– Герм, я могу помочь тебе, – стряхивая паралич оцепенения, внушительно сказал парень.

Молодая ведьма грустно улыбнулась.

– Можешь, – кивнула она, – если не будешь паниковать и дождёшься моего возвращения. Обещай мне.

– Хорошо, обещаю, – очень серьёзно кивнул он. – Но я…

Робби не закончил. В открытое окно с улицы, со стороны дома названых родителей Гермионы, ночную тьму прорезал дикий истерический вопль, и в одну секунду у молодой ведьмы оборвалось всё внутри. Осознание, мгновенное и страшное, огрело обухом по голове; перед глазами взорвался белый туман; сердце стукнуло один раз очень сильно, будто норовя вырваться из груди, и надолго провалилось в тишину; а ещё молодая ведьма, казалось, разучилась дышать.

Всё это заняло сотую долю секунды. Побелев до синевы, Гермиона на миг ещё раз сильно сжала ладони Робби и трансгрессировала прочь, успев произнести только безнадёжное, обречённое и страшное:

– Генриетта!

Джинни в свободной ночной рубашке и распахнутом халате сидела на полу Гермиониной комнаты, вцепившись пальцами в волосы. Детская колыбель с сокрушённой ужасным ударом меча передней панелью опустела – только на рассечённом матрасе в тёмно-красном пятне виднелись две части разрубленной пополам змеи. Полная луна сквозь открытое окно ярко освещала перекошенное ужасом лицо рыжей ведьмы.

– Гарри Поттер! – проревела она, как только Гермиона трансгрессировала в спальню. – Я ничего… он… Етта… Алира… – Джинни подняла дикий взгляд на Гермиону и вздрогнула. – Ты вся в крови!

– Гарри Поттер, – мрачно передразнила Гермиона. Она старалась глубоко дышать и по возможности успокоиться. Нет времени паниковать – нужно действовать.

– Эпискеи! – скомандовала Джинни, указывая палочкой, которую раньше судорожно сжимала в руках, на Гермиону.

Шею и руку обожгло огнём и тут же пронзило ледяными иглами. Кровотечение прекратилось. Исцелённая молча щёлкнула выключателем, и комнату осветил желтоватый электрический свет.

– Экскуро! – добавила Джинни, убирая следы крови с пеньюара подруги, и поднялась. – Нужно немедленно сообщить милорду, – быстро заговорила она. – Мы его найдём! Я не смогла трансгрессировать следом, он оглушил меня. Но мы должны немедленно…

Договорить она не успела. В центре комнаты, прямо между двумя ведьмами, с громким хлопком появился старый домовой эльф Кикимер.

– Ты!!! – взревела Гермиона, взмахом палочки скрутив домовика тугими верёвками так, что он захрипел от боли. – Где моя дочь?!!

– Дочь Т-тёмного Лорда д-должна дать К-кикимеру ск-ска-азать, – прокряхтел эльф, судорожно дёргаясь в тугих путах. – Кик-кимер пришёл с посланием. Убьёшь его – и не узнаешь! У-убьёшь его – и никогда не увидишь ребёнка!

Гермиона зарычала, но всеми силами, на какие только была способна сейчас, удержала бешеную ярость внутри. И неуловимым движением палочки освободила домовика.

Старый эльф неуклюже поднялся на своих тонких, словно жерди, покрытых болотного цвета кожей ногах. Отряхнул грязную набедренную повязку – единственный предмет гардероба, который на нём присутствовал – и прищуренным взглядом водянисто-серых с краснотой глаз уставился на двух ведьм, ставших теперь бок о бок с поднятыми волшебными палочками.

Старый сморщенный домовик злобно усмехнулся, растягивая в отвратительной гримасе беззубый старческий рот. Он казался куда более живым, чем Гермиона привыкла видеть когда-то: деятельный взгляд злорадно горел, бегая по лицам своих визави, маленькие зелёные пальчики с мышиными коготками безостановочно перебирали воздух; на левом боку эльфа выделялась тёмная, отвратного вида гематома, а одно из больших, как у летучей мыши, ушей сильно обгорело – обугленная кожа сморщилась и почернела, да и пучок седых волос торчал теперь только из второго, здорового уха домовика. Несмотря на все эти жалкие подробности, вид у Кикимера был очень высокомерный и ехидный, а длинный мясистый нос и вовсе ходил ходуном.

– Здесь всё провоняло магглами! – начал он.

– Говори!!! – взревела Гермиона, и из её палочки фонтаном посыпались пурпурные искры. – Или пожалеешь, что всё ещё жив, мерзавец! Что тебе велено передать?! Где этот ублюдок и мой ребёнок?!!

– Где они есть, тебя нет, ведьма, – философски заметил эльф, внимательно изучая её перекошенное лицо. – Можешь убить Кикимера, а не узнаешь. Хозяин запретил говорить. Слушай сюда.

Гермиона стиснула кулаки, но сдержалась. Нет смысла пытать домовика, получившего приказ господина. Он просто физически не сможет его нарушить. Что с ним не делай. Тут бы даже Сыворотка Правды не сработала...

Стоящая рядом Джинни закусила губу и так впилась пальцами в угол шкафа, что побелели костяшки.

– Во-первых, Тёмный Лорд не должен узнать о случившемся, – тихо, но внушительно сказал Кикимер. – Если Тёмный Лорд окажется здесь, ребёнок умрёт. И очень погано умрёт, уж верь мне, ведьма. Очень-очень погано.

– Мразь!!! – не выдержала молодая мать и полоснула эльфа плетью заклятия так сильно, что он повалился на ковёр. Джинни схватила её за руки.

Кикимер медленно поднялся на ноги и исподлобья уставился на волшебниц.

– Он не посмеет, – тихо сказала Джинни, сжимая руки своей подруги, – он не сможет убить невинного ребёнка!

Кикимер злобно рассмеялся.

– А ты проверь, изменница! – посоветовал он. – Хозяин люто карает виноватых! Дурак Добби заявил, что не будет помогать отбирать у матери дитя! Свинья опять забыла своё место! Сколько раз говорил я, что он плохо кончит, этот отступник и кретин! Хозяин справедлив и жесток. Добби отказался служить – и теперь гниёт, как падаль! А у хозяина остался только старый верный Кикимер. Кикимер умеет служить своему хозяину!..

– Гарри убил Добби? – обескураженно пробормотала Гермиона, судорожно сжимая ледяные пальцы своей подруги. – Не может этого быть!

– Убил, как же! – опять расхохотался злобный человечек и тут же зашёлся в хриплом кашле. – Застегал кнутом насмерть этого ублюдка, – продолжал он, отдышавшись. – «Добби не станет помогать красть дитя у матери, сэр! Это очень плохо!», – передразнил Кикимер ужасным издевательским голосом. – Ха! Теперь корми червей, дурень! То же будет и с девчонкой, если Тёмный Лорд узнает обо всём, – жёстоко закончил эльф.

Гермиона оледенела и вынуждена была схватиться за плечи Джинни, чтобы не осесть на пол. Ноги подкашивались.

– Слушай сюда. Хозяин обменяет ребёнка на кулон, который ты, дочь Тёмного Лорда, носишь на своей шее, – Кикимер указал длинным костлявым пальцем на украшение, трансфигурированное из диадемы Кандиды Когтевран. Один из немногих уцелевших Хоркрусов Волдеморта. – Если согласишься, хозяин придёт и заключит с тобой Непреложный Обет. Он придёт сам, оставив девчонку в надёжном месте. Если обманешь, ребёнок умрёт, и тебе никогда не отыскать его костей! – Кикимер выдержал паузу, наслаждаясь произведённым эффектом, и продолжил: – Вы заключите Непреложный Обет на оговорённых условиях, чтобы каждый был обязан выполнить их или умереть. Потом хозяин принесёт тебе девчонку, и вы совершите обмен. Кулон, – грязный длинный палец снова указал на шею Гермионы, – в обмен на ребёнка. Думай, ведьма. Я вернусь за ответом через сорок минут. И помни: если здесь появится Тёмный Лорд, девчонка умрёт. И поверь: это будет совсем не лёгкая смерть для маленькой грязной ведьмы!

Ещё раз злобно рассмеявшись, эльф исчез с пронзительно громким хлопком. Гермиона медленно опустилась на пол и закрыла лицо руками.

– Ничтожество, – услышала она сдавленный от гнева, хриплый голос Джинни, – тварь. Неужели он действительно мог убить Добби?!

– Мог, – сказала Гермиона, вспоминая того Гарри, который предстал перед ней полчаса назад в соседском доме.

Холодный ужас сковал всё тело. Ко всему прочему, она старалась не смотреть на останки Алиры в колыбели своей дочери. Верная подруга до последнего пыталась помочь, защитить Етту от внезапного ночного нападения. Не думая о себе.