У Гермионы в груди что-то кольнуло – быстро, едва ощутимо.

– А чем для этого плоха Каро? – спросила она уже без раздражения.

– Быть может, тем, что ею я не смогу пожертвовать в случае, если что-то будет мне угрожать, – тихо произнёс Волдеморт.

Повисла пауза.

– Всякий соперник, от которого ты не можешь избавиться, заведомо победитель, – сказал наконец маг своей притихшей дочери. – Нельзя держать таких рядом. Нужно окружать себя сильными людьми, хотя это всегда таит определённую опасность. Но со всяким из них ты должен иметь возможность сразиться. И победить. Совершенствоваться до тех пор, пока не сможешь одолеть каждого.

– Эта ведьма действительно сильнее тебя? – задумчиво спросила леди Малфой.

– Нет. Тем глупее будет проиграть ей, Кадмина. И потому Каро вернётся в Мадрид, как только это станет возможно. И мы никогда больше не встретимся.

– Как причудливо тасуется колода(1), – пробормотала наследница Тёмного Лорда.

Камин снова затухал, и в черноте за окном обозначивались теперь очертания сада.

– Учись ставить перед собой цели и добиваться их. В этом смысл существования. А топтать землю без смысла – пустая трата времени и сил. Когда идёшь к цели, нет времени жалеть о прошлом. Былого не воротишь, Кадмина, даже с помощью магии. Временные петли всегда замыкаются, если ты живёшь сейчас, значит, не можешь вернуться в прошлое и что-то изменить. А поставленная цель должна быть достижима, иначе она превращается в пустую мечту и приносит лишь сожаления.

Гермиона не ответила. Она оцепенела у оконного стекла. Из темноты на наследницу Тёмного Лорда взирали стальные серые глаза Люциуса Малфоя.

____________________

1) Цитата из романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита».

За спиной Люциуса блеснула вспышка заклинания, и оконное стекло с грохотом посыпалось вниз. Гермиона отпрянула, Волдеморт вскочил из-за стола.

Протянув вперёд руки, подобно классическому зомби, оживший мертвец схватился за раму. Но это был не инфернал, и ни что, похожее на него. Он не был и призраком, но не являлся и живой плотью – это сразу бросалось в глаза. Что-то среднее между бытием и смертью, непонятное и необъяснимое.

От окна пахнуло холодом, и за силуэтом Люциуса мелькнуло лицо Лили Поттер – такая же неживая, она сверкала зелёными кошачьими глазами, а её тёмно-рыжие волосы развевались на осеннем ветру.

Заклинание, вылетевшее из Старшей палочки, отбросило обоих воскресших в сад, и новые чары сплели на окне плотную серебряную паутину.

– Милорд! На нас напали! – раздалось из гостиной, и звук бьющихся стёкол смешался с шумом борьбы.

– Быстро! – крикнул живо сориентировавшийся Волдеморт, взмахом палочки распахивая дверь в коридор: в оконные рамы ярко освещённой гостиной под вспышками из палочек Снейпа и Кэрроу лезли неведомой силой возвращённые на эту землю Лаванда Браун и Питер Петтигрю. В другом окне Гермиона успела увидеть синеватое лицо МакГонагалл. – Иди в подземелья и уведи Габриэль и Салазара в самую глубь! Стой! – Волдеморт грубо схватил дочь за руку и, дёрнув за ворот мантии, обнажил левое плечо. На пол посыпались оторванные пуговицы. Холодный палец волшебника прижался к Чёрной Метке, и всё тело леди Малфой пронзила острая жгучая боль. – Быстрее, Кадмина!

Уклоняясь от проклятий, которые пускали в окна выбежавшие из малой столовой Нотт, Долохов и Беллатриса, Гермиона бросилась к двери, ведущей в подземные коридоры. За её спиной раздавались хлопки трансгрессии – это появлялись на зов своего повелителя многочисленные Пожиратели Смерти.

– Белла, охраняй лестницу наверх! Свэн, закрой комнату Етты чарами! – услышала она за спиной звучный голос Тёмного Лорда. – Нет, постой, это я сделаю сам. Если здесь появится Поттер, сохраните ему жизнь любой ценой!

Перепрыгивая через ступеньки, Гермиона мчалась вниз – после ужасной гибели Нагайны, на все подземелья усадьбы были наложены антитрансгрессионные и противопортальные чары.

В голове водоворотом взрывались отрывочные мысли.

Слишком много, наверное, задолжала она небесам! И теперь их карающая десница преследует её с неумолимостью безжалостного кредитора. Сейчас, почему, о Отцы Магии, о неумолимые Парки, почему именно сейчас должен был осуществить Гарри очередное своё вероломное нападение?!

Потому что больше нет Хоркруксов, потому что останки последнего из них покоятся в саду усадьбы Блэквуд-мэнор. Потому что настал канун последнего боя… И он не оступится, не остановится до тех пор, пока не победит или не погибнет.

И то, и другое сулит Генриетте смерть.

О боги древних, о Пресвятая Богородица, о Великая всемогущая Моргана! Вы слишком жестоки и беспощадны, все вы, неумолимые мстители судьбы…

Скорее возвратиться наверх, скорее в бой! Если обезвредить его, но не убить, если сковать его страшными чарами, одолеть и взять в плен – тогда ещё может оставаться надежда. Ведь Тёмный Лорд приказал хранить его жизнь – значит, и он ещё на что-то рассчитывает! А разве он не всесилен, разве не добивается извечно поставленных целей, этот хладнокровный Чёрный маг, перевернувший всю Магическую Великобританию с ног на голову? Сумевший построить новый мир, разве он не сможет победить одного-единственного свихнувшегося волшебника?

Но ведь его как раз и нельзя побеждать…

На полпути вниз осаждаемая каскадом мыслей Гермиона столкнулась с прижимающей к груди перепуганного ревущего младенца Габриэль.

– Что случилось, мадам Малфой?! – выпалила ведьма, сжимая палочку свободной рукой. – Этот ужасный шум… милорд зовёт нас…

– Не тебя, Габриэль! Быстро, за мной! – выдохнула Гермиона и схватила её за руку, устремляясь в сторону, к боковому подземному коридору.

Салазар громко плакал.

– Что происходит?!

– На нас напали. Ты должна оставаться здесь, вас не могут обнаружить! Нужно спрятаться, скорее! Люмос!

Гермиона резко свернула в потайной проход, на ходу прошептав заклинание, – это был тот самый замысловатый лаз, который коротким путём вёл в келью Ирмы Крэбб в самом сердце подвалов Блэквуд-мэнор.

– Быстрее, Габриэль, быстрее! Мне нужно вернуться наверх!

Через минуту, воспользовавшись ходом, который призрак миссис Блэк показал им когда-то, выводя на поверхность, ведьмы вбежали в большую комнату, освещённую слабыми магическими огоньками.

– Оставайся здесь, – быстро заговорила Гермиона сбивающимся от бега голосом, – дождись Ирму, она должна появиться когда-нибудь. Уговори её подняться наверх, если сюда долго никто не будет спускаться. Сама не выходи ни в коем случае и успокой Салазара, он своим криком, кажется, сотрясает весь дом. Молчать! – резко шикнула ведьма на парселтанге, и мальчик мигом умолк. – Слушай Габриэль, Салазар! Это очень-очень важно. Ты не будешь шуметь, чтобы злые волшебники не нашли тебя, правда?

– Хорошо, – после короткой паузы с ноткой испуга прошипел зарёванный младенец, жутковато искажая свою ангельскую мордашку и высовывая наружу крошечный язычок. – Я хочу есть.

– Покорми его, – велела Гермиона, поворачиваясь к выходу на лестницу, по которой они прибежали.

Её взгляд упал на висящий над небольшим столом изогнутый волной серебряный кинжал с инкрустированной крупными карбункулами рукояткой. Гермиона сорвала его со стены и вместе с ножнами засунула за пояс брюк под своей разорванной мантией.

– Оставайся здесь, – ещё раз внушительно бросила она и, покинув перепуганную Габриэль в этой гробнице прошлого на деревянной кровати с истлевшим от времени бельём, ринулась по ступеням наверх.

Когда леди Малфой вылетела в главный коридор усадьбы, что-то сбило её с ног и повалило на пол. Дыхание перехватило. На минуту обзор закрыли густые рыжие патлы, жёсткие, словно солома, а чьи-то ледяные и излишне мягкие руки схватили за горло. Гермиона увидела искажённое, пересечённое по диагонали глубоким кровоточащим рубцом лицо Джинни Уизли.