Его звали Джагат, и ему было тринадцать лет, на три года больше, чем Раджканье. Они познакомились и разговорились. Им позволили вдвоем покататься на слоне. За слоном неотступно следовала толпа вооруженных воинов, войско отца Джагата. Ее новый друг оказался принцем, сыном махараджи, тоже очень богатого правителя, но менее знатного, чем ее отец. Мальчик вместе с родителями стал часто бывать у них во дворце, и до Раджканьи дошли слухи, что Джагата собираются женить на ней через пять лет. Эта новость ее обрадовала: проводить время с другом было куда интереснее, чем с сестрами, ведь Джагат знал все на свете, забавно шутил и, самое главное, нравился ей все больше. Однако подруга Расма то и дело нашептывала Раджканье, что отец Джагата подбирает для сына не жену, а трон, и хочет с помощью этого брака укрепить свое могущество. До поры, до времени Раджканья не придавала значения ее словам. Шли годы, и в ее сердце все жарче разгоралось пламя любви к юному принцу, она считала дни до своего пятнадцатилетия, когда ее должны были выдать замуж за Джагата, после чего им уже не придется разлучаться надолго.
И вот настало время свадьбы, которую планировали отпраздновать за четыре дня. Для гостей разбили огромный шатер в саду, украшенный гирляндами цветов и огнями, пригласили музыкантов, танцовщиц и факиров. Приехал Джагат с родителями и многочисленными родственниками, они привезли целую гору подарков, началось шумное торжество. Раджканье казалось, что она вот-вот взлетит от счастья, хотя ее тело, шея, руки и ноги основательно потяжелели от драгоценных украшений, нанизанных на нее слоями. Наверное, отец достал все, что было в его сокровищнице, желая сделать свою дочь особенно ослепительной в эти дни. Тысячи бриллиантов, рубинов, изумрудов и сапфиров сверкали на праздничном сари Раджканьи, лавина из сотен жемчужных нитей перекатывалась на ее груди, толстые золотые браслеты на запястьях и лодыжках горели огнем под жарким бенгальским солнцем. Джагат не сводил с нее восхищенного взгляда, и Раджканья тоже не видела вокруг никого, кроме своего жениха. Он все время был на расстоянии, общаясь с родственниками, но это не огорчало ее, ведь уже совсем скоро они окажутся так близко друг к другу, как не были еще никогда. От этих мыслей пламя любви, горевшее в сердце Раджканьи целых пять лет, вспыхивало еще сильнее, обжигая так, что казалось, из глаз вот-вот посыплются искры.
В полуденный час предпоследнего дня свадьбы жаркий шепот Расмы отвлек Раджканью от приятных мечтаний о счастливом будущем: подруга, выглядевшая встревоженной, потянула ее в тенистый уголок сада для тайной беседы. Там она поведала ей о страшном заговоре, задуманном отцом Джагата: она подслушала его разговор с одним из важных гостей. Выходило, что после свадьбы отца Раджканьи собирались убить, чтобы Джагат взошел на трон, на который не было других наследников. Расма рассказала, как после этого она вывела Джагата в укромное место и заявила, что все знает о его коварных планах, но Джагат заверил ее, что здесь он ни при чем и не желает смерти отцу любимой. Вместе они придумали, как быть, и Джагат попросил Расму передать его предложение Раджканье. Сам принц благоразумно не стал подходить к невесте, зная, что вдвоем им не удастся скрыться от любопытных глаз и поговорить наедине. По словам Расмы, Джагат предлагал Раджканье бежать за пределы Бенгалии, в соседнюю страну, где они смогут зажить тихой и незаметной жизнью простых людей. Через Расму он просил невесту довериться ему и уверял, что свобода дороже любого богатства. По плану Джагата поздней ночью Раджканья должна была спрятаться в повозке артистов, приглашенных для развлечения гостей, и на рассвете выехать вместе с ними за стены дворца. С артистами принц уже обо всем договорился. Они должны были нарядить его невесту в мужское платье и раскрасить ее лицо так, чтобы охрана на воротах не узнала в ней принцессу. Позже Джагат догонит караван, и дальше они с Раджканьей отправятся туда, где начнут строить новую жизнь. Таким образом, отец Раджканьи останется жив, потому что после исчезновения принца и принцессы убивать его будет бессмысленно.
Рассказ Расмы привел Раджканью в ужас. Побег со своей собственной свадьбы казался ей крахом всего ее мира, но подруга убедила, что другого способа соединить судьбу с Джагатом и спасти отца от гибели у нее нет. Верная Расма растрогала Раджканью, пообещав бежать вместе с ней, чтобы той было не так страшно. Она заверила, что давно хотела поменять сытую, но невыносимо скучную жизнь во дворце на кочевую, прибившись к какому-нибудь бродячему театру, и теперь у нее появился шанс, который она не собирается упускать. «Вместе веселее, – шептала она ободряюще. – Ты только не подведи меня, не выдай. Тревогу скрой, притворись веселой, не то привяжутся с расспросами. Как стемнеет, начнется представление. Потом вы с Джагатом трижды обойдете вокруг жертвенного огня, после чего уходи к себе в спальню и жди. В эту ночь невесте с женихом еще положено спать в разных комнатах, поэтому Джагат останется с гостями, чтобы никто раньше времени не заподозрил вас в сговоре. Гости улягутся до рассвета, я позабочусь, чтобы в их напитки добавили сонное снадобье. Когда павлин в саду дважды крикнет, выбирайся из дворца. Встретимся в этом же месте».
Тоска по дому и близким охватила Раджканью прежде, чем настал миг разлуки. Весь остаток дня девушка льнула с объятиями и поцелуями к сестрам, к отцу и его женам, которых в детстве считала матерями. Даже узнав правду о том, что ее настоящая мать давно умерла, она не перестала их любить, потому что все они заботились о ней так же, как о своих родных дочерях. Раджканье не удалось скрыть грусть, но ее настроение никого не удивляло: все думали, что невеста заранее прощается с родными, ведь на следующий день была назначена брачная церемония, а сразу после этого, став женой, она должна будет отправиться в дом своего мужа.
Но начавшееся представление бродячих артистов отвлекло Раджканью от тяжких дум. Ничего подобного она в своей жизни еще не видела. Это не шло ни в какое сравнение со скучными фокусами седовласых старцев-факиров, игравших на дудочках перед змеями или подбрасывавших в воздух веревки, которые не падали на землю. Зависшие в небе веревки и затвердевшие, как палки, змеи тоже поначалу казались ей чудом, но давно надоели. Ради свадьбы дочери отец постарался преподнести гостям невиданное развлечение, узнав о том, что в город из дальних краев приехал караван с театром. Раджканья вспомнила, как еще месяц назад Расма, закатывая глаза, рассказывала о представлении, которое случайно увидела на рынке, куда ходила вместе с одной из служанок за благовониями и специями в разгар подготовки к свадьбе. «Там творились настоящие чудеса! Я видела летающих богов и краснолицых демонов, изрыгающих струи огня, такие же высокие, как струи воды в нашем фонтане. Боги вырвали из демонов весь огонь и собрали его в огромный костер на рыночной площади, а потом повергли туда всех демонов, чтобы очистить их от скверны, и те вылетели из огня пылающими птицами! А какая там была музыка! Я даже успела немного потанцевать с одним из богов, но потом старая Фатима отругала меня и сказала, что больше не возьмет с собой. А мне так хочется снова все это увидеть!»
Тогда Раджканья, еще ни разу не покидавшая стен дворца, позавидовала сестре, но теперь и она могла насладиться этим зрелищем. Наслаждаясь, она мысленно парила над землей вместе с прекрасными златоликими богами, укрощала свирепых демонов и обращала их демонический огонь против них самих, она словно обрела могучие крылья, способные унести ее в новую жизнь вместе с удивительными артистами, которые, как она подозревала, в самом деле обладали неким божественным или магическим даром, ведь обычному человеку не под силу сотворить подобное волшебство. Страх перед побегом отступил, мысли о разлуке сменились мечтами о свободе, огонь и музыка растворили едкую тоску. Искры, танцующие в черном небе, плавно уплывали вдаль и манили за собой. Ей тоже захотелось танцевать. Не в силах сдержаться, она вскинула руки над головой и затрепетала всем телом, подражая языкам пламени. За стеной огня виднелся силуэт мужчины. Раджканье показалось, что это Джагат. Танцуя, она двинулась к нему. Браслеты и ожерелья звенели на ней в такт барабанам. Жар костра опалял. Сари промокло и облепило тело, но танец Раджканьи лишь набирал обороты. Она кружилась и кружилась, чувствуя себя огненной искоркой, такой же яркой и невесомой, летящей в неизвестность, пока не упала в мужские объятия. «Огненная принцесса», – прошептали ей на ухо. Вскинув голову, Раджканья испуганно вскрикнула: на нее с лукавой улыбкой смотрел златоликий бог.
