже будь у меня месяц.

Итак, что мне необходимо развить?

Стоит прокачать скорость переработки бао, чтобы в следующий раз наполнять тазик не за час, а быстрее. Если мне это вообще нужно будет в следующий раз — набранной энергии уже достаточно для озеленения приличной площади моего мира. Вопрос только чем я буду озеленять Ильмсхур. Мне нужно создать растение, которое сможет выжить на отравленной почве и не загнуться, когда фабрики начнут отравлять эту почву ещё сильнее. Попутно это растение должно очищать воздух и вытягивать из земли все то, что ее убивало, чтобы через энное количество лет кроме моего сорняка на Ильмсхуре могли вырасти и обычные растения.

Можно прокачать и вместимость искры, но стоит ли? В пределах системы я в любой момент могу коснуться ближайшего сорняка и поглотить энергию, за несколько секунд до предела заполнив запасы. Так что из открытых навыков, думаю, стоит развивать только скорость переработки бао. А из тех навыков, что еще не открыты — проанализировать или вырвать из любого сектанта то же "чувство боя", и развить его — будет неплохим подспорьем в борьбе с Апелиусом.

Плохо, что я не могу шагнуть на третий ранг мага путем вливания бао. Развить таким образом характеристики — могу. Навыки вроде телепортации — могу. Скорость поглощения бао и вместимость искры — могу. А по рангу придётся пробиваться, тыкаться носом в закрытые двери, искать путь. Система может проанализировать именно пройденное, и на основании сотен путей уже составить оптимальный. А как идти дальше по рангам, если ты в числе первых — увы, не подскажет.

Я коснулся средоточия и обнаружил, что пока я спал, в пределах системных корней наконец умерли люди. Стоит разобраться с их душами, проверить, работает ли поглощение их опыта, и насколько хорошо. И пожалуй, стоит создать копию зеленого тела, только менее мощную, и протестировать, подселив в него какого-нибудь совершенно случайно погибшего адепта. Я совершенно не подумал об этом с недосыпа, но переселяться, не протестировав свою задумку, будет опрометчиво.

Калитка чудом держалась на верхней петле, и чудом же не разваливалась. Нижняя петля отсутствовала, как ненужное излишество: деревянный угол снизу уперся в землю, обеспечивая калитке упор. Я аккуратно приподнял покосившуюся калитку, зашёл во двор и вернул ее на прежнее место.

Двор выглядит пустым, неухоженным. Домишко — покосившийся на угол, хиленький, нижние бревна — трухлявые, гнилые, вросшие в землю. Думаю, здесь выросло не одно поколение.

На заднем дворе видны старенькая банька, сарайчики. Брус построек почернел от дождя и времени. По двору не бегают куры, гуси, хотя, судя по сараям, раньше жильцы держали скотину крупнее. Увы, со старостью приходит и немощь: руки слабнут и совладать даже с козой становится сложно.

Я осторожно постучал в дверь дома, но даже так едва не сорвал с петель покосившуюся хилую деревяшку.

В домишке зашуршали. Я терпеливо ждал, пока вдова-старушка доковыляет до окна, отодвинет с краю пыльную занавеску, поглядит на меня, стоящего у двери. Наглядевшись, старушка подошла к двери и тихо спросила:

— Хто там?

— Друзья, — пробасил я. — Открывай, мать, хочу поговорить об усопшем.

Я не угрожал, не требовал и не грубил, но мои габариты говорили за меня. Возможно, меня приняли за дружка местной молодежи. Когда шел по кривой улице, ловил на себе задумчивые взгляды местных подростков и мужиков. На мою экипировку вместе с тем смотрели жадно, но грабить не попытались. Вряд ли старикам в этом месте живётся хорошо.

Старушка колебалась недолго — спустя пару секунд после моего ответа за дверью скрежетнул крючок, и дверь открылась.

— Заходь. Вон, за стол садися — там табурет крепче.

Я зашел и осмотрелся, прежде чем усесться на указанное место.

Потолок и стены закопчённые — вероятно, печка чадит. Ни на самой печи, ни на столе нет горшочков и кастрюль — то ли продукты закончились, то ли старушка не видит смысла кушать. Из-за задернутых занавесок в доме сумрачно. Неприятно пахнет бедностью: сложный запах, состоящий из въевшегося в стены дыма, запахов застарелой еды и еще чего-то малоприятного — кто был в деревянных домах, где живут алкоголики, поймет меня, хотя старушка как раз не выглядит пьяницей.

Лицо бабушки — серое, изможденное. Печать горя давно въелась в старческие морщины. Глаза выцвели, сложно разобрать первоначальный цвет. Женщина будто уже стоит одной ногой по ту сторону вечности — вряд ли она боится меня, деревенских, или голода. Наверное, и занавеску одернула и посмотрела на гостя по привычке, а не потому, что боится общаться с незнакомцами.

— Спрашивай, — безжизненным голосом сказала она. — Если про вещи Гибила хочешь узнать, так нет этих вещей. Дружки твои вчера заходили, забрали курей, продукты, вынесли инстру́менты с чердака, самострел и болты забрали. Нету больше ничего. Горшки для еды забрать можешь, если не стыдно обирать старуху.

— Да я не за этим пришел, — неловко развел я руками. Почему-то действительно стало стыдно, хотя стыдиться мне вроде как нечего — не я довел старую пару до черты бедности, не я забрал их вещи. — Расскажи про старика. Кем был, что умел.

Мне необходимо было определиться, пускать его на перерождение и мучиться с обычным человеком, выращивая и оптимизируя под него тело, или пустить его на опыт. Но второе — в случае, если старик — специалист, чего я здесь не наблюдаю. Думаю, специалисты как минимум зарабатывают на новый дом, да и переезжают в город, может, а не ютятся в деревне, зарабатывая себе продукты на зиму ежедневным трудом на огороде.

— Обычно жил, как все живут. Стрелял дичь в лесу, ставил силки. Скотину в последние годы только он и держал — я-то старая стала.

— А специальность какую-нибудь имел?

— Что имел?

— Понятно. Выходит, Гибилом звали?

— Все так.

Значит, полезной специальности старик не имел. И это его спасет.

— А ты кем будешь, и к чему интересуешься, раз с ним знаком не был, да и я тебя не припомню?

— Маг я. Интересуюсь потому, как надо. Тут немного меди, — высыпал я на стол монеты. Один кругляш приземлился на ребро, докатился до края столешницы и упал на половицы. Старушка даже не вздрогнула, не посмотрела на монету. А это, кстати, показатель: думаю, любой деревенский провожал бы жадным взглядом даже медяк. — Купи себе поесть, или еще что. Может, сироту какого на попечение возьмешь, если пообещаешь такое — появлюсь еще через неделю и пару серебряных вам на лето оставлю.

— К чему мне сироту дважды сиротой делать? Оставь меня в покое, чаровей. А за медь спасибо, спасибо... Только если ты хочешь дом наш... то есть, мой, получить, тебе не медь и не серебро нужны, а с местными справиться. После моей смерти желающих дом забрать куча будет. Сараи на дрова растащат, а дом — как повезет. Налить тебе травяного чая?