– И почему же их сплющило? – спросил Якур, вовремя поддержав Тильду под локоть, – та читала на ходу, не глядя под ноги, и споткнулась о кирпичный конгломерат, попавшийся ей на пути.
– Черт, тут все усыпано строительным мусором! – Тильда недовольно фыркнула, высвобождая руку, и снова уткнувшись в экран, продолжила. – Сплющило, выходит, из-за тектонических движений, вызванных вулканической активностью. Три тыщи лет назад здесь сплошь кипели вулканы! Вот откуда взялся мраморный рисунок: белые прожилки – это останки животных, моллюсков и рыб, а другие цвета – это разные вещества, из которых состоит вулканическая лава. Например, красноватые штрихи мрамору придает оксид железа, а сульфид железа добавляет сине-черный оттенок, хлориты же окрашивают его в зеленый, упс!.. – Тильда снова споткнулась, и Зарубин бесцеремонно отобрал у нее телефон.
– Продолжишь лекцию чуть позже, в более подходящем для этого месте! – сердито заявил он и спрятал ее гаджет в свой портфель, полный каких-то бумаг. Это была единственная ноша, которую он взял с собой из машины, а багаж новоиспеченных студентов пообещал доставить утром, заверив, что в общежитии университета им выдадут все необходимое.
Тильда вызывающе посмотрела на Виктора, пытаясь пробуравить взглядом его непроницаемые очки, в которых плавало алое солнце.
– В Вики написано, что Мраморный завод одно время принадлежал Санкт-Петербургскому университету. А о Горном там не упоминается.
– Потому что это секретная информация, – отозвался Зарубин, поправляя очки.
– Загадочное местечко, – хмыкнула Тильда, обозревая унылые бетонные строения и разнообразные конструкции, загромождавшие пространство впереди. Вблизи трубы-печи выглядели еще более зловещими: вывороченные из раскрошившейся кладки ржавые скобы торчали опасными шипами, кучи белесой золы на земле перед отверстиями навевали мысли о крематориях, обугленные арочные проемы на верхних ярусах походили на рты, раскрытые в крике ужаса. Перед одним из таких проемов-ртов стоял, раскинув в стороны длинные ноги-опоры, изрядно потрепанный временем бетонный мост, упиравшийся другим концом в горный склон. На его раскрошенных от времени боках весело зеленели пятна мха и горделиво покачивались на ветру молодые деревца, прикрывая тоскливо выпирающий скелет из металлической арматуры.
За трубами на многие метры растянулось невысокое серое сооружение непонятного назначения. С одной стороны оно примыкало к зеленому одноэтажному дому с двускатной крышей и пустыми оконными проемами: отсутствовали не только стекла, но и рамы. По всему фасаду дома змеились черные жирные трещины, такие глубокие, что казалось, строение рухнет от малейшего ветра. Дальше, за домом, высились безликие пятиэтажки, едва заметные на фоне зарослей, полностью лишенных листвы.
– Нам туда! – Зарубин жестом указал на зеленый дом и направился к нему, огибая каменные глыбы и кучи щебня, разбросанные по всей территории.
– Да к такой хибаре даже подойти страшно! – возразила Тильда, но все-таки ускорила темп ходьбы.
– Зря ты! Оно такое красивое! – послышался сзади восхищенный голос Виолы. – Здесь просто великолепно, Тильда!
– Что? Серьезно? – Тильда удивленно посмотрела на сестру. Та шагала рядом с Якуром, как приклеенная. Глаза ее горели необъяснимым восторгом.
– Поторопитесь! – крикнул Зарубин, остановившийся у входа в дом. – Переход скоро закроют!
Над входом выделялся прямоугольный фрагмент штукатурки более темного оттенка, – похоже, когда здание красили в последний раз, то поленились снять какую-то вывеску.
– Здесь было заводоуправление, – пояснил Зарубин.
– А теперь, значит, дом служит переходом в другое измерение, – подытожила Тильда с плохо скрытым сарказмом. – Вам не кажется, что ваш секрет слишком уж на виду? Неужели вы не боитесь, что о переходе станет известно посторонним?
– Это маловероятно. Экскурсии сюда не водят, а одиноких сталкеров больше привлекают трубы и мост, но даже если они и зайдут в этот дом, все равно не смогут воспользоваться переходом, потому что у них нет пропуска, и они не знают инструкции.
– Инструкции?
– Заходите, и я все объясню. – Зарубин распахнул скрипучую дверь.
Дом дохнул на них затхлостью и гнилью. Деревянный пол под ногами прогнулся с надсадным стоном. Мелкий мусор и куски отвалившейся штукатурки захрустели под ногами.
Узкий полутемный коридорчик перегораживала пустующая будка вахтера, точнее даже не будка, а ее каркас, потому что все стекла в ней были выбиты. В проеме между будкой и стеной раскорячилась кособокая железная «вертушка», предназначенная для того, чтобы люди проходили через вахту по одному.
Неожиданно Виола с кем-то громко поздоровалась. Взгляд ее при этом был направлен внутрь «вахтерской» будки, в которой совершенно точно никого не было. Тильда уже открыла рот, чтобы спросить сестру, с каких пор она здоровается с пустыми местами, но Виктор перебил ее:
– Тихо всем. Слушайте внимательно, сто раз повторять не собираюсь. Вот ваши пропуска. – Он щелкнул замком портфеля, извлекая цветные прямоугольники. – Якур, твой пропуск без имени, так как ты у нас внеплановый студент. Имей в виду, он одноразовый. Держите документ так, чтобы на той стороне его было хорошо видно, не закрывайте буквы пальцами. Потом крутаните «вертушку» следующим образом: один оборот по часовой стрелке, три – против, и на третий раз шагайте с левой ноги. Все ясно? Итак, кто идет первым? Ну, пусть Якур. Смотри, парень, только ничего не перепутай, второй попытки у тебя не будет, останешься «за бортом» до утра, и всем из-за тебя здесь торчать придется.
Прежде чем притронуться к «вертушке», Якур какое-то время изучал затянутый в плотную пленку пропуск, потом бросил тревожный взгляд на девушек, и весь его вид говорил о том, что он усиленно размышляет, не поздно ли еще отказаться. Тильда думала о том же. У нее возникло ощущение, что эта кособокая преграда способна пропускать лишь в одну сторону, и обратного пути у них не будет. Не в буквальном смысле, а в том, что в прежнюю жизнь, какой она была до сих пор, им уже не вернуться.
Зарубин стоял, прислонившись к стене, и молча наблюдал за своими подопечными, больше не подгоняя их. Наверняка догадывался о том, какие душевные терзания они испытывают. Даже Виола, разглядевшая в окружающем запустении нечто прекрасное, как-то вся сникла и часто оглядывалась на облезлую входную дверь.
Якур решился. Поднял руку с зажатым в ней пропуском, другой рукой толкнул металлическую крестовину. Та подалась с глухим скрежетом, и, как только сделала один полный оборот, Якур с силой дернул перекладину на себя. Крестовина взвизгнула и завертелась в обратную сторону. Один круг, второй, третий… С замиранием сердца Тильда смотрела, как друг шагает в проем между перекладинами, как переступает на другую ногу, чтобы сделать следующий шаг, но этого не происходит, потому что обе его ноги растворяются в воздухе, а следом и все тело. Последним исчез его коротко стриженый затылок, какое-то время еще помаячив в воздухе круглым темным пятном.
Виола, стоявшая рядом, улыбнулась, глядя в пустоту за «вертушкой», потом вопросительно посмотрела на Тильду.
– Давай, иди! – предложила Тильда, увидев, что той не терпится отправиться вслед за Якуром. «Похоже, сестричка присвоила моего друга», – мелькнула у нее неприятная мысль.
Уговаривать Виолу не пришлось, та испарилась в считанные секунды.
– Теперь ты, – сказал Зарубин, поторапливая застывшую в нерешительности Тильду.
– А обратно можно будет вернуться? – спросила она, чувствуя щемящую тоску в душе.
– Если я скажу «да», это будет неправда. Но и ответ «нет» здесь не подойдет.
– Не понимаю.
– Поймешь со временем, а сейчас просто сделай свой выбор.
– Но я понятия не имею, что там!
– Так уж устроено в жизни: зачастую мы делаем выбор, не зная, что нас ждет впереди. Слушай свое сердце.
– Сердце подсказывает, что надо идти вперед, но мне страшно, – призналась Тильда.