Операция батальона Оямы прошла удачно. Ростислав наблюдал за работой своих ребят практически всю дорогу до штаба и на обратном пути. Расчеты штабистов оказались верными, как оказалось, операцию разрабатывал Ирвинг Стинвиц лично. Ударная группа быстро вышла в заданный район, смела огнем встречные подразделения коатлианцев и заняла периметр вокруг заданной точки.

«Гуслов» отстрелялся в тепличных, буквально полигонных условиях. Наперво два ядерных снаряда по плотине, а затем еще пару дюжин термитных фугасов по районам скопления вражеских войск в предгорьях и на берегах реки № 23. Затем майор Ояма быстро и четко вывел группу к своим. Тоже самое, что и при прорыве. Быстрое продвижение группировки по вражескому тылу. Коатлианцы отреагировали слишком поздно. Да и сил у них для окружения Оямы и формирования кольца не было. Завязавшее бой с фланговым прикрытием коатлианское подразделение численностью до батальона сама попала под фланговый удар танков людей.

Все прошло на редкость гладко, и потери небольшие. Запущенный после стрельб «Робеспьер» подтвердил уничтожение плотины и мостов в низовьях реки. Восточное направление можно было считать безопасным как минимум одни местные сутки. Это много, это очень много. Ростислав Зинин уже поздравлял майора Ояму с успешно завершенной операцией, как на комп пришла новая ориентировка от Буркалова, а затем посыпались рапорты от частей на западном участке.

- Зря радовался старый болван. Сглазил – проворчал полковник, подходя к своему «Минотавру».

Противник перешел в масштабное наступление по всему участку. Арабы пока держаться. Молодцы. Но это не надолго. Коатлианцы жмут как следует. У них значительный перевес. В районе поселка 9Б в 5-м квадрате ситуация паршивая. Именно там, похоже, противник и рвет фронт. В 7-м квадрате северо-восточнее города тоже жаркая схватка, но там все же не так плохо. И натиск врага слабее, и оборону подкрепляют закаленные волки из бронепехоты «Протуберанца».

Пришел приказ из штаба, Буркалов подтягивает боеспособные части бригады «Протуберанец» на рубежи контрудара. Танковый полк Зинина должен собраться на рубеже реки №14 и ждать прояснения обстановки.

- Что случилось, командир? – к замершему в задумчивости перед люком танка Зинину подошел Ратибор Санин. Говорил он по-русски, как и было принято в разговоре между собой среди русичей и русских.

- Машина готова? – натянуто улыбнулся полковник, переключаясь с бурного диалога по линии связи.

- Так точно! Реактор урчит. Боеприпасы под завязку, полтора комплекта. Мозги танка проверены, не глючат, заряжены патриотическим настроем и героизмом. Приводы и механика в порядке, все пашет как часы – докладывал сержант Санин явно не по уставу.

Демонстративно развязный тон наводчика в купе с его расплывшейся в жизнерадостной улыбке веснушчатой физиономией заставили полковника улыбнуться в ответ. Ну, нельзя сердиться на такого молодца.

- С Богом! Перун за нас! – запрыгнув на свое рабочее место, Зинин первым делом включился в штабную линию и вызвал на один экран тактическую карту заданного района, а на второй карту всего западного участка фронта.

Да, дела не ахти. Арабы пока держатся, работают из гибкой обороны но, сколько они продержатся неизвестно. Дивизия за последние дни обескровела, техника выбита, бойцов осталось мало.

- Господин полковник, докладываю – прорезался на линии голос майора Мейера – батальон выдвигается на позиции, вторая рота отошла в тыл с занимаемого участка фронта и ждет катер. Остальные две роты через 40 минут соединятся с танками.

- Хорошо, Ицхак, - буду ждать тебя на рубеже. Иду с резервной группой – в действительности под группой Зинин подразумевал маршевый взвод из скопившихся на ремонтной базе машин. Всего 5 «Минотавров» включая командирский и 2 самоходки «Макензи».

- Господин полковник, а как же восточный участок? Ояма один остается. А нас и так с Пересом два комбата, да еще Быков со своими антитанками.

- Ояма будет через полтора часа. Еще раньше увидишь подполковника Джервиса. Посмотри на карту: от меня до района сосредоточения 20 километров по прямой – насупил брови Ростислав. Сидеть в тылу пока весь его полк концентрируется перед фатальным рывком, он не собирался. И майору не стоило так явно проявлять заботу о начальстве. Не к лицу это ему. И так всем известно, что Ицхак Мейер не будет держать свой БТР в тылу. Упертый старый еврей привык обстановку на своем участке наблюдать лично, через прицел.

Мехвод тем временем вывел танк из укрытия и двинул прямиком через поле. Следом за командирской машиной пристроились остальные «Минотавры», самоходки шли замыкающими. До 5-го квадрата недалеко. Никто и собирался вызывать катера. Все равно «Медузы» заняты: части с восточного участка подвозят и склады к фронту перебрасывают.

Занятый по горло работой полковник и не заметил, что над плацдармом давно уже сгустилась ночь. Темень страшная, ни зги не видно. Машины идут по приборам и инфравизорам. Прожектора в прифронтовой полосе не включают, воздушный разведчик издалека может засечь пятнышко света.

Капрал Павлов молчит, вперившись глазами в экраны, пытается разглядеть контуры шоссе. Хорошо, темная лента шоссе выделяется на фоне заснеженного поля. Танк идет быстро, почти летит, грохоча гусеницами. Звук разносится далеко, по всем окрестностям. Если что, наши вовремя заметят колонну и успеют уйти с дороги в сторону, или связаться с мехводом по прямой линии, предупредить о заторе. О возможных ямах и воронках мехвод и не думает. Большую воронку можно заметить на расстоянии и успеть отвернуть в сторону, а небольшие «Минотавр» перелетает, не сбавляя ходу. Мощь моторов да еще пониженная гравитация позволяют и не такое творить.

Четверть часа, и отряд вышел к облюбованному Зининым заброшенному коатлианскому поселку.

- Все, приехали – бросил Павлов, останавливая машину впритирку с трехэтажным домом на окраине.

- Рассредоточиться – по привычке скомандовал Ростислав и немедля вызвал на связь командира ответственной за район бронепехотной части. Следовало определиться с укрытиями, маскировкой, установить контакт с саперами и выяснить, что там насчет жилых модулей и кормежки для ребят.

К утру в окрестностях поселка собрался весь танковый полк. Сам Зинин только мельком взглянул на катер, выгружающий последний танк батальона Оямы и отвернулся, стиснув зубы, чтоб не заплакать. От некогда грозной силы элитного танкового полка осталось меньше половины. Под рукой Ростислава было 54 «Минотавра-М», 13 самоходок «Макензи» и сжавшийся до двух рот батальон бронепехоты. Не густо. Правда, майор Мейер почти во всех боях умудрялся вытаскивать тяжелое вооружение. Так что, со станковыми гранатометами, плазмоганами и тяжелыми пулеметами у него был полный порядок. Почти по штату.

Кроме этих частей Зинину придали еще один батальон бронепехоты, два дивизиона тяжелых САУ, саперную роту и части обеспечения. Если подходить к делу формально, в полку числились еще 18 танков и две «Макензи», сейчас они были приданы бронепехотным полкам. Посему Зинин их и не считал.

- Носы не вешать. Разворачивать тылы и установить очередность отдыха экипажей – гаркнул Ростислав, обращаясь к своим офицерам, полученное только что сообщение из штаба было единственным радостным с момента начала вражеского наступления – скоро нас снимут с планеты, меньше суток осталось.

На самого полковника информация произвела совсем не то действие, на которое рассчитывал генерал-майор Буркалов. Просто ощущение свалившееся с плеч тяжести, легкая грусть и апатия. Хорошо. Не зря Ростислав связывался с вице-адмиралом Прилуковым.

Вмешался старый товарищ, повлиял на Кромлева или пригрозил бунтом. От Славомира все можно ожидать. Человек спокойный, пунктуальный, когда дело касается службы, но иногда может и закусить удила, особенно если дело касается законов крови и чести.

Утро принесло с собой прояснение обстановки. Бои шли всю ночь. Прорвать фронт гномам не удалось. Наши работали из активной обороны, сдерживали противника контрударами, а под утро отошли на новые позиции. Линия фронта при этом сократилась. Грамотное решение, особенно с учетом больших потерь в сражении. Арабская дивизия показала себя великолепно. Удержались, практически без помощи кадровых частей остановили первую волну коатлианцев. Дрались легионеры как сумасшедшие. Умеют, когда надо.