Реально на огромной поверхности прифронтового пространства раскидано несколько десятков астростанций. В ближайших к фронту звездных системах созданы временные флотские базы. Все это представляет собой чрезвычайно реденькую сеть. Да, большинство боевых кораблей землян стянуты к фронту, либо базируются в оперативном тылу. Да, ведется постоянное патрулирование пространства дивизионами фрегатов и отдельными крейсерскими группами. Да, на астростанциях и ближайших обитаемых планетах сконцентрированы значительные наземные армейские группировки. Но все это по сравнению с безбрежным величием космоса не первый взгляд не более чем попытка перегородить сетью море. Несмотря на внушительную численность корабельных группировок, они не могут даже обеспечить постоянное наблюдение за фронтом. Слишком значительны расстояния.
Как же тогда?! Почему противник не может собрать ударный кулак и прорваться сквозь слабенькую цепочку патрулей к развитым обитаемым мирам людей и догонов? Или почему не может наводнить наш тыл рейдерами и тем самым парализовать коммуникации? Не может. Здесь уже свою роль играют законы теории вероятности и математическая статистика. Имеет значение и глубина прифронтового пространства.
Пусть космос огромен, а корабли разумных ничтожно малы. Патрульные соединения и эскадры крейсируют по неповторяющимся маршрутам. Пространство разбито на зоны ответственности отдельных флотов, и схема патрулирования каждой зоны сугубо индивидуальна. Здесь все зависит от конкретного командира, что само по себе добавляет хаоса, хаоса необходимого и полезного в данном случае. Кроме того, пространство пронизано транспортными артериями, линиями коммуникаций. А каждый конвой или идущий самостоятельно транспорт это еще один комплект локаторов для патрульной сети.
Чем глубже противник проникает в наше пространство, тем больше у него шанс быть обнаруженным с какого либо корабля. Причем, если вражеская эскадра разделяется на отдельные соединения, риск обнаружения возрастает в геометрической прогрессии. И даже если коатлианский крейсер догонит и расстреляет встреченный транспорт, все равно в пространство уйдет сигнал тревоги. Знаменитый код: «QQQ», означающий: «Обнаружен вражеский рейдер». Правда в этом случае и противник будет знать, что его обнаружили, и постарается как можно быстрее выйти из ставшего смертельно опасным сектора.
Куда хуже для врага, если его засечет клипер дальнего обнаружения. В последние годы эти маленькие, хрупкие, быстроходные, почти безоружные, но зато оснащенные чрезвычайно чуткими локаторами и сенсорами суденышки строятся огромными сериями. Оказалось, что клипера зачастую оказываются ценнее эскадренных крейсеров. Играл свою роль и тот факт, что у противника, по данным разведки, не было корабельных локаторов сравнимых по дальнодействию со специальными сенсорными комплексами клиперов.
Да, чем глубже противник проникает в наше пространство, тем выше риск быть обнаруженным. Достаточно одного сигнала, и весь сектор обороны превращается в растревоженный пчелиный рой. Срываются со своих стоянок ударно-поисковые группы, со всех сторон к участку пространства, стягиваются соединения и эскадры землян. Начинается дикая охота. И результат ее однозначен. Противник или успеет сбежать, или будет обнаружен боевыми соединениями и неизбежно уничтожен превосходящими силами.
Да, можно собрать большой флот, армаду из нескольких флотов и бросить в прорыв. Да, такая армада сможет прорвать оборону сектора и даже выйти в глубокий тыл. Другое дело, такая операция чрезвычайно рискованна. Противник начнет спешную переброску эскадр и флотов к району прорыва. В тыл прорвавшейся армады незамедлительно выйдут маневренные быстроходные крейсерские группы с целью перехвата транспортов снабжения и эвакуируемых поврежденных кораблей. Значит, придется держать многочисленные конвойные силы, либо тащить за собой огромные эскадры транспортов, буквально везти с собой свой тыл. А тихоходные транспорты сковывают маневр боевых кораблей, снижают эскадренную скорость. Палка о двух концах, избавляясь от уязвимых линий снабжения, ограничиваешь возможности ударных эскадр.
С другой стороны, если в одном месте прибавилось, значит, в другом убавилось. Концентрируя свои флоты в одной точке, неизбежно ослабляешь другие направления. Это означает, что пока одни флоты людей спешно стягиваются к участку прорыва, другие сами могут ответить ударом с прорывом в глубь коатлианского пространства.
Нет, не все так просто в галактической войне. Лихие крейсерские рейды необычайно рискованны и далеко не всегда приводят к успеху. После грандиозных сражений начального периода войны обе стороны перешли к оборонительной стратегии, изредка тревожа противника набегами небольших эскадр на прифронтовые линии коммуникаций. Война перешла в «окопную» стадию, если так можно характеризовать космическую войну, где вообще нет такого понятия как «окоп». Все усиливают свои флоты и копят силы для решающих сражений.
Еще одной особенностью войны разных рас является практически полная неосведомленность о планах и ресурсах противника, информационный вакуум. Разведка оперировала не точными данными, а предположениями, версиями и вероятностными расчетами. Какую либо информацию о противнике можно получить только непосредственным наблюдением во время крейсерских операций и при допросах пленных. Естественно, этого недостаточно, всегда недостаточно. Зато и вражеская разведка сталкивалась точно с такими же проблемами.
Уровень секретности в армии и на флоте давно уже снизился до минимально необходимого уровня. Нет необходимости скрывать сам факт готовящегося наступления. Противник и так ожидает, что мы со временем перейдем к активным действиям. Куда важнее скрыть истинное направление удара. Тем более, все люди и догоны и так знают, что скоро будет наступление. В штабах посчитали, что так будет лучше. Солдатам надо знать, что война не навсегда, что она закончится, и чем раньше, тем лучше. Ради этого дела можно специально допустить утечку информации. Люди так устроены, что слухам доверяют больше чем официальным релизам.
Именно благодаря упомянутым соображениям, готовящаяся операция международного флота не была засекречена. При желании не участвовавшие в операции флотские специалисты могли вычислить истинное направление удара, а зная Ратибора Кромлева, тактические планы. Другое дело, у этих людей практически не было шансов попасть в плен, следовательно, и коатлианцы, зная о готовящемся ударе, не могли предугадать, куда он будет нанесен.
Был и еще один смысл. Вся операция задумывалась как грандиозный отвлекающий маневр. Это был гамбит по шахматной терминологии, где жертвовали не пешками, а эскадрами и бригадами. Впрочем, по масштабам войны весь флот Кромлева вместе с приданными десантными силами тянул не более чем на легкую фигуру. Потерять жалко, но не смертельно, а если в обмен на преимущество, то просто необходимо. И как всегда бывает, мало кто догадывался о своей истинной роли. В особенности это касалось непосредственных исполнителей замысла командования.
Жизнь штука интересная, никогда не знаешь, что она тебе подкинет в следующий момент. Даже удивительно – нахожусь на корабле, идем в поход, а у меня нет доступа в рубку. Странно и неестественно это. Именно так размышлял Алексей Чеканов, развалившись на койке в своей каюте и отстраненно наблюдая суету грузовых ботов на настенном экране.
Нет, в прошлой жизни ему частенько выдавалось ходить в пространстве пассажиром, «живым грузом», как шутили космофлотцы. Ничего необычного в этом не было. Другое дело: в походе не иметь доступа к управлению кораблем, не быть в штате команды?! Это сейчас и бесило. Везут, как обычного солдафона, начинку бронескафандра.
Алексей криво усмехнулся в ответ на посетившие его невеселые мысли. Надо же – опять накатывает. В последнее время он смирился со своей инвалидностью, привык к ней. Хорошо, с флота не выгнали, перевели в другую службу в соответствии с навыками и ограничениями. Мать их за ногу!
