Однако тропинка все не заканчивалась, уводя путников в подземные глубины, и нигде не было видно ни единого светлого пятна, указавшего бы на приближение выхода. Постепенно страх Божены перед жуткими существами сменился унынием – казалось, что этой дороге не будет конца. Она уже готова была разразиться проклятиями, но Марк не выдержал первым:

– Послушаете, Руб… Рбун… Как вас там?

– Руубен, – невозмутимо отозвался финн, словно подобное обращение его ничуть не задело.

– Н-да. Вам не кажется, что мы делаем что-то не так? Вдруг есть какой-то секрет, чтобы выйти отсюда?

– Да, – подхватила Божена. – Действительно. Вы ведь знаток карело-финской мифологии, и говорили, что читали «Калевалу». Нет ли там какой-нибудь подсказки?

Вместо ответа Руубен задал встречный вопрос, да такой, что Божена испугалась, не тронулся ли финн умом.

– Эм-м… Я как раз хотел спросить, а куда мы, собственно, идем?

Марк возмущенно фыркнул:

– Шутите, да?

– Да нет же, – возразил финн. – Цель мне известна – нам нужно было пересечь Барьер, и мы это сделали, а дальше-то что?

– А-ах, вот в чем дело! Постойте-ка! Руубен, вы молодец, но отчего же вы молчали столько времени? – Божена внезапно остановилась. Марк налетел на нее в темноте и, чертыхнувшись, заявил:

– Не понял.

– Ну, еще бы! Ты никогда не отличался сообразительностью, – с презрительным смешком сообщила ему Божена. – Вот скажи, о чем ты думал всю дорогу?

– Как это «о чем»? Чтоб поскорее выбраться отсюда, само собой!

– А вы, Руубен?

– Так… и я о том же.

– Вот! Вот в чем причина! Все мы думали о том, как выйти, а не о том, куда прийти! – торжественно провозгласила Божена. – Ведь за Барьером все иначе, места сами появляются перед путниками. А если путники не думают, куда идут, то никуда и не придут!

– А ведь точно! – воскликнул Марк. – Вы об этом рассказывали перед тем, как отправить меня к Осдемониуму вместе с той девчонкой, которая вас провела.

– А ну, помолчи! – шикнула Божена и, справившись со вспышкой гнева, добавила: – С девчонкой я еще разберусь, вот только улажу все дела. Она за все заплатит. Итак, пора определиться с курсом. Надо же, и как это у меня вылетело из головы главное правило перемещения в потустороннем мире?

– В таком месте, как это, немудрено и собственное имя забыть, – виновато прошелестел Руубен.

– Верно. Хорошо, что мы вообще об этом вспомнили. Теперь давайте дружно представим, что идем в Лихоморье, к замку Осдемониума.

– А какой смысл идти к нему без свежих кадаверов? – спросил Руубен. – Может быть, лучше вернуться обратно, а позже нанести визит князю уже вместе с новообращенными?

– Во-первых, путь через могилу слишком неудобен для перемещения толпой, нам придется искать другой способ для транспортировки кадаверов, но только в том случае, если мне не удастся договориться с Осдемониумом. Зато если переговоры пройдут успешно, никакие кадаверы нам больше не понадобятся, земля по всему миру будет усыпана недожитком! Мы сможем получать его без малейших усилий.

– Что вы задумали, пани Божена? – встревожился Руубен.

– Ничего особенного, хочу устроить небольшой конец света, только и всего.

– Но… но ведь это небезопасно. – Голос финна дрогнул.

– Разумеется. Однако не переживайте, мы, этернокты, не пострадаем.

– Неужели? Ведь мы уязвимы, как все обычные люди, мы же не бессмертны.

– И поэтому укроемся на какое-то время за Барьером. Да что это с вами, Руубен? Вы трясетесь, как при обострении болезни Паркинсона. Уверяю вас, мой план безупречен, я все продумала. Наступит день, вернее – ночь, вечная ночь, и мы больше никогда не будем испытывать нужду в недожитке, но главное… главное, это, конечно, люцифлюсы. Им всем придет конец!

– Люцифлюсы, – задумчиво протянул Руубен. – Я ни разу их не видел.

– Ну, еще бы! В противном случае мы бы сейчас с вами не разговаривали.

– А вы уверены, что они вообще существуют?

– Еще как уверена! Жаль, здесь слишком темно, не то я сняла бы парик, чтобы продемонстрировать вам свой обожженный череп. Марку повезло больше, на нем была шляпа. И это мы еще прикрывались портьерой во время бегства!

– Так вы их видели? – Руубен оживился, словно всю жизнь мечтал о губительной встрече с люцифлюсами.

– Еще не хватало, конечно, нет! Нас успели предупредить наши преданные соратники. Никому из той группы не удалось выжить, кроме предателя, которым я тоже займусь, как только у меня появится время. А сейчас нам всем надо сосредоточиться и представить, что мы находимся перед замком Осдемониума.

– Интересно, а что представлял себе тот художник перед тем, как впервые угодил к ведьме Лоухи? Ведь он же еще не видел ее жилища, – задумчиво произнес Марк.

– А тебе не все ли равно? – устало и зло перебила его Божена.

– Просто пытаюсь понять, как это работает, – Марк обиженно умолк.

– Так и работает. Каллела представлял себе Похьолу, поэтому и повстречался с Лоухи. Она – хозяйка в том краю, – пояснил Руубен.

– Ну-ка, тихо! Слышите? – Божене показалось, что совсем рядом, в нескольких шагах от них, кто-то кашлянул.

Раздался сухой щелчок, – Марк включил фонарь, – и луч света выхватил из темноты силуэт женщины, стоявшей на тропинке прямо перед ними. Это была худая косматая старуха. Она подняла руку для приветствия и произнесла, слегка растягивая слова:

– Давно-о в наших краях мое имя не поминали! Кто-о такие? Куда-а путь держите?

– Доброй ночи, хозяйка Лоухи! – ответила Божена, у которой отлегло от сердца при виде старой знакомой. – Своих не признала разве?

– Чужестранка! – Старуха кивнула, тряхнув копной седых волос. – Нашли, значит, дорогу. Рада, рада гостям! Есть у меня для вас свежая семга и густое пиво!

– Спасибо за приглашение, дорогая Лоухи, но мы не к тебе идем, а в Лукоморию, что лежит за пределами Похьолы и Калевалы. Дело у нас там важное.

– Обождет ваше дело! Важные дела спешки не терпят. Идемте ко мне, там и расскажете, что за дело у вас такое.

Опасаясь разозлить ведьму Лоухи, Божена осторожно ответила:

– Обещаю, что мы к тебе на обратном пути заглянем.

– Сказала же, поспешите – пожалеете! – Старуха сердито насупилась. – Порадуйте старую, не проходите мимо. Скука меня заедает. Все дни как один.

Божена поняла, что Лоухи их просто так не отпустит и зазывает в свой дом с какой-то определенной целью. К тому же, Блаватская была у ведьмы в долгу, в прошлом та оказала ей одну неоценимую услугу, поэтому она решила уступить старухе.

– Что ж… Совсем позабыла я вкус жирной семги и густого пива! Веди нас, дорогая Лоухи. Известно мне, что нет нигде в мире семги и пива вкусней, чем у тебя! – произнесла Блаватская, шагая навстречу хозяйке Похьолы с распростертыми объятиями.

– Так-то лучше, – буркнула ведьма, поворачиваясь спиной и отправляясь дальше по тропинке, едва различимой во мраке подземелья.

С каждым шагом видимость улучшалась, и вскоре луч фонаря растворился в сером свете, проникавшем сквозь расщелину в горном своде.

Горы вокруг выглядели необычно, – этакие кубы и параллелепипеды с идеально ровными краями, похожие на брикеты подсолнечной халвы с обилием карамельных прожилок. Так и тянуло отщипнуть от них кусочек! Белая мраморная крошка хрустела под ногами, словно землю здесь посыпали колотым рафинадом.

– Итальянский карьер! – объявил Виктор Зарубин, хотя минутой ранее все они прочитали название этого объекта на указателе.

– Халвичное царство, сахарное государство! – восхитилась Тильда, обозревая красоты горного парка «Рускеала». По словам Виктора, филиал университета находился прямо за парком, в двадцати минутах ходьбы. До него можно было доехать и на машине, но Виктор, узнав, что никто из его подопечных прежде не бывал в этих местах, предложил пройти дорогой, пролегавшей через мраморные карьеры, которые были главной достопримечательностью не только в этом парке, но и во всей Карелии. Старенький внедорожник, доставивший их сюда, остался на стоянке у центрального входа. За несколько часов они доехали на нем от дачного поселка на Пальеозере, где к ним присоединилась Виола. Встреча с сестрой стала для Тильды приятным сюрпризом: когда Зарубин сообщил, что должен забрать по дороге еще одну будущую студентку, Тильда не предполагала, что узнает в ней свою родственницу, у которой побывала в гостях несколько лет назад.