– Нет, не нравится, но ведь наверняка есть места и получше? – робко предположила Божена.

– Все относительно. Что одному во благо, для другого – хуже смерти. Но с мечтами надо быть осторожнее, чтобы не угодить в западню, как ты.

– В западню? Что же, мне теперь не выйти отсюда? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Выход есть всегда, но вот нужно ли тебе туда… – Мужчина глухо рассмеялся.

– Я хочу домой! – Сердце Божены ушло в пятки.

– Все хотят, но не все знают, где это. Могу подсказать за небольшую услугу.

– Что нужно делать? – спросила Божена с тревогой, предчувствуя подвох, уж слишком мудрёно говорил незнакомец.

– Позволь мне иногда навещать тебя в твоем доме. Не бойся, я буду приходить нечасто и не потревожу, если ты сама не заговоришь со мной. Я буду лишь смотреть иногда, как ты поживаешь.

– И все? – Ей не верилось, что этот таинственный человек позволит ей уйти.

– Да, больше я никогда ни о чем тебя не попрошу. Но ты можешь просить или спрашивать меня о чем угодно. Хоть я и не Махатма Мория, но тоже способен многому научить, если у тебя возникнет такое желание.

– Я согласна! – Божена даже кивнула для убедительности.

– Значит, договорились! – полы накидки заходили ходуном, как будто мужчина потер руки от удовольствия.

Спохватившись, Божена спросила:

– Кто же ты?

– Странный вопрос, ведь тебе известно мое имя. Ты крикнула «Мортем», поэтому я и пришел.

Голос собеседника прозвучал так, словно он улыбался, когда говорил последнюю фразу. Божена нервно сглотнула. Она неплохо знала не только русский, но и латынь, и слово «мортем» в переводе с латыни означало «губитель». Она упомянула его случайно, в панике, и о смысле даже не думала.

– Ну и что, – заявил незнакомец, явно услышав ее мысли. – Твое имя Божена, но разве ты имеешь какое-то отношение к богу?

Она не называла ему своего имени, но ее не удивило, что он произнес его. Божену терзал вопрос: давая согласие этому человеку «навещать ее в своем доме», не позволила ли она ему тем самым забираться к себе в голову? Ведь говорят же, например, «не все дома», подразумевая, что в голове не все в порядке.

– Мысли я читаю по глазам, на это мне позволения не требуется, – пояснил Мортем, и в его голосе прозвучали надменные нотки.

– А я могу отказаться от уговора? – неуверенно спросила Божена.

– Можешь, и останешься здесь, – был ответ.

– Не велик выбор! – Божена печально вздохнула.

– Но он за тобой.

– Наш договор в силе, – смирилась она.

Мортем выпростал руку из-под накидки, в глубине рукава что-то блеснуло, а затем серебристая змейка выплыла оттуда и устремилась к Божене, выписывая зигзаги в воздухе. Она приближалась, и вскоре стало видно, что это цепь из плотно подогнанных друг к другу звеньев. Один конец цепи браслетом обвился вокруг запястья Божены, а другой по-прежнему скрывался в темных недрах рукава Мортема. Божена испугалась и подергала цепь, пытаясь высвободиться, но та держалась крепко, будто спаялась.

– Это чтобы я мог всегда найти тебя, – пояснил Мортем. – Цепь станет почти незаметной, когда ты выйдешь наружу, и не будет тебе мешать.

Божена лишь пожала плечами, понимая, что все протесты будут бессмысленны.

На этом Мортем отпустил ее, сообщив напоследок:

– Передай своему Джону, что устройство заработает, если он перед запуском сутки не будет включать электрический свет. И еще: возьми две пригоршни ледяной крошки, что рассыпана у тебя под ногами. Когда лед растает, ты найдешь алмазы. Пусть Джон использует их для преломления света, и ваше устройство станет переходом в потусторонний мир. Можешь не благодарить меня.

Вскоре Божена была уже дома. На ее счастье, едва она выбралась из подземелья, ее заметили местные охотники, которые везли добычу на продажу в город. Они подбросили ее до большой дороги, а оттуда она доехала с попутным экипажем, следовавшим как раз в тот постоялый двор, где остался Джон.

Он по-прежнему ковырялся с устройством и выглядел жутко: исхудал и зарос, глаза покраснели от недосыпа. Божене с трудом удалось привлечь его внимание. Она рассказала ему нелепую, плохо придуманную историю, якобы оправдывающую ее долгое отсутствие, но Джон, похоже, ничего не слышал. Однако, когда Божена передала ему слова Мортема об электрическом свете, он встрепенулся, хлопнул в ладоши и заорал, как сумасшедший: «А точно ведь! Электричество дает помехи!», и затем вновь склонился над ворохом проводов. Божена выложила на стол рядом с ним несколько алмазов со словами: «Используй их, как линзы». Джон уставился на камни, едва не уткнувшись в них носом, закивал и сгреб в горсть, бормоча: «Да, правильно! Отличная идея!» На Божену он так и не взглянул.

Шел одна тысяча девятьсот первый год. Электрический свет в то время уже повсеместно вытеснил свечи и керосинки, добравшись даже до глухих провинций, во многом благодаря тому же изобретателю Эдисону, у которого Джон украл «некрограф». В постоялом дворе имелся генератор, от него освещались комнаты для гостей. Джон попросил у хозяина две керосинки, чем немало его удивил. В тот же вечер устройство заработало, и Божена впервые переместилась в иной мир, не считая случая в подземелье, где, кроме каменных стен, смотреть было не на что.

На этот раз пейзаж был более живописным, но еще более пугающим.

Вокруг шумел дремучий лес, полный шорохов, скрипов и всевозможных странных звуков. В тусклом свете бледной луны деревья казались седыми косматыми великанами, искореженными преклонным возрастом. Между скрипучих стволов шмыгали бесформенные тени. Кое-где раскачивались ветви, но не только от ветра, а еще и от того, что кто-то невидимый передвигался по ним. На Божену накатило горькое разочарование. Отправляясь в свою детскую мечту через созданный Джоном портал, она догадывалась, что едва ли сразу окажется под синим небом среди цветущих садов и увидит порхающих фей, но с упрямством носорога Божена все же надеялась попасть в прекрасное и светлое место, ведь если ей довелось побывать в страшной сказке вроде ледяного подземелья, значит, и добрые сказки там тоже должны быть.

Отправляться на поиски лучших сказочных мест в одиночку Божена не собиралась, рассудив, что позже они пойдут вместе с Джоном, который в этот момент ждал ее снаружи, по ту сторону портала. Им прежде следовало разобраться, как это устройство работает в обратном направлении. Джон предполагал, что для возвращения назад достаточно представить себя в том месте, откуда произошло перемещение, в данном случае – в комнате постоялого двора, где они проживали. Для подстраховки он обвязал Божену веревкой вокруг пояса, собираясь потянуть за нее через десять минут, если Божена сама не вернется.

Оглядев себя и не обнаружив никакой веревки, Божена встревожилась: а вдруг обратного пути вовсе не существует? Что, если ей суждено теперь доживать век в глухих дебрях, и едва ли тот окажется долгим? Она зажмурилась и сосредоточилась, вспоминая комнату, в которой работал Джон – пыльную, захламленную, с окнами, наглухо закрытыми фанерными щитами, освещенную лишь парой свечей. Показалось, что запах заболоченного леса сменился духотой тесного помещения, но лишь на миг, а в следующую секунду чьи-то тяжелые руки легли ей на плечи, жесткие и чужие, это точно не были руки Джона. Божена открыла глаза, и у нее вырвался крик, который перешел в нелепый булькающий звук в тот момент, когда страшное существо, стоявшее перед ней, склонило голову к ее шее и впилось в ее плоть острыми длинными зубами. Его скользкие холодные губы жадно зачавкали, высасывая кровь, острые ногти вдавились в плечи, послышалось довольное урчание.

Ступор Божены перешел в панику, включив на всю мощь инстинкт самосохранения: на голову и плечи существа обрушился град ударов ее острых кулачков, но силы быстро иссякли, и она потеряла сознание.

Придя в себя через какое-то время, она не поспешила открывать глаза, опасаясь смотреть вокруг. Возникло подозрение, что душа ее покинула тело, и, сто́ит Божене взглянуть на мир, как она увидит скопище лесной нечисти, пирующей над ее останками. Наверное, эти чудовища уже разорвали ее на куски, разобрали по косточкам.