– До сих пор? Ужас какой. У меня уже давно прекратились… Может, всё же в хату зайдёте? Я вас накормлю, с дороги-то.

– И мамка твоя всей деревне растреплет, что бывалая ведьма объявилась, – засмеялась Гермиона. – Зачем людей волновать? Да ещё обидятся потом, что не зашла в гости.

– А вы только ко мне заглянули? – просиял Лёша.

– Только к тебе. Смотри же, никому не рассказывай. Справишься?

– А Димитрий Сергеичу можно? – с ноткой отчаяния спросил парень.

– Ну разве что Дмитрию Сергеевичу. И привет ему передавай.

– Слушайте! У нас же тут вышку построили! И теперь сигнал телефонный есть! И интернет! Давайте я вам свой номерочек дам – вдруг ещё какие имена вспомнить понадобится? Сейчас, – он начал быстро ощупывать карманы и вытащил на свет мятую картонную карточку. Визитка оказалась рукописной, но очень и очень аккуратной. – Вот, берите. У меня ещё есть, – он выжидающе посмотрел на неё.

– Нет у меня визиток, – рассмеялась Гермиона. – Впрочем, если очень хочешь, запиши мой телефон. Только я редко его включаю. Но там есть голосовая почта.

Записывая заветные цифры, Лёшка, казалось, был на вершине блаженства.

– Ну, вот, – осторожно пробормотала Гермиона, – давай покурим на дорожку, и будем прощаться.

– Как, уже?! – расстроился парень. – Ой, вы раньше не курили ведь. Хотя, конечно, ребёночек. Английские? Можно?

– Бери, конечно. Хочешь, всю пачку бери. – Гермиона закурила. – Как вы тут поживаете?

– Да потихонечку… Тихон Фёдорович помер. Петушин. Вы у них с бабой Марфой останавливались.

– Жалко.

Медленно тлела в руках сигарета. Резкий порыв ветра потушил её совсем.

– Подождите, у меня спички были, – забеспокоился Лёша.

– Не нужно, – остановила его Гермиона, – пойду я. Давай прощаться.

– Да как же вы ночью-то…

Лёшка беспомощно умолк, глядя в улыбающееся лицо Гермионы.

– Да, помню. «Пфф!» – сокрушённо кивнул он. – А это не больно?

– Нет, Лёша, не волнуйся, – рассмеялась ведьма. – Давай, иди в дом. И спасибо тебе огромное за помощь.

– Может всё-таки…

Она отрицательно покачала головой.

Парень встал, немного помялся перед своей ночной визитёршей, а потом зашагал к дому, всё время неуверенно оглядываясь. На пороге застыл. Гермиона с улыбкой помахала на прощание рукой. Лёша улыбнулся и тоже помахал ей. Хотел, кажется, что-то крикнуть – но Гермиона приложила палец к губам и покачала головой снова. Тогда он опять вздохнул и закрыл за собой дверь домишки.

Гермиона трансгрессировала в поместье.

* * *

В том конце длинного коридора на полу сидел человек в белой смирительной рубашке. Он резко дёргался, пытаясь освободиться, но не поднимался на ноги.

Гермиона подошла ближе и смогла разглядеть безликую маску, стянувшую лицо несчастного.

– Пусто. Ничего. Туман, белый туман, – твердил человек в горячечной рубахе, – никому не нужен, ничего не осталось.

Гермиона стояла над ним, обхватив голову руками, и напряжённо думала.

«Сумасшедший дом… белый туман…»

– Паша? – неуверенно спросила она вслух, и умалишённый поднял скованную маской голову. – Павел Распутин?

Маска дрогнула, будто ненастоящая, и растаяла, словно смытая волной горячего воздуха. На Гермиону бессмысленным взглядом воззрился несчастный помощник петрозаводского следователя, память которого была искалечена непростительным проклятьем. Потом, всего на один миг, в глазах молодого человека мелькнуло осмысленное выражение – горький укор. И он исчез. Растаял медленно, словно привидение.

Гермиона растерянно стояла в пустом коридоре. Раньше она всегда просыпалась в этом месте. Звук одиноких гулких аплодисментов заставил её обернуться.

В противоположном конце коридора теперь тоже было окно, такое же, как с Гермиониной стороны; и на его фоне виднелась фигура в белой мантии. Человек, кажется мужчина, медленно хлопал в ладоши.

Гермиона вздохнула и пошла к нему. Значит, просыпаться ещё не время? Что ж, так даже лучше. Быстрее покончить со всем этим.

Но, подойдя ближе, она невольно остановилась. Широкоплечую фигуру волшебника в белой гипсовой маске комедии она узнала сразу.

– Малфой! – взвыла молодая ведьма и рванулась к нему, хватая видение за грудки и припирая к стене. – Сукин сын! Выходит, это я искалечила твою судьбу?! Что ж, чертовски счастлива!

– Паршивая грязнокровка, – насмешливо сказал маг, гадостно растягивая слова своим ненавистным голосом, – ты никогда не сможешь мне отомстить! Я победил тебя! Я тебя обыграл!

И он расхохотался.

– Драко Малфой, – с отвращением произнесла Гермиона, отпуская его и отступая на шаг. Гипсовая маска сорвалась с лица и упала к его ногам, разлетевшись на куски.

– Ненавижу тебя, дрянь, – сощурив маленькие серые глазки, процедил волшебник и растаял с гримасой пренебрежительного отвращения на своём перекошенном лице.

Сон всё еще не прекращался.

Гермиона быстро повернулась. Так и есть: в том конце коридора на фоне окна белеет женская фигура.

Высокая и стройная, в белоснежном платье простого кроя. Невероятно длинные и густые белокурые локоны влажных волос спадают по плечам и телу и кольцами увивают пол. Мертвенно-бледная кожа отдаёт синевой, на лице выделяются только огромные синие глаза за прорезями изящной маскарадной маски и багряно-алые губы.

Кровожадная Офелия из старого Гермиониного кошмара. Значит, проклятье приводит не только мертвецов?

Офелия плотоядно улыбнулась и выпростала из-за спины руку, сжимающую стальной серп. Сделала шаг вперёд.

На секунду Гермиона представила, как носится по этому пустому тёмному дому с белыми простынями, прячась от обезумевшей тётушки, и её пробрала дрожь.

– Ты! Убила! Моего! Ребёнка! – отрывисто и с чувством произнесло видение и занесло руку с серпом над головой.

– Нарцисса! – быстро крикнула Гермиона. – Нарцисса Малфой! – Кроваво-красные губы женщины искривила насмешливая улыбка и она двинулась вперёд. Гермиона похолодела, омытая волной паники, но тут же поняла свою ошибку и исправилась: – Нарцисса Блэк!

Стальной серп со звоном упал на пол. Офелия дёрнула головой и сказала тихо:

– Будь ты во веки проклята, Кадмина. Когда-нибудь я тебе отомщу.

И медленно растаяла, будто облако плотного тумана, развеянное ветром.

Гермиона смиренно обернулась. Фигура в конце коридора. Мужчина в белой мантии. С ни чем не сокрытым спокойным лицом.

…Она шла навстречу Генри медленно, словно во сне. Впрочем, она ведь действительно спала сейчас.

Каждая клеточка тела дрожала внутри, а глаза бессознательно наполнили жгучие слёзы.

Он раскрыл свои объятия ей навстречу. Гермиона перешла на бег.

– Милый! – прошептала она, порывисто обхватывая его руками. – Как же я по тебе соскучилась! Любимый! – Гермиона спрятала лицо на его груди.

– Девочка моя, – прошептал Генри своим ласковым и таким нежным голосом, – моя маленькая девочка.

– Почему же ты не упрекаешь меня? – с дрожью прошептала она через несколько минут, немного отстраняясь и сквозь слёзы глядя в его бесконечно-зелёные глаза.

– Мне не в чем тебя упрекнуть. Хорошая моя, я люблю тебя…

У Гермионы перехватило дыхание, жестокая безнадёжная боль разрывала всё у неё внутри. Она хотела что-то сказать и… проснулась.

– Кадмина, что с тобой?

– Ничего.

– Ты что, плачешь?!

– Плохой сон приснился. Не трогай меня!!! – отпрянула миссис Малфой от своего мужа.

– Да что с тобой?

– Я не… Извини. Я пойду…

– Куда?! – опешил Люциус, зажигая свечи волшебной палочкой.

– Вниз. Спи. Ложись, всё в порядке. Поговорим утром.

* * *

Поговорить утром они не успели – Гермиона спешила в гимназию на свой урок. А после занятия с Огненными Энтузиастами перед дверьми учительской её поймал Тэо.

– Будешь теперь избегать меня? – с места в карьер начал он.

– Нет, конечно! П-прости… Я ценю твоё желание помочь мне… Но давай начнём с понедельника, ладно? Просто нужно покончить с одной проблемой.