— Господин Кеплер, ты приехал работать, или вновь кого сопровождаешь? — спросил я, уже зная ответы.

— И то и другое, государь, — отвечал Кеплер, отвешивая учтивый поклон. — Я убедился, что Ваша страна может быть в чем-то первой в науке. Хотел бы приобщиться к новым открытиям… тем более, что ваши знания…

Все понятно. Он надеяться, что благодаря моим знаниям может вообще взлететь на небывалую высоту в научном мире. Ведь сейчас еще гелиоцентрическая система не доказана абсолютно. Тот же покойный Тихо Браге, брат Софии, был виднейшим ученым, но он порицал Кеплера, что тот увлекается «Коперником». Во что верил Тихо Браге? В плоскую землю? Когда я покинул будущее, были те, кто утверждал о плоской земле, и такие «ученые» вещали даже по телевизору.

А я знаю кое-что и о Венере с ее нестандартной орбитой, Марсе, кометах… если разобраться, так о многом. Бездоказательно, конечно, закономерности объяснить не смогу, но можно же приводить факт, а Кеплер пусть находит доказательства. Но только так… одно практическое дело или изобретение, ну а после «конфета» в виде факта о нашей вселенной. Эх, знал бы… так вызубрил обязательно учебник по астрономии. Хотя, нет, лучше о механике, оптике, строительном деле…

Что касается Кеплера, то он повел себя, как мужчина, чем еще больше снискал у меня уважения. Я знал, что Иоганн еще раньше хотел приехать в Россию, но ухаживал за больной женой, пока она не умерла.

Кроме того, в Праге уже не так комфортно для ученого люда, да и ремесленников. Император Рудольф II продолжает терять свои позиции, отдав титул короля Венгрии Матвею. От того, Рудольфу все более не до поддержки ученых и деятелей культуры.

Ну и еще один факт — резкое ужесточение религиозной политики. Рудольф начал преследование протестантов. Костры инквизиции не горят, как это было в Нидерландах. Однако, администрация Рудольфа действует иными способами: то запретят брать протестантов на определенные должности, то платят им за труд вдвое меньше католиков. И таких нюансов накапливалось все больше. Протестанты выдавливались из Богемии и Австрии, ну а те, кто в меньшей степени проникся учениями Мартина Лютера и Жана Кальвина, стали переходить в католицизм.

— София Оттовна, давайте уже посмотрим, что у вас получилось, — сказал я.

Кеплер это хорошо, даже очень, но София — чудо, а не женщина. Мало того, что она миловидная, даже привлекательная женщина. Главное, что в ее голове столько знаний, при этом, скорее практичных, что многие мужчины могут закомплексовать. Только общество, в котором нет места для женщины-ученого, не позволяло раскрыться Софии Оттовне. Она пошла на разрыв с родственниками, выбрала себе в мужья тельпуха, которым крутит, как хочет. Все только для того, чтобы заниматься наукой. Так что Браге целеустремленная и сильная женщина. Она и создала, «изобрела» зрительную трубу.

То изделие, которое мне предоставили ранее, было неудобным, с перевернутым обозрением. Ну и мутные линзы. Теперь же внедрили оборачивающую систему, с ней проще. Научились лучше шлифовать линцы, а Урбанек их неплохо отливает.

— Это успех! — радостно сказал я, всматриваясь с зрительную трубу.

Я высунулся из витражного окна своего кабинета и рассматривал, как происходит тренировка телохранителей-новобранцев. Коллимационная ошибка, то есть угол между оптической и геометрическими осями, присутствует, и она немалая. Но это изделие уже можно использовать.

Краем глаза я видел зависть, которую не смог скрыть Кеплер. Подобные эмоции для исследователей — сильная мотивация. А София получит свою тысячу рублей за значимое изобретение. И это делает ее очень богатой москвичкой. Кеплеру о таких деньгах пока приходится только мечтать.

***

Рим.

5 октября 1608 года

Папская область переживала далеко не лучшие свои времена. Политика прошлого столетия, в особенности, начатая двадцать лет назад папой Сикстом V, приводила к огромным тратам и накоплению долгов. Ранее, жить в Папской области было комфортно: малые налоги, большая самостоятельность не только городов, но и поселков, да и папа постоянно одаривает благословением. Но после началась тенденция по увеличению налогов. Что же касается самоуправления, так его повсеместно упраздняли, причем часто путем и военного принуждения.

Всему виной внешнеполитическая активность Папской области. На фоне роста влияния протестантизма, папскому престолу пришлось не только смириться с резким снижением денежных поступлений, но и начать больше тратить денег на противостояние скверны реформистов. В итоге: более восьми миллионов папских скудо внешнего долга. И что самое обидное для католических понтификов, откупиться от долгов, к примеру, благословением, или индульгенциями, уже не получалось. Все требовали возврата в серебре или золоте.

А тут еще чуть ли не прямой конфликт в Венецией. Они, венецианские вольнодумцы, видите ли, принимают не те законы, не разрешают церковниками безнаказанно забирать столь дефицитные и дорогие для Венеции земли. Римский папа Павел V объявил Венеции интердикт, а они возьми, да проигнорируй его [интердикт — запрет на определенной территории справлять религиозные обряды]. В Венеции продолжили крестить детей, венчать молодоженов, отмечать церковные праздники. Подобное явление обнажило слабость Римского папы еще больше.

А ведь когда-то было время — короли, даже императоры, на коленях приползали к папам просить прощения, целовали грязные грибковые ноги понтификов. Нынче же все больше идет поворот от политики религиозности к национальным интересам. Да, религия все еще сильна, католик готов убивать протестанта, но не по призыву папы или для интересов папского престола, а для решения, скорее собственных задач, или по приказу заказчика.

И такие думы обуревали папу римского Павла V, который, по крайней мере уже три года на престоле. До того папы менялись чуть ли на год не по два. И, как и всякий человек, любящий власть, Павел хотел оставить после себя нечто, что запечатлеет его имя в истории.

— И что делать? Ты мне ответишь, Джироламо? — спросил Павел своего викария Джироламо Памфили.

— Монсеньер, мы уже примерились с Венецией, Франция становится нашим наиправёйшим союзником… — папа не дал договорить своему викарию.

— Венеция не отменила свои законы, нас вынудили пойти на уступки, лишь позволили сохранить лицо. Что касается Франции, то денег она не дает, солдат так же. Их политическая поддержка важна, это да, вот только нам нужны деньги, — продолжал сокрушаться Павел V. — Мне обещали, что после Литвы, к унии, или даже к истинной вере, вернутся московиты. Что на деле?

Подобные минуты самокопания и рефлексии у понтифика случались нередко и чередовались решительностью и большой работоспособностью. Но, как только папа придумает, как можно подправить свое положение, так появляются другие проблемы. Чтобы немного нивелировать сложную ситуацию, Павел даже закрывает глаза на все то непотребство, что твориться на самом верху церковной иерархии. Проститутки, мужеложство, интриги, вплоть до убийств — все есть, даже взятки и прямая покупка церковного сана, а денег все равно мало.

— Позволю себе напомнить, монсеньор, что уже более месяца аудиенции с вами ждет ортодокс из Москвы, прозывающийся Арсением Элласонским. Не желаете встретиться? Ходят слухи, что московиты не только смогли победить в войне с Польшей, но и улучшить свою экономику… — опасливо говорил Джироламо Памфили.

Слышать о московитах папа не любил, как, впрочем и об османах. Да, ортодоксы слабы, Константинопольский патриарх вообще потерял авторитет, а Александрийскому все еще его не хватает, чтобы стать главной силой в том, что называют «православием». Да и как патриархи ортодоксов могут возвеличиваться, если их паства под властью мусульман? И тут, в секретариат Папской области, начали приходить сведения о том, что православные патриархи решили встретиться и где… в Москве. Россия — единственная держава ортодоксов, где и правитель, и элиты православные. Эта страна победила поляков, разгромила ногайскую орду, судя по всему, имеет шансы вступить чуть ли не в союз усилившейся Персией, что сулит большие прибыли и возможности. Может получится из слабой Московской Тартарии, сильное государство, которое станет центром православия на фоне ослабления католицизма.