Матвей слушал внимательно, Клезль собирал информацию из многих источников. Но, как оказалось, было достаточно приехать в Прагу и спросить сотрудников русского посольства. Да, посла России сейчас в Праге нет, но там находится вербовочная контора. Русские активно привлекают богемцев, моравцев, да и представителей иных народов на работу в России.

— А наемников они много привлекают? — перебил Мельхиора император. — И почему русское посольство расположено не в Вене?

— Как я знаю, Ваше императорское величество, русские все же набирают наемников, но это не большие и самостоятельные отряды, а малые, или вовсе собирают отдельных, но молодых воинов, — отвечал Клезль.

— Понятно. Они хотят сами переобучать солдат. А это значит, что московиты по-особому готовят войско. В этом ли залог их успехов? Но, почему в Праге? — проявлял интерес Матвей, ему было даже как-то по-детски обидно, что русские не прибыли с посольством к нему в Вену.

— Там уже два года посольство, открыто до того, как Вы, Ваше величество, стали императором, — говорил Мельхиор.

— Ладно. Ты мне скажи, иезуит, стоит ли посылать наше посольство в Москву? — император несколько терял терпение.

Ректор университета, коим являлся Мельхиор Клезль, не был иезуитом. Да, он учился у них, он католик. А у кого лучшее католическое образование, если только не у Ордена? Но советник никогда не поправлял императора, понимая некоторый сарказм правителя.

— Боюсь, Ваше величество, это может быть уже поздно. Мне стало достоверно известно, что в Москве активно действует английское посольство, голландцы посылают свое, французы… — Мельхиор в знаке сожаления развел руками.

— Думаешь, что мы окажемся опоздавшими к обеду? — спросил Матвей.

— Судя по всему, лучшие блюда будут съедены Англией, чуть менее вкусные — Голландией. Ну, а роль доедающих за господами достанется Франции и другим желающим, — образно отвечал Мельхиор Клезль.

— Э-ка ты французов! — рассмеялся Матвей. — Больше никому такое не говори! А то за подобные слова можно и войну получить. Мало нам проблем с Венграми и волашцами?

— Прошу простить меня, Ваше императорское величество, — не искренне сказал Мельхиор.

— Да, ладно тебе, иезуит, все величеством называешь, я же только всего наместник, а императора в Римской империи, почитай и нет. Ну, не Рудольфа же считать таковым, — отсмеявшись, говорил Матвей. — Родственники требуют войны и быть более агрессивным с османами. Так что нам не столько нужно торговать с русскими, сколько направить посольство в Москву, чтобы понимать, что из себя представляют русские, и планировать свою политику.

Император Священной Римской империи — это в данное время, скорее, коллективный титул. Есть Рудольф, вроде как официальный император. Есть Матвей, который считается наместником императора, но, на самом деле, управляет внешней политикой империи. А есть семья, которая, подготавливает нового императора — Максимилиана. И это тоже политическая сила, не учитывать которую нельзя.

И вот все, кроме Рудольфа, который самоустранился, призывают к более решительной политике. Причем, не только относительно отношений с венграми, валашцами, но и самой Османской империи.

Во всей империи прогремела новость, что где-то там, далеко, русские разбили огромное османское войско. Более восьмидесяти тысяч турецких воинов — это та сила, которая могла бы угрожать не просто отдельным пограничным регионам Римской империи, но и самой Вене, столице. И это воинство разгромлено, причем, по сведениям агентов Габсбургов в Истамбуле, именно русские, всего не более десяти тысяч их воинов, внесли основной вклад в разгром османского войска.

А что, если русские пришлют двадцать или тридцать тысяч своих воинов, да соединятся с войском Римской империи? Добавить еще и вассалов русских, каких-то диких татар, которые наводили ужас на поляков, так вообще получается сила, которая сможет разбить не одно войско султана.

Матвей спешил заключить с русскими соглашение еще и потому, чтобы укрепиться внутри своей державы, более похожей на лоскутное одеяло. Тот, кто может договариваться с важными потенциальными союзниками, тот не оставляет инакомыслия, кто именно правитель Римской империи. Да и Папа присылал письма с тем, чтобы рассмотреть вопрос о создании нового антитурецкого союза.

При всем при этом, Матвей не хотел войны, а лишь хотел воинственного мира.

Москва

23 июня 1611 года

Наконец, я уже могу сказать, что мой дворец достроен. Не только все помещения готовы, но даже сад преобразился и сейчас он, может и лучший в Европе. До Версаля еще полвека и то, будет ли начат в этой исторической реальности тот самый сверхдорогой долгострой, большой вопрос. Так что России есть чем нынче гордиться и в области архитектуры и вообще нового подхода к строительству.

Много денег ушло на дворец, очень много. Были моменты, когда я уже хотел пересматривать проект для его удешевления. Однако, подумал о том, что правители уходят, оставляя лишь о себе память и некие образы. Эта память сильна, когда монарх оставляет немало вещественных ценностей после себя. Дворец — это для потомков серьезный туристический объект, который принесет немало денег. Так что вот вам, потомки, подарочек!

Положительное от строительства было еще то, что в ходе его образовались профессиональные артели, способные строить сложные здания и сооружения. И сейчас строятся сразу четыре здания в Москве: академии, военной академии, публичной библиотеки и царского музея. Будем просвещаться, ну и учиться.

Я планирую еще отдельное здание Боярской Думы, где будут проходить и Земские Соборы. А то нынешний Собор, проходящий прямо сейчас в Москве, доставил немало неудобств при подготовке. В Москве сейчас просто не хватало мест, куда расселить делегатов с регионов. И это несмотря на то, что количество гостиных дворов возросло за последние три года в четыре раза.

Да, я оформил окончательно административную реформу. Теперь каждые четыре года будут проводиться Земские Соборы. Их полномочия невелики и превращать этот орган в постоянно действующий, да и с возможностями принятия серьезных решений я не буду. Главные решения для этого времени это избрание царя, объявление войны и мира. И это решать будет только государь, то есть я и мои потомки.

Однако, на Земских Соборах будут зачитаны пожелания от народа, коли такие будут. Все делегаты, их число было не более пятисот, имеют возможность подать мне проект закона. Для этого нужно предложить свой закон вначале всем делегатам Собора. Если он наберет хотя бы половину голосов одобрения, тогда я и выслушаю.

Но не только мне будут озвучивать свои желания представители воеводств. Земский Собор — это еще и мое обращение к народу.

Однако, одной из главных задач такого периодически собираемого государственного института, — выслушать итоги четырехлетнего развития и наметить план новой пятилетки. Должны заслушаться результаты по всем регионам, которые уже четко разделены на воеводства, сродни с губерниями, потому на Соборе обязан присутствовать товарищ воеводы и отчитаться и передо мной и перед людьми, что сделано в регионе хорошего и что планируется на следующий год. Думаю, чтобы не опозориться на всерусском собрании, воеводы, будут хоть что-то, но делать полезного. А тут, на площадке большого мероприятия, товарищи воевод, или вторые воеводы, будут делиться своим опытом.

Есть еще одно дно у Земского Собора. Я так думаю, что он некоторым образом выступает противовесом Боярской Думе и, не только ослабляет царскую власть, но позволяет мне, с опорой на народ, несколько увереннее себя ощущать. В этом времени народ не покорное стадо, может и показать свою силу. Так что горячие головы, будь они в России, остерегутся делать перевороты и всякие подобные пакости без одобрения Земского Собора. Ну а моя задача, чтобы эти соборы были полностью лояльны императорской власти.