– Специализированная? – спросил Оскар.

– Общеобразовательная, – прыснула ведьма.

– Как твои предки её откопали? – удивился Робби.

– Мои предки её основали, – хмыкнула колдунья. – Шучу. Нам пришло приглашение. У них какая-то закрытая система отбора.

– Гермиона была одной из лучших учениц начальной школы. Мама всегда ставила мне её в пример, и я бесился, – пожаловался Робби.

– Ой, ненавижу школу, – сообщила Оливия.

– Да, мы догадались, – не сдержался Робби. – Впрочем, я тоже учиться не любил. Особенно терпеть не мог историю. Её преподавал на редкость мерзкий тип. А вот Гермиона, наверное, всех преподавателей любила.

– Вовсе нет. Историю у нас тоже преподавали не ахти как. Профессор был настоящий призрак. Древний и нудный. Но я всё равно любила историю.

– Вот-вот, а я о чём? – наставительно сказал парень. – Потому что: «Это же педагоги», – подняв указательный палец, напутственно вымолвил он.

– Мне тоже пришлось смириться с тем, что не все педагоги – хорошие. Была у нас на пятом курсе такая жаба, Амбридж. Ух!

– Некоторых преподов хотелось убить своими руками, – хихикнул Оскар.

Гермиона неопределённо усмехнулась. «Некоторых даже удалось», – злорадно подумала она.

– Ой, давайте сменим тему, – плаксивым голосом сказала Оливия. – Пусть Оскаритто расскажет вам сюжет своего нового романа: я это просто обожаю!

_____________________________

1) Субботняя вкладка газеты «Гардиан» с литературными обозрениями.

2) Одна из крупнейших газет для высших слоев общества в Великобритании.

* * *

И таких вечеров в жизни Гермионы теперь появилось много. Много веселых людей, шумной и бессодержательной болтовни, много юмора и шуток. Все они были пусты – пусты, но вместе с тем удобно заполняли ту пустоту, которая воцарилась у неё внутри. Пустоту, которую, казалось, ничем невозможно заполнить, оказывается, была способна заполнить только пустая болтовня и пустая жизнь. Пустота в пустоте.

А дома ждали крошка Генриетта и приёмные родители. Маленькая девочка уже почти научилась сидеть, и Гермиона любила наблюдать за тем, как она перекладывала и грызла свои любимые игрушки. В этом ребёнке, казалось, сосредоточилась вся её жизнь и вся её любовь. В этом единственном существе вокруг не было пустоты. И Гермиона, наверное, могла бы жить только одной ею – если бы из глаз девочки на неё каждую секунду не смотрело безжалостное прошлое…

Гермиона обедала у миссис Томпсон. Последнее время она часто бывала дома у Робби, и сейчас его мать обещала побаловать соседку своим фирменным гороховым супом. Она как раз вынимала из микроволновки большую дымящуюся ёмкость, когда позвонили в дверь.

– Дорогая, разлей, пожалуйста, суп по тарелкам, – попросила миссис Томпсон, вытирая руки передником и направляясь в коридор.

– Как вкусно пахнет, – похвалил Робби, входя на кухню, где Гермиона расставляла на столе дымящиеся пиалы. – Ещё не забыла, как я выгляжу? Двадцать минут объяснял идиоту Паркеру, как заполнять бланк, а он так ничего и не понял! Зачем было звонить, если всегда так? Прокля́тое изобретение: везде достанут…

Из коридора послышался взволнованный голос миссис Грэйнджер.

– Прости, Нини, до вас невозможно дозвониться! Моя дочь у тебя?

Гермиона вздрогнула и пролила суп на стол. Быстро бросив в золотистую лужицу полотенце, молодая ведьма поспешила в коридор.

Ее приёмная мать, бледная и с трудом сдерживающая панику, усиленно пыталась делать вид, будто всё в порядке.

– Гермиона! – тонко взвизгнула она, увидев показавшуюся из кухни колдунью. – Ты не могла бы вернуться домой?!

– Отец небесный, Эльза, что случилось?! – допытывалась миссис Томпсон.

– Мама? – Гермиона поймала взгляд миссис Грэйнджер и вздрогнула. – Всё в порядке. Я сейчас всё улажу. – Она быстро сняла передник и протянула его растерянному Робби. – Извини, я вернусь. Чуть позже. Простите, миссис Томпсон.

– Да что произошло?! – не унимался её приятель, когда обе его соседки поспешили к садовой дорожке. – Я могу помочь?

– Всё в порядке, Робби! – на бегу крикнула Гермиона. – Не переживай!

– Мы просто играли с ней, Господи! – полушёпотом причитала миссис Грэйнджер. – Мать честная, у меня чуть не приключился инфаркт! Ты сейчас увидишь… Пресвятая Богородица, что теперь делать?

– Всё в порядке, мама, – Гермиона вбежала на террасу и скинула туфли,– такое бывает. Ничего страшного.

Она быстро поднялась по лестнице в детскую.

Её побледневший приёмный отец стоял у двери, разрываясь между тем, чтобы сбежать и желанием помочь своей внучке. Он чуть не плакал.

Все игрушки в комнате парили над полом на разной высоте. Генриетта сидела и, ловя на лету погремушки, толкала их вверх, задорно хохоча утробным, весёлым детским смехом. Большой плюшевый медведь в дальнем углу задел ухом стоящую на телевизоре вазу с искусственными розами и она с грохотом упала на пол. Груда осколков тут же поднялась в воздух.

– Ма! – замахала ручками Генриетта под протяжный стон мистера Грэйнджера. – Фли! Ляля!

– Генриетта Энн Вирджиния! – возмутилась молодая ведьма. – Ты зачем пугаешь дедушку и бабушку?!

– Фли! Фли! – не унималась девочка. Вода из парящего графина вылилась, и теперь прямо по центру комнаты висел большой, изгибающийся водяной пузырь. – Фли!

– Что же ты натворила? – тепло спросила Гермиона, поднимая ребёнка на руки и запоздало понимая, что её волшебная палочка осталась в сумочке, забытой у Робби. – Мама, я забыла у миссис Томпсон сумку, – простонала она, – я не могу всё это поправить без неё.

– Сейчас-сейчас, – закивала миссис Грэйнджер и поспешила вниз.

– Это так теперь всё время будет происходить? – осторожно спросил мистер Грэйнджер, продолжавший стоять у дверей. Он уже не выглядел таким испуганным, во взгляде появился интерес.

– Нет-нет, папочка, такое просто иногда бывает, – заверила ведьма, обнимая свою дочку. – Давай, моя хорошая! Верни-ка всё на свои места, – ласково попросила она.

– Фли! – взмахнула руками Генриетта и засмеялась. Большой водяной шар распался на сотню маленьких, закружившихся по всей комнате, словно пузырьки воздуха в воде.

Переливчатые шарики смешались с парящими игрушками, а пробивающийся из-за наспех задёрнутой шторы лучик света перекинул через комнату цветастую радугу. Генриетта смотрела на свою мать бездонными, сияющими изумрудами глаз и смеялась.

– Фли! Буль!

Гермиона тоже засмеялась и закружилась с ребёнком по комнате.

– Сумка! – слишком неожиданно и резко крикнула запыхавшаяся миссис Грэйнджер.

Генриетта вздрогнула, осколки разбитой вазы резко спикировали к противоположной стене и раскрошились об неё в стеклянную пыль. Один из них, большой и неровный, в полёте прошёлся по плечу Гермионы, оставив глубокий след. На ковёр капнула кровь, миссис Грэйнджер вскрикнула и уронила сумку. Етта захныкала.

– Ну что вы, всё в порядке, – расстроенно пробормотала молодая ведьма, покачивая ребёнка здоровой рукой и наклоняясь к сумке. Она вынула палочку.

Парящие на разной высоте игрушки плавно опустились на пол, вода вернулась в графин.

– Репаро! – велела Гермиона и стеклянная пыль мгновенно обернулась цветочной вазой. Посадив дочку на пол, колдунья осторожно провела палочкой по глубокой ране – та затянулась без следа. Последним взмахом Гермиона очистила от кровавых пятен джинсы и ковер.

– Фли? – растерянно спросила Генриетта.

– Ням-ням, – покачала головой её мать. – Пора кушать. Пойдём, дорогая.

* * *

– Господи, я так испугалась! – сетовала миссис Грэйнджер на кухне, пока Гермиона кормила малышку яблочным пюре. – Тебя нет, всё летает, телефон у Стэфани занят… С трудом отвязалась от Робби, пока забирала твою сумку!

– Я что-нибудь придумаю, мам, – пообещала Гермиона, строя дочери забавные рожицы, – и всё объясню Томпсонам. Неужто я в детстве не делала ничего странного?