– Почему?!

– Не хочу видеть твоих глаз. Я стала ведьмой. Я читаю в глазах мысли и чувства. И всё чаще во взгляде собеседника меня жгут калённым железом искреннее сочувствие и жалость. А я их больше выносить не могу…

Робби виртуозно взялся выводить Гермиону из депрессии. Он даже купил себе новые солнцезащитные очки после того, как Гермиона несколько раз отводила взгляд, стоило ему попробовать снять исцарапанные старые стекляшки, которые валялись на террасе дома Грэйнджеров с незапамятных времён. Робби внял странностям своей подруги и носил теперь в её обществе постоянно этот барьер между нею и своими мыслями.

Гермионе нравился маггловский мир, в который Робби теперь часто заставлял её окунаться. Они ездили по клубам и дискотекам, по развлекательным центрам, боулингам, бильярдам и ресторанам. Молодой человек познакомил подругу со своими друзьями, и, со временем, заставил её саму желать покинуть тихий и спокойный дом Грэйнджеров, из которого так сложно было вытащить молодую ведьму поначалу. Гермиона чувствовала себя свободно в обществе магглов, в заведениях, где её никто не знал, а немногочисленные новые знакомые не ведали о её прошлом.

Наследница Тёмного Лорда совсем перестала использовать магию и даже пару раз забывала дома свою палочку. Единственным волшебством, к которому она неизменно прибегала, была трансгрессия. То и дело, «теряя» Робби на шумных вечеринках и в весёлых компаниях, молодая мать пряталась и переносилась домой – кормить грудью свою маленькую дочку, с которой продолжала проводить всё то время, которое не тратила на попытки развлечься или сон.

Мистер и миссис Грэйнджер были рады перемене, произошедшей в их дочери. Они злились на её супруга, позабывшего молодую мать ради работы, а там, кто знает – может быть, и ради другой женщины. Гермиона так настойчиво избегала разговоров о муже, что выводы напрашивались сами собой. А её меланхолично-апатичное состояние, только недавно немного рассеявшееся, лишь подтверждало подобные подозрения.

В сущности, приёмные родители Гермионы даже радовались тому, что обстоятельства вынудили их дочь покинуть непонятный и странный магический мир и вернуться к людям, вернуться в любящую семью. Они обожали маленькую Генриетту, ещё больше обожали свою дочь и боялись того, что она может снова их покинуть. Тем сильнее радовало их её тесное общение с нормальными людьми.

А сама Гермиона, казалось, впервые за последние полгода чувствовала себя живой: живущей, а не существующей. Испытывала временами искреннюю радость.

– Ты никогда не рассказывала мне ничего о своей школе, – как-то раз заметил Робби после того, как уложившая ребёнка спать Гермиона спустилась к нему на террасу с двумя чашками дымящегося чая.

– Я, кажется, вообще ничего не рассказываю о своём прошлом, – рассмеялась она в ответ.

– И всё же. Ведь тебя там совершенно испортили – помню, я вообще не мог общаться с тобой после того, как ты первый раз возвратилась из средней школы.

– Просто я попала в совершенно другой мир. Это давит на психику и характер меняет.

– О, понимаю. Я когда поступил в колледж и впервые расстался с родителями на полгода – был в шоке. Приятном шоке.

– Миссис Томпсон просто слишком строгая, – улыбнулась ведьма. – Затравливала твою индивидуальность.

– Да, без предков, в новой компании… Можно было пережить даже такую неприятность, как необходимость учиться. – Оба они рассмеялись.

– А я так и погрязла в образовании, на все семь лет, – поделилась Гермиона, отхлёбывая обжигающую жидкость. – Была лучшей ученицей.

– Кто бы сомневался. Ты была лучшей ученицей и в начальной школе.

– Неправда, Элизабет Кокрейн сдала Общий Вступительный Экзамен по математике лучше меня!

– О да, ты её ненавидела, – кивнул Робби.

– Неправда! Ну, то есть… Что ты придираешься ко мне?! – шуточно рассердилась молодая ведьма. – Никто не имеет права учиться лучше меня!

– Бедолага Генриетта, – хмыкнул парень. – Моя мамаша будет ангелом в сравнении с тобой!

– Ну ты и сволочь! – расплылась в улыбке его собеседница. – Я буду хорошей матерью. И Етта сама захочет учиться, вот увидишь. Это семейное.

– Да ну, такие аномалии – чрезвычайная редкость. А уж в одном роду, два поколения подряд – невозможно!

– Вот не нужно, mon Papá тоже любил учиться, и у него всё получалось легко!

– Никогда бы не подумал такого о Джеральде! – расхохотался Робби, не замечая, как вздрогнула его подруга. – Это он сам тебе рассказал? Боюсь, Гермиона, тебя сурово обманули.

– Да, наверное, – немного потерянным голосом согласилась ведьма.

– Не в обиду мистеру Грэйнджеру, – хмыкнул парень.

– Да-да, понятно. Я вообще пошутила.

– У нас в колледже была одна девчонка, – задумчиво вспомнил Робби, – Флорэнс, лучшая по всем предметам. Я был тайно влюблён в неё целых три года.

– А потом?

– А потом её куда-то перевели, потому что родители уехали на континент.

– Трагическая история.

– Отнюдь. Встретил Флосси полгода назад, в Шотландии. Страшная стала – кошмар.

– Ты жестокий, – рассмеялась Гермиона.

– Я справедливый. А была такая душка… Вот ты изменилась в лучшую сторону.

– Кажется, меня только что оскорбили, – хмыкнула Гермиона, закуривая сигарету. – Я, значит, была страшненькой?

– Ты была похожа на очаровательного бобрёнка, – хрюкнул в чашку парень.

– Робби! Не хами дочери Тёмного Лорда!

– Кому, прости?

– О-у-эм, – смешалась Гермиона. – Это… это меня так в Шэньяне прозвали, – быстро нашлась она. – После Хэллоуина, – зачем-то добавил язык, не спросив разрешения.

– Не знал, что в Китае празднуют Хэллоуин, – резонно отметил Робби.

– Не празднуют, – обречённо согласилась Гермиона. – Там празднуют Цин-Мин-Цзе, День поминовения предков. Как Хэллоуин его праздновала только я, – добавила она первое, что пришло в голову. – С тех пор стала дочерью Тёмного Лорда.

– А китайский язык знаешь? – легко поверил её приятель.

– Ши, хао(1).

– Всё-всё. В школе учила?

– После. Спецкурсом.

– Обалдеть. Вундеркинд, ничего не скажешь. Как тебя вообще занесло в Маньчжурию?

– Нужно было уехать из Великобритании, – развела руками Гермиона и усмехнулась.

– Врагов много? – хихикнул Робби.

– Было, когда-то, – странным голосом сказала она.

– И все пали в бою? – рассмеялся её приятель, допивая свой остывший чай.

– Нет, Робби, почти все смирились с неизбежным.

– Ты опять говоришь загадками, – вздохнул он.

– Ага, настоящая ведьма.

– Почему же сразу «ведьма»? – удивился Робби, перекатывая в руках опустевшую чашку.

– Да уж такая уродилась, – пожала плечами его собеседница. – Ведьма и есть.

– Ты самокритична.

– А что в этом плохого? – усмехнулась Гермиона. – В том, что я ведьма?

– Ну, не знаю, – замахал руками Робби. – Смотря, что ты имеешь в виду. Полёты на метле?

– Ненавижу летать на метле.

– А что там ещё? Чёрный кот, котёл с зеленой дрянью.

– Кот у меня был рыжий, – призналась волшебница. – Но мы с ним характерами не сошлись. И дряни я отродясь не варила.

– Ну, тогда ты не ведьма, – решил Робби. – Выходит, так.

– Выходит, – усмехнулась Гермиона. – А кто я?

– Молодая женщина, у которой ещё всё впереди. Несмотря ни на что.

– Если не смотреть ни на что из того, что впереди – недолго и под грузовик угодить, – рассмеялась наследница Тёмного Лорда.

– Здоровый юмор спасёт человечество.

– У меня нездоровый юмор, – горько возразила она. – С некоторых пор.

– Мне кажется, тебе нужно выговориться нормально, без обиняков. Не хочешь откровенничать со мной – сходи к психологу. Отец очень хвалит Джули Раузэн, но я мог бы поискать для тебя кого-то и вовсе незнакомого.

– Я не в том положении, чтобы откровенничать с психологами. Не то закончу в сумасшедшем доме.