Наконец арморкэты развернулись и понеслись прочь, тоскливо подвывая. Остался лишь один — вожак, который как ни в чем ни бывало, несся на нас. Несколько заклинаний, попавшие в монстра, не нанесли ему особого урона.
— Не атаковать! — заорал я и вышел вперёд. Я хотел выяснить свою силу. Воспоминания о бое адептов жгли мою уверенность вперед и толкали к развитию. В конце концов, если я не буду биться на грани своих сил, я и прогрессировать буду медленнее… Шучу. С моей скоростью, превосходящей скорость монстра почти на половину, я смогу не только сбежать из боя, но и уклониться от всех его атак. Хорошо, что монстры в этой части пустыни, какими бы сильными они не были, не обладают магией — одаренных тварей можно встретить между школой и центром пустыни.
Меня интересовало, насколько я вырос с момента драки с волком, поэтому я не стал атаковать арморкэта воздушным ударом, а позволил животному подбежать.
Оказавшись наедине с котом, я максимально ускорил свое восприятие.
В скорости я явно превосходил животное: точечные сильные удары посыпались на медлительную бронированную тушу. Клинок входил миллиметровые трещины между пластинами брони, рвал кожу и сухожилия, обездвиживая животное, пока полностью не окрасился кровью. Арморкэт, которого искалечили за несколько секунд, рухнул. Я запрыгнул на тушу и трижды опустил меч, пробивая позвоночник. Четвертый удар, нанесенный с запредельным усилием, пробил обездвиженной зверюге череп.
Охрененно! Я без всякой магии справился с вожаком армокэтов! Знать, что я шагнул на новую ступень после битвы с волком — это одно, а видеть примеры развития — совсем другое.
— Да ты напрочь отбитый! — выдохнул Хризос, смотря на меня с отвращением, вперемешку со страхом. У Суржика были такие же эмоции. Пытаясь изо всех сил сдержать тошноту, пацан процедил:
— Ты выглядишь отвратительно!
— Вот так вот надо с врагами, — выдохнул я, ощущая на лице липкие капли. Черт. Неужели я с такой силой рубил монстра, что и на лицо попало?
Я огляделся и понял, что кровь залила всю одежду. Красные пятна украшали сапоги, кровь тонкой струйкой стекала по краю халата и даже попала на рукоять, от чего меч неприятно лип к ладони. Кровавая пыль растеклась по лицу, и неприятно стягивала кожу.
Когда я оскалился, пацаны отвернулись. И правильно. Пусть теперь решают, стоит ли связываться с адептом, который без помощи магии, на одних характеристиках вывозит таких мощных животных. Хотя больше я такого делать не буду — мне вполне хватит одной пробы клинка, я не собираюсь ограничивать себя и превозмогать в боях без магии.
Серия воздушных ударов прошлась по пойманным в ловушку животным. Поскуливание и рычание стихли. Я обошел труп убитого вожака, чтобы держать друзей на виду, и достал нож. Так… Вот эту пластину — срезать, эту — отогнуть, слишком уж большая, рассечь мышцы…
Спустя пять минут работы под взглядами пацанов я извлек из теплых недр арморкэта крупненький камень души. Неудивительно — по размеру вожака понятно, что без награды внутри не обойдется.
— Охренеть… — выдохнул Суржик. Да… такой камень тянул минимум на черныш. Теперь понимаю, почему адептов тянет вглубь пустыни, где каждый пятый монстр наабсорбировал себе на физическое воплощение силы.
— Надеюсь, непоняток не будет? — сразу уточнил я, — Договорились мы о половине, но так как убил монстра я, то с него я заберу все. Органы других зверей — ваши: так уж и быть, на них я претендовать не буду. Если распихаете по контейнерам и алхимики или повара не надурят, получите даже больше, чем этот камень стоит.
— Никаких проблем, — мрачным тоном прирожденного жадюги сказал Суржик.
— Ну и отлично. Тогда за работу, — предложил я.
На добычу и упаковку материалов мы потратили не меньше тридцати минут. Точнее, я за пять управился, а вот пацанам пришлось повозиться: сперва они ходили от туши к туше, а потом собирали капканы с ловушками.
— Давайте поторопимся, — попросил я адептов. Солнце уже клонилось к западу — еще пара часов и наступит закат. Если мы успеем сегодня поохотиться на уклухов, то до заката в поселение точно не успеем.
Мы двинулись в развалины. Щит я отзывать не стал, но руины действительно были пустыми.
— Если это — развалины старой деревни, то я — королевский менестрель, — хмыкнул Хризос. Я был согласен с пацаном — слишком много камня для деревни. Или же ее основал какой-нибудь адепт с аспектом земли.
Мы дважды прошлись по улицам, пока пацаны не нашли вход в подвал, накрытый куском задубевшей коровьей кожи. Вход был большим и квадратным: каждая сторона длиной метра в два с половиной. Вниз уходили каменные ступени.
— Мне с вами сходить?
— Нет-нет, мы сами, — чересчур поспешно отказался Хризос. Я решил не напрягать пацанов. Да и тот факт, что от меня что-то прячут, слегка успокоил мою паранойю: значит, нападать пока не планируют.
Пацаны выбрались из подвала с двумя объемными мешками с лямкой, куда запихнули свои рюкзаки. Мне было интересно, что в мешках, но от расспросов я воздержался.
— Идемте. Нам до вечера нужно еще численность уклухов подсократить.
Пацаны спорить не стали, хотя я подспудно ожидал их попытки отмазаться помогать мне с заданием.
Мы вышли из развалин, прошли по первому бархану — кровь и тела арморкэтов уже присыпало мелким серебристым песком.
Откуда вылетел первый арбалетный болт, я даже не заметил. Просто услышал свист и сразу бросился на землю. Плечо обожгло болью, и почти сразу раздались звуки падения двух тел.
Прямо из песка бархана, из места, ничуть не отличающегося от всей остальной пустыни, поднялись восемь фигур. Песок ручьями стекал с их одежд. Семь из них держали обычные арбалеты, но оружие восьмого было действительно монструозным: Хризоса пробило насквозь. И подонок, убивший адепта, снова взводил механизм.
Я загородился щитом и посмотрел на адептов. Оба убиты. Суржик еще дергается, но с арбалетными болтами в горле и груди долго не поживешь. Я не маг-целитель, от такого спасти не могу.
Лямку с плеча Хризоса я сорвал без усилий, а вот со вторым адептом пришлось повозиться: Суржик смотрел на меня стекленеющими глазами, цеплялся за рукава и пытался что-то хрипеть.
— Неужели вы пришли передать моим приятелям привет от Джона, хозяина таверны? — прокричал я, отцепляя от рукава слабеющие пальцы адепта. Меч его я тоже забрал и затолкал в горловину мешка.
— Кому какое дело, кого лапали твои друзья-ублюдки? — залился идиотским смехом один из восьмерки, — Мы за деньгами пришли, пацан. Ну и за частями тварей, которых вы убили.
Не стоило трясти своим кошельком. Деревенские проглотили унижение дочки трактирщика, а вот жадность пересилить не смогли. Чертов порок…
Я прикрылся щитом и раненной рукой кое-как тянул лямки обеих мешков, уходя в сторону развалин. Мне не слишком мешали: знали, что время на их стороне. Не удивлюсь, если эти развалины засранцы знают до последнего камня.
— Чего у тебя такого интересного в мешках? — крикнул весельчак, — Расскажи сразу! Все равно же узнаю!
В центр щита врезался болт, но щит выдержал. Мне бы перекинуть защитное заклинание на раненую руку, но бригада мразей только того и ждет.
Щит отклонил еще три болта, а потом в меня прицелились с монструозного арбалета и выстрелили. Воздух заклокотал, когда сквозь него пронесся арбалетный болт, больше похожий на маленькое копье. Отпрыгнуть я не успевал, но повернуть щит так, чтобы выстрел прошел по касательной, смог. Раненую руку тряхнуло, от боли перехватило дыхание, но щит выдержал.
— Какого хрена? — выругался мужик с арбалетом, — Щит же адептовский!
— Чуешь, чем пахнет? — злорадно крикнул я, — Твоей смертью, плесень!
Итак, я вляпался. Причем даже не в стрелков — мне не составит труда просто сбежать от подонков, благо, расстояние позволяет. Нет, проблема именно в убитых пацанах и в их наставнике, который за один заход потерял аж двоих учеников. Я не знаю, как себя поведет Гирам Квалиус, когда я приду к нему и доложу о гибели Суржика и Хризоса, но точно знаю, что не обрадуется. А мне придется прийти к нему самостоятельно — я не хочу, чтобы меня искали по всей школе.
