К тому времени, когда  все три краулера уехали, большая часть грузового отсека была очищена от контейнеров и ящиков. Один из легионеров, выделявшийся полосками сержанта на плечах, запрыгнул на водительское место, стоявшей в катере «Меркавы-Караван» и запустил двигатель. Машина медленно поползла к аппарели.

Брум! Алексей сперва даже не понял, что это такое громыхнуло, и ударило в борт «Медузы». Приборный экран вспыхнул красным. «Пробоина. Поврежден привод атмосферного двигателя» - мозг еще переваривал прочитанную на экране фразу, а ноги и руки действовали на автомате. Отстегнуть ремни, сделать два шага к открывшемуся люку, успеть схватить автомат, аварийный пакет и выпрыгнуть наружу вслед за Виктором.

Короткий рывок и упасть на землю, перекатиться и лечь. За спиной бухнуло, что-то с противным визгом пронеслось над головой и воткнулось в снег.

- Проклятье! – орал Виктор – гномы атакуют!

Не обращая внимания на товарища, Алексей вскочил на ноги и побежал прочь от катера.

- Твою мать! – споткнувшись Чеканов перекувыркнулся через голову и упал в занесенную наполовину снегом ложбину. Сердце бешено колотилось, в ушах стоял звон. Обстрел вроде прекратился. Теперь можно перевести дыхание и осторожно выглянуть из укрытия.

Первым что услышал Алексей, был злобный прерывистый гул электромагнитных винтовок. В десятке метров от летчика лежал пехотинец. Боец бил короткими очередями в сторону леса. Дальше в обе стороны можно было разглядеть еще с полдюжины легионеров. Осторожно повернуть голову. Родимая «Медуза» стояла, уткнувшись носом в землю. Носовая стойка подломилась. Рядом чернели проплешины снарядных воронок.

За кормой катера виднелись раскиданные в беспорядке контейнеры ящики. Рядом валялся перевернутый кверху гусеницами краулер.

- Пайлот, ты живая? – поинтересовались по оперативной линии.

- Старший лейтенант Чеканов – отозвался Алексей.

- Лейтенант Кратор – подал голос бортмеханик – жив. Врага не вижу.

- Они на край джунгли, у пальм. Держитесь за солдат и башка бойся.

Где легионер нашел джунгли и пальмы? – удивился Алексей. Вглядываясь в опушку леса и попутно проклиная свой неприспособленный к наземному бою гермокостюм, Чеканов наконец уловил движение между деревьев. Дистанция около двух километров, но противник в скафандрах маскировочной расцветки, и не разглядеть. Наконец глаза адаптировались к освещению и стали различать бежевые фигурки котхов на фоне сугробов.

Враги наступали короткими перебежками, прикрывая друг друга огнем. Тусклая вспышка на левом фланге противника. Свист. Глухой удар. На месте холмика, из-за которого только что стрелял легионер, расцвел столб огня.

- Гады! – до этого момента Чеканов отстраненно наблюдал за разгорающимся боем. Он еще не сообразил, не понял, что делать, когда по тебе стреляют. Точный выстрел коатлианского гранатометчика вывел летчика из оцепенения, заставил понять – это не просто так, зрителей на поле боя нет, здесь убивают.

Страх незаметно исчез, бесследно испарился под огнем противника, отступил в глубины подсознания. Алексей поднял автомат, сдвинул рычажок предохранителя, навел оружие на врагов. Оптический прицел приблизил нескладную фигурку котха. Видно было, как уродец бежит, выбрасывая вперед короткие кривые ножки с толстыми узлами сервоприводов на коленях. Задержать дыхание, как учили, нажать спуск. Автомат отозвался коротким шипящим визгом. Мимо. Гном в последний момент успел упасть на землю. Жаль. Не теряя времени, старший лейтенант Чеканов перевел огонь на следующего пехотинца. На этот раз, кажется, попал.

Котхи наступали. Вражеские солдаты продвигались вперед короткими перебежками, прикрывая друг друга огнем. С опушки леса по людям бил тяжелый пулемет, заставляя вжиматься землю и не высовывать голову. Что бывает с человеком после попадания разогнанной электромагнитами стальной пули, Алексей уже видел. Рядом с ним лежал легионер. Прочный шлем бронескафандра разлетелся на куски, головы у человека не было, торчащие из шеи белые обломки и кровавая каша вокруг.

Постепенно ответный огонь людей затихал. То один, то другой боец падал на землю и больше не поднимался. Котхи тоже несли потери, но их было больше, огонь плотнее. Их пули и снаряды чаще, чем у людей находили цель. Алексей пятой точкой чувствовал, что пора выбираться из передряги. Пока ему везло, вражеские очереди проходили мимо, иногда над самой головой, заставляя всем телом вжиматься в смерзшийся грунт. Гермокостюм это не бронескафандр, прошивается даже пороховым оружием насквозь и на любой дистанции.

Люди медленно отступали, откатывались к подбитой «Медузе» и овражку, где должен был быть прифронтовой склад. Очередной раз, перескакивая на новую позицию, Чеканов упал в снег рядом с трупом Виктора Кратора. Бедного бортинженера срезали автоматной очередью. Разогнанные до сумасшедшей скорости пули буквально разорвали человека на куски. Умер он мгновенно, не мучился. Счастливец.

- Пылот, наше время приходить. Еще три минуты и все поднимаемся, атака, Белый Христос откроет нам врата рая. Ты с нами?

- Идем – коротко выплюнул Алексей скрипнув зубами. Сержант за его спиной громко расхохотался и выпустил в сторону врага длинную очередь на половину магазина. Экономить боеприпасы легионер больше не собирался, на том свете они не нужны, там Белый Христос вручит своему воину асегай и набедренную повязку из шкуры льва. И чем больше гномьих скальпов принесет с собой воин, тем острее будет его асегай, и тем больше бисеринок будет нашито на набедренной повязке.

Именно это и рассказал сержант летчику. Алексей хотел было возразить, что на небо пока не собирается, а если и соберется, то только в пилотском кресле катера, но благоразумно промолчал. Наступало время последнего броска, незаметно для себя Чеканов проникся боевой яростью легионеров. Бил по врагу короткими очередями, стараясь выцелить, нанизать на цепочку пуль котхских пехотинцев.

Отмеренные сержантом минуты подходили к концу, пора было вставать. Алексей уже приготовился к броску, сменил магазин и аккумуляторы автомата, подленький страх неотступно шептавший, советовавший не торопиться, был загнан в глубины подсознания, затоплен холодной расчетливой яростью.

Мир изменился. В какие то доли секунды он стал лучше и теплее. В поле там, где шли коатлианские цепи, взметнулись грязные кусты разрывов. Между ними легли яркие вспышки термитных снарядов. До солдат донесся грозный рокот. Заклубились облака испаряющегося снега. Следом лег еще один залп, а затем еще и еще. На правом фланге взревел тяжелый пулемет, старый добрый пехотный «Корсар». Наши пришли.

Над головой сержанта плыли облака. Солнце опустилось к горизонту, на западе уже зажглись первые звездочки. В голове у Джеймса было пусто, на душе тяжесть, грусть и тонкая ноющая боль. Ничего не хотелось делать, даже подняться на ноги и найти себе укрытие, оставалось только лежать на спине, раскинув руки, и смотреть на небо. Незнакомое небо чужой планеты, на которой и придется умереть.

Странно, но сержант Лаумер успел свыкнуться с мыслью о неизбежности конца. Да, их бросили в ад ради каких-то страшно далеких от простого солдата стратегических планов генералитета. Билет в одну сторону. Иллюзий и надежд на спасение у Джеймса не осталось. Все было просто и понятно – Макс Шрамм оказался как всегда прав: «Протуберанец» должен погибнуть, погибнуть так, чтоб всем чертям стало тошно. Флот, высадивший десант, уже не вернется, или вернется слишком поздно. Оставалось одно – убивать и изо всех оттягивать неизбежный конец, стараясь забрать с собой как можно больше гномов.

Послышался скрип снега под ногами. Джеймс со стоном повернул голову на бок и поднял глаза на товарища. Кажется, это была капрал Мария Ли.

- Разрешите лечь рядом с вами – попросила Мария.

- О чем разговор. Снега хватит всем.

Девушка не ответила, она буквально рухнула на землю и, свернувшись калачиком, насколько это было возможно в броне, уснула. Последние бойцы потрепанной роты расположились на ночлег в низине у берега небольшой речки. На реке до сих пор еще темнели широкие полосы чистой воды от берега и до берега. Не успели затянуться льдом, после того как по дну прошли тяжелые танки и САУ. Там же в проточной воде солдаты дезактивировали свои бронескафандры и снаряжение.