– Именно за этим я здесь.
– Ну что ты, Северус, ты наш почётный гость, – усмехнулся Волдеморт.
– Да, милорд. Я это ценю.
– Не сомневаюсь в этом. А где же Люциус и Белла? Мне нужно поговорить с тобой, но негоже бросать Кадмину одну.
– Думаю, что справлюсь со скукой, – заверила его молодая ведьма.
– Тогда прости нас. Северус.
– Иду, милорд.
Гермиона проводила ушедших задумчивым взглядом.
Снейп – тот ещё фрукт! Неужто Волдеморт действительно не знает о нём всего?! Что ж, весьма вероятно…
Гермиона встала и пересела в удобное кресло у окна, наблюдая за далёкими фигурами Беллатрисы и Люциуса, возвращающимися к дому.
«Ну, вот ты и стала женщиной, моя дорогая, – думала юная гриффиндорка. – И как он со мной обращается! Хотя… Я дала ему какой-то отпор. Неужели все в этом доме уже знают?! Ужас… Хотя… Не всё ли равно?! Вот только Северус… Ещё не хватало… Но, утащи меня гриндилоу, кто же ему скажет?! Надо завтра перед занятиями вынуть все мысли о дядюшке и засунуть их подальше. Творец небесный, я, кажется, снова его хочу…»
– А вот и мы! – Белла, раскрасневшаяся от мороза, опустилась прямо на пол перед камином. – Там очень свежо. Совершенно рождественская погода. Как когда-то в детстве.
– Ностальгия? – прищурился Люциус, стягивая перчатки. – Бывает… Кадмина Беллатриса не скучала без нас?
– Ничуть! Кто-нибудь видел Алиру?
– Кого? – поднял брови Люциус.
– Алира – змея Кадмины, сестра Нагайны, – сообщила Белла.
– Да? – искренне удивилась наследница Тёмного Лорда.
– Ты не знала? – в свою очередь удивилась Беллатриса. – Младшая сестра. Думается, они где-то вместе. Не сильно разбираюсь в психологии змей, но полагаю, что им есть о чём поговорить.
Гермиона пристально смотрела в глаза Малфоя-старшего. Уже совсем стемнело, но свечи так никто и не зажёг. Комната освещалась только пламенем камина, зловеще отражавшимся в стальных глазах её дяди.
Гермиона ненавязчиво провела тыльной стороной ладони в районе декольте. Люциус усмехнулся, а сидящая к ним спиной Белла повела плечами. Интересно, о чём это они там беседовали?..
– Как вы отнесётесь к кофе? – внезапно спросила Беллатриса, поднимаясь. – Или чему-то более крепкому, в честь праздника?
– Я бы предпочел виски.
– Вино.
– Я принесу.
Беллатриса вышла из комнаты.
– Какая редкость – Белла, занимающаяся подобием домашнего хозяйства, – сощурился Люциус.
– О да, – Гермиона встала с кресла. – Может быть, мы… пойдём спать?
– Мы? – насмешливо спросил Малфой.
– Не начинай снова, – Гермиона подошла к нему и бесцеремонно села на колени. – Да, мы.
– Какие мы смелые! – Люциус положил руку на её бедро.
– Сарказм совершенно ни к чему.
– Правда? Сейчас сюда вернется Белла. Или это тебя не смущает?
Кулон на шее наливался теплом. Гермиона опустила руку на пояс его брюк и чуть подалась вперёд.
– Не очень.
– Вот ведьма!
Она наклонила голову и встретилась с его губами. Всё-таки этот мужчина потрясающе умел целоваться. Опустошающе – будто залпом выпивал её всю, без остатка, не оставляя ничего, кроме желания продолжать: из последних сил, до бесконечности…
Раздался нарочито-громкий стук каблуков. Гермиона соскочила с колен дяди и, тяжело дыша, оперлась на кресло за его спиной.
– А вот и я, – беззаботно сообщила её мать, ставя поднос на стол. – Итак, чего изволите?
– Кто переселил душу нашей домовихи в тело моей свояченицы?! – встрепенулся Люциус. – Надо что-то делать!
– Поговори мне. Сразу вспомнишь, кто такая Беллатриса Лестрейндж!
– Более ни слова, – пообещал старший Малфой.
– Ты слышала, Кадмина? Мне только что дали обет молчания! Интересно, сколько он продержится?
Продержался он недолго. Троица выпила принесённые Беллой напитки, посидела у камина и сильно увлеклась беседой. Прервал её только бой часов. Одиннадцать ударов.
– Мы не заболтались? – отставив бокал, спросила Беллатриса. – Завтра у Кадмины тяжёлый день, а спать вы всё равно сейчас не будете. Так что… Я вас покидаю.
– О чём это ты?! – не выдержала Гермиона.
– Ну… Оставлю тебе простор для фантазии. Как говорят французы, là ou il y a de la gêne, il n'y a pas de plaisir(1).
Она встала и, попрощавшись, ушла в сторону лестницы. Гермиона перевела на Люциуса мрачный взгляд.
– Что это значит?
– А ты не знаешь?
– Знаю, – она опустила глаза и стала крутить в руках полупустой бокал. – Но это как-то… Неправильно.
– Отчего же? – он встал, подходя к ней. – Твои желания и прихоти – закон.
– О чём ты?! – отпрянула молодая гриффиндорка.
– Забудь, Кадмина, – он взял её за плечи, отталкивая на спинку дивана.
Люциус опёрся одним коленом о сидение и склонился над ней, головокружительно приникая к губам. Ведьма невольно ответила на поцелуй, хотя его слова обеспокоили её.
Но он целовал её так, что все мысли норовили испариться. Кулон наполнялся жаром, пуская по телу дрожь.
– Пойдём наверх? – отрываясь, спросила она.
– Как тебе будет угодно.
– Люциус, – она опять отстранилась и внимательно посмотрела в его глаза. Серые камни, в которых пляшут отблески горящего позади пламени. – Люциус… Что ты хочешь мне сказать? Ты что-то?..
– Кадмина Беллатриса, забудь обо всём, что я говорил. – Он наклонился и поднял её на руки. – Просто забудь.
Они трансгрессировали в тёмную спальню.
И она забыла. Очень быстро забыла обо всём, отдаваясь ему телом и душой. Растворяясь и оставляя все мысли. Для мыслей есть день, а ночь – время чувств. И действий.
__________________________
1) где стеснение, там нет веселья (франц.).
* * *
Проснувшись, Гермиона обнаружила, что пребывает в полнейшем одиночестве. Комнату Люциуса заливал солнечный свет, на полу валялась её одежда, но хозяин пропал.
Ведьма потянулась и села. Здесь было просторно: двуспальная кровать, шкафы, туалетный столик…
Гермиона поёжилась. Только сейчас она поняла, что находится в спальне Люциуса и Нарциссы. Ей стало как-то не по себе.
«Бери то, что понравится? Правильно ли жить по этому принципу? – невольно подумала ведьма. – Даже обладая властью… Что Люциус говорил вчера? Неужели… Неужели ему просто приказали?! Нет, быть такого не может! Он лю… он сам хочет меня! Это просто… Просто секс. У него есть жена, у меня… У меня все перспективы на блестящее будущее. Проклятье! Неужели ему правда приказали?! О чём они говорили с Maman?! Вот дьявол».
Она поморщилась, сидя на этой роскошной постели. Подтянула ноги к подбородку и уставилась в пол.
Почему-то стало противно. Просто противно от того, что происходило. Тёмный Лорд дал ей ту игрушку, которую она пожелала? Не спросив у игрушки её мнения? Взрослая дочь и взрослые развлечения… Нет, не может быть!
Возможно, имеет смысл просто спросить об этом?
Ведьма опять поморщилась. Нужно было уходить отсюда. Она слезла с кровати, поднимая с пола разбросанное бельё, и почувствовала себя заправской сучкой. А кем чувствовал себя Люциус, если её предположения верны?
Гермиона надела трусики и покосилась на Чёрную Метку на своем плече.
В кого же ты превратилась, Гермиона Грэйнджер?..
* * *
Муки совести и разговор с Волдемортом пришлось отложить. Гермиону ждали совершенно вылетевшие из головы занятия легилименцией со Снейпом. А предшествовала им приятная в данных обстоятельствах процедура избавления от воспоминаний.
Так легко и свободно. Теперь она готова к великим свершениям!
– Итак, с окклюменцией у вас всё довольно уравновешенно, Кадмина. В самом конце каникул мы уделим немного времени сокрытию беглых мыслей, но это потом.
– Скучаешь по профессорской деятельности?
– Не отвлекайтесь. Сегодня мы начнём очень сложную практику. Практику легилименции. Летом мы с вами проникли только в основы: чтение поверхностных эмоций, мимолетных желаний… Но понимать мысли, заглядывать в прошлое, выуживать из сознания и памяти человека то, что он и сам не чает там найти… Всё это глубины, на которые способен опуститься не каждый.
