- Кого там несет – пробурчал себе под нос сержант. Он не спешил навстречу непрошенным визитерам. Наоборот, выжидал, заложив руки за пояс.

Дверца флаера открылась, и на траву выпрыгнул худощавый, рослый, чуть сутулый мужчина в серых джинсах и зеленой рубашке армейского образца. Нескладную угловатую фигуру человека было невозможно не узнать. Точно – он! Длинные руки и ноги, высокое продолговатое лицо, тонкий нос, короткие светлые волосы – за семь лет разлуки абсолютно ничего не изменилось.

- Макс, ты?! – заорал Джеймс, бросаясь навстречу с распахнутыми объятьями.

- Здорово, герой! – лицо гостя расплылось в широкой улыбке, обнажая крупные желтоватые зубы.

- Как ты здесь оказался?

Рукопожатие Макса Шрамма было таким же крепким, как и прежде. Вообще, вглядываясь в смеющиеся глаза старого товарища, Джеймс заметил, что тот совсем не изменился. Такой же жизнерадостный, громогласный, энергичный. Серо-стального цвета глаза светятся огнем. Только у уголков глаз появились морщинки, и волосы почти обесцветились, выгорели на солнце.

- Ну, рассказывай: как жизнь? Мне соратники говорили: появился на Фрейленде отшельник. Ну, я и решил слетать, посмотреть, поздороваться – опять это слово «соратник», но в устах Макса оно звучало естественно.

Один из ярчайших активистов «Солнечного ветра», работавший в свое время в западноевропейском секторе Движения. Говорили: Макс Шрамм был причастен к паре дерзких операций по краже технической документации с военных заводов и участвовал в ликвидации лидера скандинавских пацифистов Нильса Керлинга. Так это, или не так – Джеймс не знал. Режим секретности в «Солнечном Ветре» соблюдался неукоснительно.

Про Макса вообще рассказывали разное, целые легенды и саги сочиняли. И вот он стоит перед Джеймсом собственной персоной, улыбается, как будто его не ищут полиция, контрразведка и Интерпол. А может? – мелькнула в голове шальная мысль. Нет, не может. Это невозможно. Такой человек, как Макс никогда не будет работать на правительственные спецслужбы, он не провокатор, в это Джеймс был уверен на сто процентов. Больше чем на сто процентов. Максу он верил почти как самому себе.

- Давай, рассказывай, как докатился до жизни такой – Шрамм легонько ткнул кулаком Джеймсу в живот.

- Живу, наслаждаюсь пейзажами, птичек слушаю. Ты видел: какие здесь рассветы?

- Нет, рассветов с детства не видал, вот закаты наблюдаю частенько – хохотнул Шрамм. Привычка к полуночному образу жизни сформировалась у него еще в ранней юности. Утром от него слова человеческого нельзя было добиться, зато к вечеру Макс просыпался, и энергия из него буквально била ключом.

- А что мы стоим? – спохватился Джеймс и потащил товарища к берегу.

Здесь в тени склонившихся над водой берез у него был оборудован стол. Бутылка вина нашлась в машине Макса, на закуску пошли банка жареных грибов и фрукты из запасов Джеймса.

Смочив горло, друзья погрузились в воспоминания. Обоим не терпелось выспросить и самому рассказать все, что произошло за долгие годы разлуки. Оказалось, в то страшное время повальных арестов Макс успел сменить имя и залечь на дно. Не дожидаясь информационного шквала обрушившегося на мозги обывателя сразу после ядерного взрыва под коатлианским посольством в Штельбурге и стрельбы из плазмогана в Новгороде, он с резервным паспортом улетел в Северную Америку. Полгода работал в лесной охране Аляски, обзаводился новыми знакомыми и приобретал привычки типичного американца. Решив, что севера с него достаточно, Макс купил билет на лайнер и улетел на Новую Калифорнию. Там еще раз сменил имя и перебрался на Фрейленд.

- Кстати, меня зовут Борн Рейхенау.

- Хорошее имя – хмыкнул Джеймс. Сам он не мог похвастаться настолько бурной биографией. Максимум это подробный и скучный рассказ об армейских буднях.

- На планете действительно сильное отделение «Ветра» - неожиданно добавил Макс – ребята собрались хорошие. Молодежь, работают на совесть и политиканством не увлекаются.

- Видел я двоих.

- Знаю – кивнул Макс – Понимаю, ты им не поверил и не мог поверить, а зря.

- Ты за этим прилетел? – настроение у Джеймса Лаумера резко упало.

Все было ясно: старый соратник явился не просто так. Не может поверить, что Джеймс отошел от политики. Подполье это для юнцов, потом с возрастом человек меняется.

- И за этим тоже – Макс не стал запираться – мне надоело терять друзей, надоело выискивать знакомые имена в некрологах.

- Я тоже устал. Знаешь, сколько в моей роте парней и девушек погибло? Едва ли четверть от первоначального состава осталась.

- Вам еще везло. Многие дивизии не по одному разу заново формировались.

- Знаю. Это война.

- Одно дело нормальная война – возразил Макс – у нас на планете только соратников триста человек записались в армию. Добровольно пошли. Другое дело, когда бросают на убой без шанса вернуться.

- Шанс всегда есть.

- Не всегда на орбите ждет корабль. Могут высадить и уйти.

- Откуда говоришь информация? – Джеймс намеренно проигнорировал последнюю фразу соратника.

- Три независимых источника. Один с Земли из штаба Евросоюза.

- Деза возможна?

- Зачем? Контрразведка такие вещи не практикует. Они склонны утаивать информацию, маскировать, а не выбрасывать настолько шокирующую дезу. Будет бойня. Вас бросят прямо в пасть Чужим как приманку. Может стратеги и правы. Может в целом эта жертва позволит снизить потери на другом направлении. Но не могу я, вот так вот просто когда без шанса на возвращение! Надоело мне соратников терять! Понимаешь?!

- Понимаю – согласился Джеймс.

- Ну, как? Решился?

- Куда пошлют, туда и пойду. Я тоже устал терять товарищей. Но я уже не первый год на войне. Опыт есть. Может, и вытащу кого из боя, может и спасу кого.

- А если некуда будет вывести?

- Я должен. Понимаешь, я должен – отрубил Джеймс. Спор ему надоел.

- Пусть будет по-твоему – согласился Макс. По его глазам сразу было видно: больше уговаривать старого соратника он не намерен. Понял, что это бесполезно.

Макс улетел, а Джеймс еще долго сидел, прислонившись к стволу дерева, и смотрел на воду. На душе было удивительно спокойно и безмятежно. Он принял решение. Принял и не отступит, сколько бы не уговаривали всякие визитеры из прошлого.

Время страшная штука – оно проходит незаметно. Вроде совсем недавно, буквально только вчера начался долгожданный и негаданный отпуск, а глядишь: от него меньше недели осталось. Сколько еще надо успеть за оставшееся время! Самое главное: заглянуть домой, познакомить родителей с Эллис. Что будет дальше, как все сложится, Пауль не знал, и честно говоря, не собирался далеко загадывать на будущее. Еще непонятно когда он следующий раз попадет на Землю.

- Мне нравится смотреть на город из твоего окна – тихо проговорил Пауль, проведя рукой по чисто выбритому подбородку.

Вид из окна действительно открывался великолепный. Четвертый этаж, древняя застройка исторического квартала Эдинбурга, и в тоже время здесь тихо и спокойно, нет вечной суеты и мельтешащих туристов. Историческая окраина древней столицы Шотландии.

Но еще прекраснее было то, сейчас находилось в комнате за спиной Пауля. Отступив от окна, молодой человек осторожно, стараясь не шуметь, подошел к кровати и замер, любуясь волшебной картиной спящей Эллис. Девушка лежала на спине вытянув одну руку вдоль тела, а ладонь второй подложив под голову, ее шелковистые волосы рассыпались по подушке рыжей солнечной волной. Тонкая простыня сползла вниз и закрывала только ноги, что само по себе распаляло и будоражило воображение.

Пауль пылающим влюбленным взором глядел на мерно вздымающуюся при каждом вздохе точеную упругую грудь, пожирал глазами маленький черненький сосочек, влажный, полуоткрытый рот. От этого зрелища дыхание сперло, сердце бешено колотилось, а внизу живота все горело огнем и каменело. Больше всего на свете Паулю хотелось ласкать это нежное прекрасное тело, покрыть его тысячей поцелуев, заглядывать в бездонные светящиеся  чувством и нежностью глаза подруги и угадывать в них желание.