— О том, что государь куда-то собирается, я узнаю одним из первых, — решился сказать Грамотин. — Я пришлю человека в Смоленск одвуконь. На сим буду считать, что моя часть договора выполнена.
— И это уже немало. Я готов выполнить всю грязную работу и взять на себя грех, — сказал Михаил Борисович Шейн.
— А более и некому, — впервые высказался присутствующий на собрании Юрий Андреевич Татев.
После этого ещё недолго оговорили некоторые условности, тайные слова, даже шифр для переписки. Кроме, как у Шейна, ни у кого не было возможности большим отрядом напасть на царский поезд. У Шейна, кроме того, что было уже пять сотен лично преданных людей, оставался вариант попросить помощи у поляков. Мало того, именно на польские силы и рассчитывал в деле убийства императора Шейн. Его люди смогут провести даже большой отряд польских убийц в нужное место. При этом имя смоленского воеводы даже не будет фигурировать.
Первоначально Михаил Борисович думал осуществить убийство Дмитрия в одиночку, не привлекая других бояр и дворян. Однако, поразмыслив, Шейн понял, что таким образом не добьётся никакого повышения своего статуса. Нужны соратники, которые раньше всех остальных отреагируют на смерть правителя, тем самым выгадывая время и возможности для собственного становления.
* * *
Вена
5 марта 1618 года (Интерлюдия)
В самом конце февраля 1618 года в Австрии, да и в Богемии, снег уже начал сходить с полей, дороги также лишились белого покрова. Казалось, что вот и настало время, когда имперская армия приведёт к покорности строптивых богемцев и повесит на деревьях в Праге всех, причастных к убийству послов императора Фердинанда. Но это было не так. Дожди и талая вода не давали возможности для наступления. В таких погодных условиях нельзя двигать войска, массивные пушечные лафеты просто застрянут, и двумя десятками лошадей не вытащишь.
Два года назад Фердинанд упразднил никчёмного родственника Матвея, который во время своего правления был недостаточно последовательным в религиозной политике. Нет, не убил, лишь сместил, так сказать, на семейном совете. А Матвей получил в Тюрингии замок и живёт себе в изоляции.
Фердинанд чётко знал, что нельзя давать слабину евангелистам. Только силой и запретами можно выжечь протестантскую заразу из империи, а уже после иезуиты в своих учебных заведениях научат правильно молиться и перевоспитают заблудших еретиков. Но вначале — пустить кровь.
Фердинанд, как уже два с половиной месяца, пребывал в нетерпении и не мог долго оставаться на одном месте. Он ходил взад-вперёд, будто считал минуты до того рокового часа, как он поведёт свои полки в Богемию. И даже присутствие иных людей, пусть и иностранных послов, не смущало императора.
— Я узнал о роли графа Гумберта в событиях в Праге, — кричал Фердинанд, нарезая очередной круг по залу приёма. — Это возмутительно! У меня есть только одно желание — выкинуть вас в окно.
Чуть склонив голову, в центре комнаты стоял Козьма Лавров, посол России в Священной Римской империи. Русский дипломат не демонстрировал волнение или какие другие эмоции. Он прекрасно знал, что никто его не станет выкидывать в окна или как-либо наказывать. Более того, Фердинанд даже не станет ухудшать дипломатические отношения с Россией.
— Почему вы молчите? — спросил Фердинанд, резко остановившись.
— Не смею говорить, ваше величество, ибо вы не задали вопроса. Если обвинение графа Гумберта — это и есть вопрос, то смею заверить, что его сиятельство Иохим Гумберт — полномочный посол Российской империи во всех европейских государствах. Ваш предшественник позволил ему быть в Праге, ваше величество, а вы не вводили запрета.
— Всё у вас, дипломатов, хитрости да кружева в словах. Но вы, господин Лавров, достаточно ли прозорливы, чтобы понять, для чего я вызвал вас? — тон императора резко сменился на вполне доброжелательный.
— Ваше величество желает узнать позицию России в предстоящем наказании еретиков за дерзость? — спросил Лавров.
— Да, мне интересно, как будет реагировать ваша Московская Тартария! — сказал император.
— Простите, ваше величество, но названное вами государство не наделяло меня полномочиями посла, да и, к своему стыду, я о такой державе и не слышал, — спокойным тоном отвечал Лавров.
— Не принуждайте назвать вашу страну Российской империей. Такое признание многого стоит. И я ещё не решил: может ли в Европе появиться ещё одна империя, кроме моей, — сказал император, всё-таки усаживаясь на трон.
— Ваше величество, если так будет легче принять решение, можно иметь ввиду, что большая часть России находится в Азии. Так что считайте Русь азиатской, но империей, — Лавров позволил себе притворно-невинную улыбку.
— Плут. И вопросы о признании не столь существенны. Вы, насколько я помню, при каждой аудиенции говорите о том, чтобы Московию называть Российской империей. Подождете ещё немного. Но всё же, почему Гумберт ещё в Праге? Или вы решили помогать еретикам? — говорил Фердинанд, беря в руку бокал с венгерским сладким вином.
— Смею уверить ваше величество, что его сиятельство граф Гумберт уже в сопровождении большей части русского отряда наёмников устремился в Саксонию, — безмятежно сообщил Лавров.
— Что? — возмутился Фердинанд, роняя хрустальный бокал с вином.
На секундочку, бокал был из Гусь Хрустального, выполненный специально для Фердинанда и подаренный новому императору вместе с иными предметами в честь его коронации.
— Граф Гумберт, ваш руководитель, представитель русского царя в Саксонии? В этом протестантском гнезде? — возмущался император. — Российская империя играет против меня и всех праведных католиков?
Козьме Лаврову стоило больших усилий сдержать улыбку. Стоило лишь Гумберту проездом очутиться в Саксонии, чуть более наполовину протестантской, так московская Тартария волшебным образом превращается в Российскую империю.
— Ваше величество, вы назвали мою родину империей? Я правильно понимаю, что отныне вы признаёте право русского государя называться императором? — не преминул указать на сказанное русский посол.
— Лавров, не ловите меня на словах. Две тысячи русских наёмников, проплаченных русским царём, и пусть называет себя императором. Речь не об этом. Почему граф Гумберт ездит по евангелическим землям? Россия играет против меня? — император действительно проявлял, если не страх, то опасения.
Безусловно, для этого были причины. Если даже рассматривать вопрос межгосударственного уровня, когда у России в наличии стосемидесятитысячная армия, да ещё и много казаков с кочевниками, получается силища, по меркам европейских армий, неимоверная. Тем более, что цесарцы знают, как именно обучаются русские воины. Это уже современная, вооружённая отличным оружием, опытная армия.
Однако, кроме регулярной армии за последние пять-шесть лет европейцы оценили качество и исполнительность русских наёмных отрядов. При этом не обязательно, чтобы в этих группировках были сплошь православные люди. Нередко наёмниками были сами же немцы, но подданные русского императора и выученные по русским методикам.
— Я не должен вам этого говорить, ибо сие дело моего государства, но граф Гумберт отправился в Саксонию, чтобы забрать часть русских наёмных отрядов. Саксонский курфюрст меньше года назад нанял более полутора тысяч русских наёмников. Россия хотела бы не участвовать в той войне, которая божией волей начинается, — сказал Лавров, а Фердинанд перекрестился.
Нынешний император Священной Римской империи был очень набожным человеком и искренне верил в то, что господь выбрал его, дабы император-католик привёл всю паству империи обратно к истинной католической вере. Поэтому упоминание слов «бог» и «война» в одном предложении — вполне нормальная для императора лексика.
— Ну, если забрать наёмников, то дело благое, — удовлетворённо сказал император. — Ещё бы из Брауншвейга забрали свой отряд и из Богемии вывели. Я очень надеюсь, что мне не придётся убивать русских, но вашему царю придётся много серебра заплатить, чтобы выкупить каждого захваченного мною русского в Праге.
