Ага… Выходит, в рацион может попасть даже группа адептов. Опасные существа — глипсы.

Я усмехнулся. Теперь понятно, почему так бесился тот адепт: чтобы огрести от летучих мышей, нужно определенное везение.

Ради интереса я пролистал справочник от начала до конца и вернул на полку. Пожалуй, теперь можно заняться рунописью…

Я направился к выходу, но остановился, увидев сидящего за столом барона Блай Калона. Пацан сидел слишком уж напряженно, и краснел до самых кончиков ушей, будто его только что женщина впервые за член потрогала. Жадный взгляд барона тонул в книжке. Блай не замечал, что его палит красное лицо вкупе с чересчур нервным поведением, и окружающие косятся и понимающе, и насмешливо, и безразлично.

Я неслышно подошел, взглянул на картинки и понял, что не ошибся в характере книжки в руках барона. Библиотека готова поделиться самыми разными знаниями, кроме самых нужных, что прячутся в отделе, доступном лишь хорошо зарекомендовавшим себя адептам. Всяких карандашных зарисовок на тему совокупления из автобиографий великих магов прошлого в библиотеке хватало. Только вот зачем смотреть на картинки, если можно познакомиться с любой девчонкой? У девочек такие же совокупительные мысли по поводу мальчиков, а барон — это престижно. Эрам запрещает отношаться с простолюдинками и бережет пацанскую честь от чужих жадных ладошек?

Зарисовки, в которые пялился барон, были откровенно хреновенькими. Дайте мне нормальные карандаши, и с помощью заклинания и воспоминаний из прошлой жизни я такое нарисую, весь здешний мир ужаснется. Готов обменять целую гору таких зарисовок на технику усиления удара, которую недавно увидел на тренировке. Очень жаль, что адепты и неофиты, которые могут дать мне такую технику, не заливаются краской при виде карикатурной камасутры и трахаются с живыми девчонками. Уж я бы здесь разошелся…

Я бесшумно отошел назад, обошел неофита и направился к нему с фронта. Пришлось подходить дважды: во второй раз я махал руками и шел зигзагом, чтобы барон меня уж точно заметил. Жаль, шаркать обувью и кашлять здесь бессмысленно: библиотека надежно глушит звуки.

Слава бао, Блай Калон, правая рука виконта Эрама Рсаева, все-же заметил меня и попытался одновременно накрыть руками похабные иллюстрации, сдвинуть книгу под стол и вымямлить нечто вроде "не смотри". Толково у пацана не получилось ни одно, ни другое, ни третье, но я тактично отвернулся и подождал, пока книжка исчезнет под столом.

В глазах пацана стояла паника и немой вопрос: успел ли я что-нибудь увидеть? А вот успел! Я уже забыл, каково это — испытывать жгучий подростковый стыд. С определенного количества увиденной дичи подросток с эротической литературой не воспринимается достойным внимания, если ты не ранимая сороколетняя сотрудница библиотеки, которая с четырнадцати лет читала дамские романы, год из года фанатично мечтала о графе и держала мужчин только за ладонь. Ментально взрослые люди понимают, что каждый имеет право на хобби. У одного страсть разок в месяц-другой под предлогом планового осмотра коммуникаций забиться в отнорок под фабрикой и съесть пару грамм токсичных грибов, другой лижет ступни своей женщине, третий тратит всю зарплату, выращивая в личной комнате настоящий сорняк. А вот тех, кто любит планету настолько, что готов взрывать фабрики с рабочими внутри, я бы осудил… Но сейчас не об этом. Я хочу сказать, трепетное знакомство подростка с эротикой далеко не самое осуждаемое, что может быть.

Но барон этого не знает. Пацану либо вбивали, что смотреть на голых женщин — плохо, либо он сам до этого дошел. Да и Эрам Рсаев с его отношением к "безнравственности" должен был повлиять на неокрепший разум. Факт в том, что барон жутко не хотел, чтобы его раскрыли. Поэтому я придвинул к столу стул с соседнего читательного места и приземлился напротив потеющего Блай Калона.

Время обрабатывать пойманного на горячем подростка.

С собой у меня имелся блокнот и карандаш — без подобных аксессуаров я в библиотеку не хожу: мало ли, вдруг нужно будет пообщаться с Ниаз или запугать впечатлительную личность. Поэтому я написал на листе:

"Я заметил, что именно ты читаешь. И считаю это абсолютно нормальным. Если хочешь, я попробую убедить виконта Рсаева в том, что ничего плохого в такой литературе нет."

И придвинул записку к пацану. По мере прочтения лицо Блай Калона меняло цвет с ярко-красного до мертвенно-бледного. Когда пацан дочитал мое невинное предложение и поднял взгляд, ничего кроме страха в его глазах я не увидел. На записку подросток смотрел как на раздувшуюся жабу, покрытую бородавками и слизью.

"Не нужно ничего говорить. Лучше вообще забудь увиденное."

К сожалению, я не смог вдумчиво спланировать шантаж барона, обдумывание плана заняло буквально пару минут. Иначе я запугал бы пацана получше, оплел его страхом, как паук тенетами и точно не стал бы разыгрывать эту карту сразу. Я составил бы список вопросов, которые можно задать, вещей и услуг, которые можно потребовать. А после — шантажировал бы пацана рассказом Эраму об оказанных услугах и выданной информации. Я бы загонял в душу подростка крючок за крючком, манипулировал им, воздвиг вокруг него иллюзию апокалипсиса, который наступит, если о происходящем обмолвится он или я. Я заполучил бы самого верного сторонника. Но увы, времени на планирование операции не было, а вывозить на импровизации — дело ненадежное. Результатом вполне может стать не зашуганный сторонник, а Эрам со свитой, которые постучатся ко мне в дверь. Против виконта я по-прежнему не вывожу на мечах, а Апелиус встревать не станет, если угроза не коснется нашей жизни. Думаю, максимум, что сделает виконт — покалечит меня, но и без этого хочется обойтись.

Поэтому единственное, что я мог — задать вопросы на обычные темы, интерес к которым не сподвигнет Эрама наколоть мое филе на клинок.

"Пошли, поговорим, как нормальные люди, а не через письмо" — написал я на листе. Барон нехотя кивнул — пацану точно не хотелось перемещаться с нагретого седалищем места в холодную, неуютную неизвестность, но делать было нечего.

— Ну ты и жук, — восхищенно сказал Апелиус. Это он зря: я использовал подвернувшийся шанс запугивания на десятую часть от того, что мог. Вот только если отложить ситуацию на потом, подросток взбрыкнет. "Ты все выдумал" — заявит он, когда придет в себя и восстановит душевное равновесие, и с таким заявлением я мало что смогу сделать.

— Давай-ка найдем место без лишних ушей, — попросил я, едва мы вышли с библиотеки.

Далеко отходить не стали — парой этажей выше находился отнорок с дверью в одну из лабораторий химерологов. Подростки предпочитали обходить это место по другим этажам, хотя адепты факультета соблюдали необходимые меры предосторожности и химеры вырывались на свободу не очень часто. Видимо, про такие места говорила Ниаз.

— О чем ты хотел поговорить?

— Да так, пару вопросов задать. Только если они будут секретными, не отвечай, ладно? Моя цель не в том, чтобы узнать что-нибудь про вашу компанию. Я мог спросить других людей, хоть и Эрама, но нашел именно тебя.

Эти пояснения должны успокоить мелкого барона. Хотя пацан чувствует себя неуютно от того, что я знаю страшный секрет, и думать о логичности вопроса не станет, не будет лишним сказать, что он ни на кого не стучит и вообще вопросы самые что ни на есть стандартные.

— Если вопросы обычные — задавай.

— Скажи, откуда у Эрама связи со школой? Имя и фамилию преподавателя он ведь знал.

— Никакого секрета, — пожал плечами неофит, — Когда-то давно отец Эрама нанял адепта для проверки способностей сына, ну и под шумок выпытал немного информации об обучении. Рассказывать о школе не запрещено, поэтому адепт и растрепал о некоторых нюансах обучения.

— И что еще известно о будущих нюансах?

— Да ничего вроде. А если и есть нюансы, знает о них только Эрам.

"Эрам знает, иди к Эраму". Очень удобно.