– Пощади, огненная принцесса! – снова и снова хрипел Акбар, расставаясь с жизнью, но смотрел не на Раджканью, стоявшую рядом, а на иллюзию из пламени, сотворенную ею. Принцессе хотелось, чтобы он увидел именно ее, но через мгновение тот уже ничего не мог видеть. Акбар умер, так и не узнав о том, что его возлюбленная Расма не помчалась к нему на выручку, а со всех ног бросилась к фургону, чтобы забрать спрятанные там драгоценности. Раджканья вовремя заметила, как сестрица забирается внутрь, и направила огонь ей вслед. Весь тент разом вспыхнул, превратившись в горящий короб, из-под него донесся дикий женский крик, показавшийся принцессе сладкой музыкой. К ее сожалению, он стих слишком быстро.

Вот и все. Возмездие свершилось!

Оглядевшись, Раджканья пришла в ужас: огонь распространился далеко вокруг, горели рыночные постройки, метались кричащие люди, кто-то падал и уже не поднимался. Россыпи огненных искр пылали в небе ярче звезд. Пока Раджканья упивалась местью, ее сила вышла из-под контроля и жгла всех и вся без разбора.

Воплощая свою месть, она наказала не только своих губителей, но и многих невинных людей. Гнетущее чувство навалилось на нее и оказалось куда тяжелее и горше обиды, терзавшей до этого. Она почувствовала себя гадкой тварью, и ей захотелось спрятаться, хотя ее и так никто не видел.

Потяжелевший дух Раджканьи змеей заскользил по пыльной дороге, не отрываясь от земли. Принцесса утратила способность летать, променяв ее на странную силу, подвластную лишь злым помыслам.

Чтобы никому больше не причинять вреда, Раджканья отыскала пристанище вдали от сел и городов, в самой глубине бенгальских джунглей, забившись под корни старого дерева и затаившись там на долгие годы. Она приготовилась вечно влачить такое существование, но человек, наделивший ее колдовской силой, однажды пришел за ней, чтобы напомнить о долге. Он никому ничего не давал просто так и хотел получить свою плату. Раджканья пыталась сбежать, но он сковал ее мертвоцепью и спрятал в черном ящике.

А потом оттуда ее вытащила Дашка, и мертвоцепь связала их навсегда.

Постепенно вернулись стены кафе, столик и Тильда, сидевшая напротив. Лицо у нее было мокрое. Всхлипывая, она говорила с кем-то по телефону.

– Да здесь Дашка, здесь, со мной. Не знаю, почему не отвечает. Она какая-то странная. В полицию я точно не пойду, не вижу смысла. Объясню все при встрече. Якур должен сегодня из Заполярья прилететь, только он сможет помочь. Он ведь шаман. Думаю, разберется, что тут за колдовство. Хорошо, сейчас придем. Минут через двадцать будем.

Тильда убрала телефон и, обращаясь к Дашке, сказала:

– Одевайся. Мы идем к Алине.

– Зачем? – спросила Дашка, хотя ей было безразлично, куда идти.

– Вместе будем разбираться, что за чертовщина здесь творится! – ответила Тильда, вставая из-за стола.

Дашка послушно пошла за подругой. Все равно сегодня других дел у нее не было. С последним объектом слежки она разделалась, а новый еще не появился.

– Ну и видок… что с ней? Она зомби? – увидев Дашу, Алина испуганно отшатнулась в глубь прихожей.

Подталкивая заторможенную подругу вперед, Тильда закрыла за собой входную дверь и, прислонившись к стене, в изнеможении сползла на пол.

– Пока непонятно. Будем выяснять. Уф-ф! Еле дотащила ее, – ответила она, утирая пот со лба. – Нормально шли всю дорогу, а у твоего подъезда как начала упираться. Встала и смотрит куда-то. Я ее тяну за собой, она пару раз шагнет и снова встанет, головой вертит, и еще принюхивается, как собака-ищейка. Спрашиваю: «Кого увидела?». Не отвечает.

С подозрением разглядывая Дашку, топтавшуюся на одном месте, Алина помахала перед ней рукой и брезгливо поморщилась:

– От нее несет тухлятиной. И глаза стеклянные, на движение не реагируют. А отощала как, не узнать!

В этот момент Дашка покачнулась, как пьяная, подалась к Алине и шумно потянула носом.

– Эй-эй! – Та попятилась, предупреждающе выставив перед собой растопыренные ладони. – Даш, ты чего? Не укусишь, случайно?

– Смертница, – сдавленно произнесла Даша. – Неделя, максимум – две.

– Что за хрень?! – вскрикнула Алина, вытаращившись на Тильду.

– Я же говорила, что она странная, – устало ответила подруга, поднимаясь с пола. – Давай на всякий случай пока запрем ее где-нибудь, чтоб разговаривать не мешала.

– Давай! На двери родительской спальни есть замок, – охотно согласилась Алина. – Лишь бы не разбуянилась и погром не устроила.

– А родители скоро придут? – поинтересовалась Тильда.

– Через три дня из Турции возвращаются. Меня не взяли, сказали, раз последний год в школе, нечего по курортам мотаться. Представь! Но обещали летом дать денег на путевку, если оправдаю их ожидания и поступлю в нормальный вуз. А я вообще не хочу в вуз! Раньше замуж хотела, а теперь ничего не хочу, даже жить.

– Ну, ты даешь! – Тильда неодобрительно хмыкнула.

– Сме-ертница! – провыла Дашка протяжным замогильным голосом и встала на пороге комнаты, как вкопанная.

– Иди уже! – Алина сердито толкнула ее в спину и торопливо захлопнула за ней дверь. – Располагайся как дома, только ничего не трогай! – крикнула она, с сомнением глядя на хлипкую дверную защелку.

Постояв пару минут и убедившись, что из спальни не доносится никакого шума – наверное, Дашка так и стояла там посреди комнаты, Алина предложила Тильде выпить чаю на кухне.

– Правда, у меня совсем нет еды. Я все выбросила, чтобы не было соблазна.

– Как это? Почему? – Тильда с сомнением покосилась на подругу, отметив ее бледный вид и болезненную худобу.

– Я же тебе говорила, что толстею не по дням, а по часам! – раздраженно ответила Алина и втянула живот, став плоской, как щепка.

– А в зеркало ты давно смотрелась? На весах взвешивалась?

– Что «зеркало», если на мне одежда по швам трещит! А весы, похоже, сломались: показывают снижение, но этого не может быть. Вот, уже и мамин халат стал тесен!

Тильда окинула придирчивым взглядом фигуру подруги, туго обтянутую махровой тканью. В швах виднелись поперечные нити, готовые лопнуть от чрезмерного растяжения.

– Твоя мама носит этот халат? – с сомнением уточнила Тильда. – Мне казалось, она гораздо полнее тебя.

– Была! – крикнула Алина, чуть не плача. – Теперь, получается, что я полнее!

– Да ну, может, халат сел после стирки?

– Он старый! Сто раз стираный! И не могли же сесть все мои вещи, все, до единой!

– Ерунда какая-то! Ты худее, чем была, когда мы встречались в прошлый раз.

– Тебе кажется! Я стала толще! Только не пойму, от чего!

– Толще ты точно не стала, – Тильда категорично покачала головой. – Думаю, с тобой случилась чертовщина, как с Дашкой и со мной.

– С тобой? А что случилось с тобой? – Алина часто заморгала, словно устыдилась, что зациклилась на своей проблеме и не поинтересовалась бедой подруги, о которой та намекала по телефону.

– У меня Женька пропал. Он в паука превратился.

– Хм… Звучит бредово, уж извини.

– Так же бредово, как и твои заявления о полноте. В городе происходит что-то странное, противоестественное и необъяснимое.

Тильда подробно рассказала Алине о театре теней, фокусе с ожившими пауками и о том, как она обнаружила такого же паука в своей руке, которой держала за руку Женьку. Подруга молча слушала, но ее брови то и дело изгибались «домиком», взлетали на лоб, сходились к переносице и все время подрагивали, не замирая ни на миг.

После того, как Тильда замолчала, в кухне повисла напряженная тишина. Алина не спешила с комментариями, осмысливая услышанное. Но едва она собралась что-то сказать, как из спальни ее родителей донесся тревожный вопль:

– Черви-и! Открывайте быстрей! Здесь кругом черви!

Не сговариваясь, Тильда и Алина бросились к двери, за которой вопила Дашка. Комната выглядела так, словно по ней пронесся ураган: двери шкафов распахнуты, одежда кучей лежит на полу, часть ее разлетелась по комнате, повиснув на мебели, подоконнике и даже на люстре. Дашка стояла спиной к двери, у окна, и дергала за шторы, пытаясь сорвать их с потолочных креплений.