Тайна кровавых следов открылась через два дня, и ничего зловещего в этом не оказалось: следы были оставлены куском размороженного мяса – того самого, о пропаже которого не раз с возмущением заявляла заведующая кухней Нонна Петровна. Водима был уверен, что она сама таскает его и втихаря сдает в магазин – по ее словам, мясо пропадало часто и в больших количествах. Но, как выяснилось, на продуктовом складе промышлял хитрый ненец. «Вот же проныра! Уму непостижимо, как он столько времени тырил мясо и ни разу не спалился!» – поразился Водима, увидев мелькнувшее на экране круглое узкоглазое лицо Якура, попавшее в объектив камеры у входа в бомбоубежище. Парень спускался по лестнице, волоча по ступеням мешок, из прорехи в котором торчало коровье копыто. Без сомнения, направлялся он к запасному выходу, ведущему из бомбоубежища во двор интерната. Камер у этого выхода не было, потому что дверь была наглухо заколочена еще несколько лет назад, и вести наблюдение за ней не имело смысла. Каждое утро дворник Митрич на совесть счищал снег вокруг здания, выскребая его до асфальта, и уничтожал все следы.
«Ах, пройдоха!» – Кипя от возмущения, Водима вскочил и бросился со всех ног в подвал, предвкушая, как поймает вора с поличным. Проход в бомбоубежище был открыт. Снизу доносился топот ног – наверное, хитрец почуял погоню и припустил бегом. Водиме так и не удалось его догнать: оказавшись на улице, он никого не увидел. Доски, которыми была заколочена дверь запасного выхода, отсутствовали. В дверном косяке остались отверстия от вырванных гвоздей.
Мальчишка же как сквозь землю провалился. Выругавшись, Водима вернулся наверх, к первой двери, и осмотрел замок. Тот был цел, а значит, его отпирали ключом. «Придется менять. Интересно, где проходимец раздобыл ключ и почему не запирал ее за собой? Если б директор не нашел дверь открытой, парень, возможно, так и не попался бы!» – недоумевал Водима. Оказалось, что с обратной стороны дверь не запиралась из-за односторонней конструкции замка.
Водима собрался немедленно сменить замок, чтобы мальчишка не смог пройти через эту дверь обратно, но прежде следовало запереть центральный вход. Когда Якур вернется, ему придется вызывать охранника звонком, установленным снаружи. Оттуда воришка сразу же отправится к директору, после чего его наверняка запрут в кладовке.
Тогда вездесущий проныра не будет больше крутиться вокруг Тильды и не сорвет его тщательно разработанный план!
Через полчаса на двери, ведущей в подземный переход к бомбоубежищу, появился тяжелый навесной замок: Водима отыскал его в ящике со столярными инструментами и, прикрепив металлические петли к косяку и двери, с довольной улыбкой продел в них массивную дужку, представляя, как хитрец оторопеет, обнаружив, что дверь заперта на другой замок, который он уже не сможет открыть.
До самого вечера никто ни разу не позвонил в звонок над парадным входом. А потом началось: педагоги обнаружили исчезновение Якура, выяснили, что тот не присутствовал ни на одном уроке и не вернулся в спальню после занятий. Бледный директор, окруженный свитой учителей, ворвался в помещение охраны и срывающимся голосом потребовал объяснить, куда пропал ученик. Не получив вразумительного ответа, он распорядился вызвать полицию.
Оставшись один, Водима поспешно удалил из видеоархива запись с запечатленным на ней Якуром, спускающимся по лестнице в бомбоубежище, а поздно ночью демонтировал установленную там камеру и на всякий случай даже стер кровавые следы со ступеней. Бесшумно проделав все манипуляции, Водима перевел дух. Теперь полиция не узнает о проделках Якура и не заподозрит охранника в том, что он расправился с вором по-своему. Конечно, доказать такое они не смогут, тем более что это не так, но лишние подозрения Водиме были ни к чему, особенно сейчас.
Вскоре из полиции сообщили о найденном рюкзаке, с большой вероятностью принадлежавшем Якуру: внутри оказались подписанные им школьные тетради. Рюкзак обнаружили на снегу рядом с полыньей в районе побережья Обской губы, неподалеку от хантыйского кладбища и заброшенного поселка Нумги. Тело парня не нашли, хотя в том месте, где он провалился, было не очень глубоко – примерно полтора метра. Решили, что его затянуло под лед и унесло дальше, в залив.
Из родственников в личном деле Якура значилась только бабушка, которую так и не смогли разыскать, чтобы сообщить о смерти внука. Полицейские обошли юрты кочевников, разбросанные по окрестным просторам, но никто из опрошенных не узнал парня на продемонстрированной им фотографии. Единственной зацепкой оказалось упоминание местных жителей о старой женщине по прозвищу Яга, живущей в одиночестве прямо на кладбище, – по слухам, кто-то однажды видел рядом с ней мальчика и слышал, как та называла его внуком.
Обследовав кладбище, полицейские не нашли там живых людей, но обнаружили круглый след от чума и несколько длинных палок, которые могли служить опорами для такого жилища. Однако определить, куда перекочевали хозяева (или хозяйка – предположительно, бабушка Якура), так и не смогли: снег почти сошел, а земля вокруг была сильно истоптана и местами разрыта животными. В отдалении от кладбища полицейские заметили двух северных оленей, жующих ягель, – возможно, они и затоптали следы покинувших стоянку кочевников.
Дело Якура закрыли из-за отсутствия состава преступления, заключив, что причиной гибели стал несчастный случай. Возражать, оспаривать и настаивать на дальнейших поисках никто не стал: сомнений не было, что воспитанника затянуло под лед, такой хрупкий в мае. Много людей так погибло: выбирая дорогу покороче, они шли на риск, зная, насколько она опаснее. Известно ведь, что уже в апреле ледяная броня в заливе идет трещинами. А вода под ней не стоит на месте – колышется, перекатывается и утягивает провалившихся бедолаг в ледяной склеп.
«Видит Бог, я не желал смерти ненцу, – оправдывался сам перед собой Водима, вспоминая известные ему подробности расследования. – Но, что уж скрывать, утоп он очень вовремя. Вряд ли мне удалось бы увести Тильду незаметно от него. Якур что-то пронюхал обо мне, а если бы Тильда проболталась ему о нашем предстоящем походе, меня бы ждали большие проблемы. И потом, Тильда могла бы вернуться обратно ради него. А мне важно, чтобы она думала, что возвращаться ей не к кому».
Стараясь сделать жизнь Тильды в интернате несносной и осложнить ее отношения со сверстниками, Водиме пришлось порядком потрудиться. Узнав от коллег о том, что девушка выдумала себе какого-то маньяка, он подбросил ей записку с угрозами, а чуть позже вымазал кетчупом двери ее спальни, из-за чего Тильда подралась с одной из воспитанниц, посчитав, что это ее рук дело. Насчет Якура у Водимы тоже имелся план. Он собирался устроить так, чтобы парня арестовали месяца на два за какое-нибудь серьезное нарушение, но тот утонул, избавив Водиму от хлопот.
Через несколько дней после исчезновения Якура, когда по интернату поползли слухи о его гибели, Тильда сама пришла к Водиме. Увидев ее, он застыл от неожиданности и только смотрел, как она, упав ничком на диван в его кабинете, трясется в рыданиях. В тот момент Водима боялся, что она обернется и заметит в его взгляде восторг, который он не в силах был скрывать. После их первой беседы в январе, когда он показывал Тильде карту Лукоморья, она больше так и не пришла. Все попытки Водимы застать ее где-нибудь одну и поговорить оканчивались неудачно. Тильда всячески избегала его: едва завидев, тотчас направлялась в противоположную сторону или спешила примкнуть к толпе сверстников. Водима подозревал, что всему виной был Якур, который наболтал ей всяких гадостей о нем. Ненец вечно ходил за Тильдой, как приклеенный, и это приводило Водиму в бешенство. К счастью, проблема решилась сама собой: проныра сгинул, а девочка теперь была рядом, такая несчастная, беззащитная и нуждающаяся в утешении.
Тильда дрожала. Водима присел на край дивана и накрыл руками ее плечи, едва касаясь. Молча ждал. Она постепенно успокоилась, поднялась и повернулась к нему. Вид у нее был такой жалкий, что Водиме захотелось прижать ее к своей груди, но он сдержался, боясь отпугнуть. Девочка напоминала ему маленького дикого зверька без зубов и когтей, но с обостренным чувством надвигающейся опасности. Нельзя допускать, чтобы Тильда почуяла опасность раньше времени.
