– Чем дольше мы будем сдерживать сознание ребёнка в состоянии забытья, тем проще будет управлять им, – говорил Амикус, когда вошла Гермиона.

– Следовало бы как можно скорее восстановить силы девочки и заняться её усиленным обучением окклюменции, – ответил на это Снейп. – У неё высокий потенциал, хоть она и мала. Я считаю это единственным возможным выходом.

– А для защиты пока можно использовать талисманы и обереги, – добавил Нотт. – Мне известны некоторые виды, позволяющие блокировать вторжение в грёзы и разум. Они могут подействовать и в нашем случае.

– Сомнительно, – оборвал Волдеморт. – Это не просто проникновения в сновидения и мысли; это вторжение обусловлено более чем надёжным и сильным проводником. Чтобы научиться блокировать подобное, Етте понадобятся годы, если это вообще окажется ей под силу. А сейчас к тому же она слишком слаба.

Все умолкли. Тишину нарушали только тихий звук разрываемой ткани и периодическое щёлканье стальных когтей Беллатрисы.

– Есть ведь способы расчленить Хоркрукс с заключённой в нём частицей души, – неуверенно пробормотал Долохов, – кажется. Я весьма несведущ в этом вопросе…

– Наш Лорд более всех разбирается во всём, что связано с Хоркруксами, – с раздражением буркнул Снейп. – Если уж он обратился к нам, значит всё не настолько просто!

– Эти знания давно утеряны, имеющиеся сведенья довольно обрывочны, – пробормотал Амикус. – Нам нигде не раздобыть информации, которой мы не обладаем сейчас; и уж тем более быстро. Раз нас собрали здесь, значит, осуществимый способ освободить девочку милорду неизвестен.

Повисла долгая пауза, а затем тишину нарушил сиплый голос Долохова, который до того, казалось, собирался с духом.

– Однако исследованиями в этой области в наши дни занимались не только вы, мой повелитель, – тихо сказал он и в упор посмотрел на Волдеморта. – Простите мне эту дерзость, милорд. Прошло много лет. Всё не стоит на месте. И она могла продвинуться ещё дальше за эти годы, хотя и ранее… – он умолк, поймав блеснувший бешенством взгляд побледневшей Беллатрисы.

Жалобно скрипнул карниз.

Волдеморт молчал, задумчиво глядя в глаза Долохова. Потом перевёл взгляд в пылающий за каминной решёткой огонь.

Снейп недоумённо поднял бровь, Амикус чуть слышно присвистнул и тоже покосился на Беллатрису. Застывшая Гермиона сделала несколько шагов и едва слышно опустилась на пуф в углу.

– Мы поклялись никогда не вспоминать о существовании друг друга, – нарушил тишину Волдеморт, ни к кому конкретно не обращаясь. Он всё ещё смотрел в огонь.

– И всё же, – упорно произнёс Долохов.

Молчание затянулось почти на четверть часа. Казалось, всё в комнате застыло – шевелились только языки пламени в камине и маятник больших часов. Долохов, Нотт и Кэрроу смотрели в разные стороны, о чём-то хмуро размышляя. Белла не сводила расширившихся глаз с Волдеморта, её правая рука запуталась в рваных лоскутах шторы, а левая впилась в подоконник за спиной с такой силой, что стальные пальцы с обеих сторон по костяшки погрузились в треснувшее дерево. Снейп, не шевелясь, внимательно следил глазами за всем происходящим.

Гермиона не осмеливалась ничего сказать. Она чувствовала, что сейчас решается нечто бесконечно важное.

– В этом что-то есть, – наконец обронил Волдеморт и, одёрнув мантию, пошёл к выходу из комнаты. – Оставайтесь здесь, – бросил он, прежде чем скрыться.

С неприятным треском остатки изувеченной гардины слетели на пол, а неровный кусок выломанного дерева, подпрыгнув на паркете, отскочил в сторону. Скрипнув зубами, но не произнеся ни слова, Беллатриса поспешно вышла вон.

– Это ведь именно то, о чём я думаю? – нарушил воцарившуюся вновь тишину Свэн Нотт.

– На самом деле помощь Каро – едва ли не последняя надежда, – пожал плечами Долохов и отвёл взгляд в огонь.

– Она не станет ввязываться в это, – подал голос Амикус.

– Плохо же ты её знаешь!

Снейп и Гермиона продолжали недоумевать.

– Тони, Белла убьёт тебя, – иронически заметил Нотт.

– Кто-то должен был это сказать. Нашей Чёрной Вдове придётся потерпеть.

– А тебе – поберечься, – хмыкнул Амикус.

– Кто-нибудь, в конце концов, объяснит мне, что происходит?! – не выдержала леди Малфой, резко поднимаясь со своего пуфа. От неподвижного сидения затекли ноги и спина. – Кто такая эта Каро?! – досадливо спросила ведьма, едва устояв на сомлевших ногах.

Все глаза устремились на неё, и тут же Долохов, Кэрроу и Нотт, словно по команде, отвернулись. Снейп скользнул по их лицам острым, как лезвие, взглядом. Свэн усмехнулся краешком рта, Амикус вытянул трубочкой свои мясистые, пухлые губы.

– Каролина Лэмм, – после продолжительной паузы подал голос Долохов, не отводя взгляда от бушующего в камине пламени, – была… Единственной женщиной, которую Тёмный Лорд, возможно, даже любил, – тихо закончил он.

Снейп хмыкнул. Гермиона вытаращила глаза и опустилась обратно на пуф.

– Как… куда же она делась? – наконец выдавила наследница Тёмного Лорда поражённо. – И когда?

– Давно, Кадмина, вас ещё на свете не было, – протянул Нотт, ухмыляясь. – Каро, да простит меня повелитель за эти слова, едва ли уступает ему силой. Но она исследовательница. Экспериментатор. Каро никогда не стремилась к мировому господству, к какой бы то ни было власти над людьми, не знакомыми ей. Но её сила росла, и на определённом этапе она и Тёмный Лорд поняли – чтобы не стать соперниками, им нужно разойтись навсегда.

– Каро уехала из Королевства лет за пять до вашего рождения, – сказал Амикус Кэрроу. – И я не думаю, что она нарушит этот зарок ради, простите меня, леди Малфой, жизни восьмилетнего ребёнка. Если не появилась, когда пропал сам Тёмный Лорд, – внушительно добавил он, окинув взглядом окружающих.

– Да что она могла тогда сделать? – запальчиво возразил Долохов. – Ничего. Потому что она бы сделала, если б могла. Я знаю Каро с двенадцати лет, всем, чем она стала, она стала у меня на глазах. Готов обручиться с дементором, если этой ведьмы не будет здесь уже завтра к вечеру.

– А как же Чёрная Вдова? – тихо спросил Кэрроу.

– Не пори чушь, Лекарь! – гаркнул Долохов в ответ. – Она никогда больше не будет женщиной Тёмного Лорда. За это я тоже готов поручиться, и пусть меня сожрут квинтапеды, если я ошибусь!

– Вы можете мне объяснить, откуда взялась эта Каро? – недоверчиво вмешалась в перепалку Гермиона. – С чего вы взяли, что она столь сильна и что Papá… ну… то, что ты сказал, – неловко закончила ведьма, беспомощно глянув на своего первого крёстного и не сумев даже произнести предположение о возможной любви Волдеморта к женщине вслух.

Долохов и Нотт дружно расхохотались.

– Не нужно лететь к Оракулу, – проворчал Свэн.

– Да объясните же толком! Вы откуда узнали о ней? Она… тоже была Пожирательницей Смерти?..

– В некоторой мере, Кадмина, – хмыкнул Долохов. – Это Каро придумала нам такое название. И даже символику – череп и змея тоже её идея.

– Да откуда она взялась?! – совсем уж растерялась от подобных заявлений наследница Тёмного Лорда. – И когда?

– В Альмерии? – с сомнением спросил у Долохова Нотт.

– Это долгая история, – протянул тот в ответ. – Нет, та деревушка была недалеко от Толедо. Когда я присоединился к твоему отцу, Кадмина, – продолжил он, обращаясь к Гермионе, – лютовала зима 1955-го года. Совсем недавно умерла моя жена Кити, оставив новорожденную дочь. Её воспитывали мои родители, а я тогда многое переоценил и понял в этой жизни. Именно в тот момент на моём пути и встретился Тёмный Лорд. Он путешествовал тогда по России, вернее, Советскому Союзу, как это в тот период называли магглы, в поисках ответов, исследуя глубины магии, пытаясь докопаться до её основ. Мы познакомились. Свэн ещё не присоединился к твоему отцу, но с ним уже были твой дед Ивэн Розье, да ещё Пауль Мальсибер и Родольфус Лестрейндж. Сейчас все они горят в аду, куда скоро и нам предстоит пожаловать. Я бросил к химерам свой дом и очертя голову пустился вслед за этими людьми, предводителем которых был величайший учёный и сильнейший маг из всех, кого мне доводилось знать.