Второй урок уже начался, когда Тильда отыскала нужный кабинет и с виноватым видом заглянула в двери. Взгляд учительницы, устремившийся к ней, не светился дружелюбием, но и разбирательств не последовало. Девушка на цыпочках прошла к последней парте. Недобрый шепот понесся ей вслед, словно ветер бросил в спину охапку сухих листьев, но, как только она села за парту, повернувшись лицом к одноклассникам, те, как по команде, отвернулись от нее, и стало тихо. В следующее мгновение учительница продолжила свою речь, а Тильда попыталась придать своему лицу самое сосредоточенное выражение. Сделать это было гораздо легче, чем действительно настроиться на учебу: в голове крутились мысли о маньяках и пропавших детях. Однако когда занятия подошли к концу, она даже не вспомнила о своем намерении пойти к директору: Гроза Ивановна объявила, что в связи с потеплением до минус двадцати пяти градусов все желающие могут отправиться во двор на прогулку. Судя по радостным возгласам воспитанников, такое бывало не часто, и Тильда решила не упускать возможность подышать свежим воздухом.
Во дворе интерната стоял оглушительный гвалт: младшеклассники бегали со скоростью перепуганных муравьев и все как один что-то кричали. Дети постарше собрались в небольшие группы и беседовали, по расчищенным в снегу дорожкам прогуливалось несколько парочек.
Тильда спустилась с крыльца, озираясь в поисках безлюдного уголка, но, на первый взгляд, отыскать его казалось невозможным. Она пошла наугад, опустив голову, чтобы ни на кого не смотреть: общение с другими воспитанниками в ее планы не входило. Однако она успела заметить знакомую троицу: «Ангелину», «Лаванду» и «Долли». Они стояли на углу здания в компании трех парней, и, что самое неприятное, все шестеро внимательно рассматривали ее. Заметив взгляд Тильды, Ангелина взмахнула рукой, как будто для приветствия, но потом провела ребром ладони поперек своего горла и выпучила глаза. Мальчишки захохотали, а один из них обхватил руками свою шею, изображая удушение, и высунул язык.
– Тильда! – прозвучал знакомый голос, и она отвернулась от кривлявшихся одноклассников.
Якур направлялся к ней, пробираясь сквозь толпу резвящейся малышни. При виде друга в ее душе поднялась волна радости, но тотчас схлынула, остановленная прилетевшим в лицо снежком. Тильда вскрикнула от неожиданности, и комья снега посыпались с ее губ. Боли не было, да и злости тоже. «Подумаешь, мелюзга расшалилась!» – подумала она, с удивлением наблюдая за Якуром, промчавшимся мимо нее. В следующий миг он уже повалил в снег одного из приятелей ее бывших соседок и, кажется, пытался сделать с ним то, что тот недавно показывал на себе, то есть придушить.
Тильда испугалась, что другие двое сейчас набросятся на Якура, но вмешалась Гроза Ивановна: с яростью ринувшегося в атаку бойца она вцепилась в капюшон его куртки и дернула что было сил. Парень упал навзничь и захрипел. Тильду охватила паника: ей показалось, что жить ее другу осталось недолго. Она беспомощно огляделась в поисках защиты, и ее взгляд остановился на мужчине в черной униформе. Охранник! Вот кто должен помочь! Не может же он допустить, чтобы воспитатели издевались над детьми! Тильда хотела было бежать к нему, но тот, заметив неладное, сам пошел навстречу. Однако, к ее разочарованию, он не спешил останавливать Грозу Ивановну, а вместо этого остановился рядом с Тильдой, протянул ей какую-то замызганную сплющенную конфету и начал говорить что-то о соблюдении порядка.
А потом… Тильда сама не поняла, как получилось, что все мысли о Якуре исчезли из ее головы, и уж тем более не могла объяснить, почему приняла приглашение этого малознакомого мужчины, пусть и работника интерната, но все-таки совершенно чужого для нее человека, и пошла с ним в его рабочий кабинет. Что такого он ей сказал тогда? Почему она послушалась?
Вернувшись в свою комнату, Тильда с недоумением вспоминала то, что произошло, удивляясь своей доверчивости и легкомыслию. Этот охранник разговаривал с ней, как с ребенком, и рассказывал какие-то глупости. Но, что странно, она ловила каждое его слово и верила всему. А вот спросить его о пропавших детях и рассказать о человеке с мешком забыла, хотя и собиралась вначале. «Он будто загипнотизировал меня своими сказками! – думала Тильда, перебирая в памяти детали беседы. – Лукоморье на Крайнем Севере! Это ж надо такое придумать!»
Ей хотелось найти Якура и узнать, все ли с ним в порядке, но она не знала, как это сделать. Не могла же она пойти на четвертый этаж и заглядывать в мальчишечьи спальни!
Но он пришел к ней сам, причем сделал это так, что напугал ее до полусмерти: когда девушка вернулась в комнату после ужина, Якур поджидал ее, сидя на ее кровати.
– Как ты сюда попал? – Тильда вовремя сдержалась, чтобы не закричать.
– У меня есть ключи от всех дверей! – похвастался он. На его распухшей шее багровели зубчатые полосы – следы впившейся в кожу застежки-«молнии».
– А как ты прошел по этажу? Если бы Гроза Ивановна тебя увидела… представить страшно, что бы она сделала с тобой!
– Я умею быть незаметным! – ответил Якур с хитрой улыбкой.
– Ну да, еще скажи – невидимым! – Тильда хмыкнула и принялась отчитывать его: – И зачем было так рисковать? Завтра бы после занятий и встретились.
– Это вряд ли. На занятия мне еще дня три не попасть. Она меня в кладовке заперла.
– Ч-что? К-как – в кладовке?
– Обычное наказание. Я привык. К тому же, когда надо, я могу выйти оттуда незаметно.
– С ключами-то ясно, но как можно бродить незамеченным по зданию, где полно людей и камер?
– Ну… меня, конечно, видят, но не обращают внимания. Так бывает, когда человек занят своими мыслями: он вроде бы смотрит куда-то, но не замечает ничего. Когда я попадаюсь людям на глаза, но не хочу, чтобы меня увидели, то делаю так, чтобы они думали о своих заботах. Я так умею, ведь я шаман.
– Ладно, допустим, я поверила. Но вот камеры… Охранник, наверное, уже засек, как ты расхаживаешь по женскому этажу, и вот-вот сюда явится. Что тогда будешь делать?
– Когда я прохожу мимо камер, там возникают помехи. Да-да, я еще и так могу!
Тильда вздохнула и неодобрительно покачала головой:
– Волшебник нашелся! Врешь ты все! Влетит тебе по полной программе! И так, вон, досталось, и все из-за меня! Не надо было.
– Надо! – возразил Якур. – У меня к тебе важный разговор. Сегодня я камлать не смогу – слишком рискованно уходить надолго: если Гроза в кладовку заглянет, то хватится меня и устроит переполох. Скорее всего, ночью начнется метель. Небесные ду́хи будут спать, а значит, зло может выбраться из подземелья. Иногда демоны превращаются в птиц и отправляются на охоту за новыми душами. Тот, кто посмотрит в глаза такой птицы, скоро умрет. Ни за что не выглядывай ночью в окно!
Тильда почувствовала озноб. Как бы неправдоподобно все это ни звучало, а слушать такое было очень страшно.
– И это еще не все, – продолжал Якур. – Наш охранник… Вадим Бранимирович… он… в общем, держись от него подальше! Избегай, не подпускай близко. Осматривайся. Заметишь – уходи в людное место. Комнату запирай изнутри на защелку, тогда он ее ключом не откроет. Главное – не давай подойти к себе на расстояние разговора, тогда он не сможет причинить тебе вред.
– Но почему? Я как раз сегодня заходила к нему в кабинет, и он ничего плохого мне не сделал! – Тильда хотела рассказать, что охранник предлагал отвести ее в Лукоморье, но почему-то не смогла, будто язык отказался ей подчиниться. «Мистика какая-то!» – удивилась она, чувствуя, что ее начинает трясти от страха.
Якур нахмурился.
– Надо было сразу тебя предупредить, но я думал, что он еще не скоро начнет… Не хотел пугать тебя раньше времени, ведь до июля еще далеко. – В черных глазах друга вспыхнул холодный огонь, а взгляд стал невидящим.
Тильда была потрясена. «Откуда он знает про июль?!» – подумала она. Но вслух снова не смогла ничего сказать. И тут Якур еще подбавил жути, сообщив:
