Марашлы Халил-паша слушал его вполуха, отбывал должное, чтобы прикрыться просьбами мало что значащего подданного султана, этого валашского господаря. Ильяш — временщик, его задача просто быть и поплакаться султану, всё, остальное будут решать большие государства.

— Стефан Томша прислал мне… — продолжал говорить Ильяш, но был перебит.

— Об этом подробнее! — потребовал Марашлы Халил-Паша, резко оживившись и проявляя интерес к разговору.

Стефан Томша был владетелем Молдавии, и визирь предполагал, что этот мелкий правитель несколько недружественно относится к Османской империи, сговаривается за её спиной с поляками.

— Он согласен привести войска мне на помощь, но в его стране зреет бунт. Многие бояре начинают склоняться в сторону Польши. Происходит что-то непонятное, тех бояр, которые всегда были верны султану, режут, поднимают людей на бунт против таких бояр. Подобное происходит в Молдавии, у меня же, в Валахии, бесчинствуют польские отряды, — распылялся Александр Ильяш, почувствовав, что вот сейчас можно чего-то добиться от визиря, который прибыл в Болгарию для инспекции войск.

— Ты уверен, что это польские отряды бесчинствуют, и что именно они спалили мечеть? — просил визирь, прекрасно зная ответ на этот вопрос.

Халил-паша знал, что именно происходит. Русские бесчинствуют, даже не казаки, а специальные отряды из Тайного Приказа. И убивают верных султану людей, скорее всего, именно они. Уже начиналась резня и в Молдавии, и в Валахии. По сути, это гражданская война. Стоять в стороне от подобных событий нельзя, тут русские оказались правы. Правы они и в том, что напрашивается удар именно по Польше, она сильно слабее России, а объединившись с русскими, польско-русское войско может создать много проблем османскому.

Визирь удивлялся неведением Ильяша, что этот господарь не знает, какая угроза нависла над ним и над его землями. Польское войско уже приготовилось входить в Молдавию, а там заодно и в Валахию вторгнуться. Сигизмунд ещё год назад заручился поддержкой русского царя, что тот пошлёт не менее сорока тысяч казаков в помощь полякам, если что основательное начнётся в регионе. Шляхта укрепляет крепость Хотин, и там уже большой гарнизон с пушками, среди которых есть даже русские.

Но Халил-паша видел больше, для этого мудрого человека становилось очевидным, что русский царь подставляет Польшу под османов, значит, турецкая армия может и должна бить поляков, но ждать удара от России. Он, этот удар, будет. Как русский агент, визирь это знал наверняка. Он служил России, но оставался преданным Османской империи. Когда Марашлы думал о том, как это можно сочетать, у него начинала болеть голова. Но сознание всё равно отказывалось принимать реальность, что он предал султана.

Это большая война, и всё последнее десятилетие жизни Марашлы Халила-паши было направлено на то, чтобы бойня состоялась. Агент русских и в то же время подданный султана. Странное сочетание, но визирь верил, что османские войска способны выиграть войну даже с Россией. Поэтому не стал сдерживать события.

Главным вопросом во всех политических раскладах был тот, который связан с участием России во всех предстоящих событиях. И тот факт, что русские сконцентрировали свои силы по Днепру и в Буджацкой степи, говорил, что к войне русские готовы. Между тем, визирь сам передавал султану тайное послание от русского царя, где говорилось, что, дескать, «не хочу я воевать, но поляки и мне не друзья!» Странное сообщение, которое можно будет в будущем перевернуть в любую сторону.

В Стамбуле было принято решение, что нельзя не использовать армию именно сейчас, иначе в Османской империи скоро будет очень глубокий кризис. Большая армия очень дорого обходится султану. Приходилось даже замораживать строительство новых мечетей и развитие инфраструктуры, повышать налоги, чтобы изыскать средства на будущую войну. Так что просто стоять и проедать большие деньги — это уже поражение в не начатой войне. Обидное поражение. Хотя вряд ли бывают поражения, которым стоит радоваться.

Россию планировалось сдерживать восстанием крымских татар. Удалось даже наладить связь с крымским ханом Тохтамышем, ранее бывшим ярым пособником русских в Крыму и не только там, но и по всему Северному Причерноморью. Крымские воины отказываются воевать со своими единоверцами, а элиты с тоской вспоминают то время, когда ханство было самым значимым центром работорговли в Османской империи. Тогда же славяне-рабы занимались земледелием в Крыму, занятием, позорным для татар, но нужным для всех. Теперь земли или не обрабатывают вовсе или же делают это не в пользу татар, а для себя. А гяуры, ранее боявшиеся разогнуть в присутствии правоверного спину, то и дело бьют мусульман под молчание хана и русских представителей, набежавших в Крым в последнее время.

Недовольными засильем русских и тем, что царские чиновники прибыли в Крым и там наводят порядок, оказались армяне и греки. Многие из них, почитай единоверцев, были частью бизнеса, связанного с работорговлей. При изменении порядков они теряют деньги и вовсе выпадают из системы.

Так что России нужно будет акцентировать своё внимание на Крыме, в то время, как турецкое войско разобьёт поляков и выйдет в Подляшье и на Волынь. Там достаточно богатых людей и плодородных земель, чтобы немало пограбить и решить часть имеющихся проблем в экономике.

— Я выступаю на Валахию! — провозгласил Халил-паша, резко встал и ушёл, оставляя в недоумении валашского господаря.

Через три дня огромная масса войск, которые готовились десять лет, сразу после поражения османов под Эрзерумом, пришла в движение. Казалось, идёт сила, которую ещё не видели эти земли. Всё пограничье, а после вся Молдавия и Валахия были заполнены османскими войсками. Шла конница, шёл увеличенный корпус стрелков. Теперь численно у османов больше мушкетёров, чем в любой армии Европы. Даже у русских, если имела место быть правильная оценка состояния дела в русском войске, меньше мушкетёров. Но Халил-паша был почти уверен, что царь скрывает истинное положение дел, и стрелков в России сильно больше того, что демонстрируется всем шпионам и подданным султана.

Первые стычки с польскими отрядами состоялись в Молдавии. Именно польскими, так как визирь, возглавивший войска, приказывал пытать пленных максимально жестко, чтобы те сказали истинную свою родоплеменную принадлежность. Нет, польские. А русские отряды уже ушли, давно ушли.

Впереди был Хотин.

*……………*…………..*

Прага

18 сентября

Император Фердинанд плакал. Да, сильные люди тоже выражают свои эмоции и не только гневом. Он почти потерял войско. Из армии, которую привёл император Священной Римской империи под стены Праги, осталась только лишь треть. При этом Фридрих Пфальцский сбежал. С русскими сбежал.

Ох, как хотел мести Фердинанд, уже было собирался направить людей, чтобы те перерезали весь русский отряд, который оставался у императора. Но нашлись умные люди, вразумили, что подобный поступок может вообще поставить крест и на самом Фердинанде, и на его империи. Сейчас становится очевидным, что Россия может выступить той гирей, которая, упади она на одну из чаш весов, то перевесит в любую сторону.

Протерев глаза до красноты, император решился и пошёл на выход из своего шатра. Моментально Фердинанд оказался в совсем ином мире, где царит счастье и веселье. Люди праздновали и делали это, как в последний раз. Всюду пили, насиловали женщин, которых выловили в окрестностях Праги, и которых оказалось мало, кричали песни, прыгали, плясали. Это императору нужно думать наперёд, предугадывать дальнейшее развитие событий. У воина жизнь проста: если сегодня не он кормит червей, значит нужно взять от жизни всё и дальше больше, потому как уже завтра, ну, или через месяц, воин умрёт или станет калекой, и тогда не до радости.

Ещё до Праги армия Евангелической Лиги смогла дать бой имперцам в сражении под Белой Горой. Граф Турн не только устоял от первого напора имперских войск, но пушечными выстрелами расстроил две испанские терции, а после перешёл в контрнаступление. Казалось, что протестантам улыбнулась удача, или сам Господь Бог определился в том, кто правильно ему молится, оттого помогает именно Турну.