Зарубин удалился. Лязгнули, открываясь, ворота ангара, а через некоторое время оттуда донеслись постукивания и металлический звон. Тильде хотелось взглянуть на поезд, но Вольга потянул ее в сторону, заверив, что ни один мастер на свете терпеть не может, когда ему мешают.
Они прошлись по лужайке к другой дорожке, пролегавшей вдоль бетонного забора, поворачивающей оттуда к общежитию и дальше ведущей к главному корпусу – там, на круглой площади, вымощенной светло-желтой брусчаткой, сходились все дорожки, отчего издали это место напоминало нарисованное солнце. Из открытых окон университета донеслась приятная переливчатая мелодия звонка, отличавшаяся от прежних, пронзительных и требовательных. Нетрудно было догадаться, что этот звонок возвещал об окончании учебного дня. Студенты лавиной хлынули на крыльцо. Только тут Тильда обратила внимание на то, что все они были в форме, а в прошлый раз даже не заметила этого, ошеломленная встречей с Вольгой. Теперь же она с любопытством разглядывала то, во что вырядились студенты. Ничего особенного, темно-синие брюки на парнях и такого же цвета широченные юбки на девушках, и на всех – одинаковые белые рубашки, застегнутые на все пуговицы, до последней.
«А тут строгие нравы», – подумала Тильда с некоторым недовольством, но длинные юбки из струящейся шелковистой ткани ей понравились. По крайней мере, на Виоле такая юбка смотрелась великолепно: Тильда заметила сестру и Якура, идущих по дорожке навстречу им с Вольгой. Настроение у нее почему-то сразу испортилось, хотя Якур и говорил о том, что Виола в опасности и надо за ней присматривать. Тильде не очень-то в это верилось. Нет, Якуру она доверяла, зная, что он никогда не станет выдумывать такое, но ведь ему могло и показаться, особенно если Виола умело притворилась бедняжкой для того, чтобы он не отходил от нее ни на шаг.
По всей видимости, Якур тоже не очень обрадовался, застав Тильду в компании Вольги, которого он видел впервые и потому пристально изучал цепким пронизывающим взглядом без малейшего намека на доброжелательность. Прищуренные глаза Якура, и без того узкие, превратились в строгие черные черточки.
Вольга первым протянул руку и просиял радушной улыбкой. Откуда он вообще узнал, что надо поздороваться? Тильда еще не успела рассказать ему ни о Якуре, ни о Виоле. Наверное, он все прочел по их лицам. «Надо же, проницательный какой! – подумала она, сдерживая улыбку. – Будто и вправду демон».
– Вы не представляете, сколько нам на завтра задали! – с торжественным видом сообщила Виола, как только Тильда представила Вольгу друзьям и они обменялись приветствиями. При этом сестра старательно улыбалась, и поскольку Якур стоял с ней рядом и этой улыбки не видел, выходило, что старается она для Вольги. «Ведь не для меня же?» – мысленно рассудила Тильда, чувствуя растущую злость в душе, и вдруг ее осенило: что, если опасность, грозившая Виоле, – та, которую предвидел Якур, – исходила от нее, Тильды?! «Так не пойдет, надо срочно взять себя в руки, ведь она же моя сестра! – подумала Тильда, разозлившись на себя еще больше, чем на Виолу. – Ну да, во мне живет эгоистка! Понятия не имею, откуда она там взялась и когда во мне поселилась, но уж точно не дам ей решать, кого мне любить и кого ненавидеть!»
Не подозревая о ее внутренней борьбе, Виола продолжала что-то рассказывать, глядя прямо в зеленые глаза Вольги, смотревшие в ответ с все возрастающим интересом.
Эгоистке внутри Тильды хотелось взять Вольгу за руку и демонстративно увести его за собой, сославшись на важную беседу, которую они не закончили. Тильда приказала ей не высовываться и произнесла с милой улыбкой:
– Что-то я устала сегодня. Пойду, наверное. Извините, ладно?
После этого она повернулась и, не оглядываясь, пошла к общежитию с гордо поднятой головой.
В комнате вовсю хозяйничали Фима и Лиля. Уборка была в самом разгаре: у порога стояло огромное ведро с водой, о которое Тильда едва не споткнулась, на полу валялись тряпки, щетки и полупустой полиэтиленовый мешок с мусором. Ковер был свернут и стоял в углу, пол влажно поблескивал. И когда соседки успели все это сотворить? Ведь занятия совсем недавно закончились.
Фима стояла посреди комнаты с облезлой сосновой веткой в одной руке и треснутой вазой в другой, боком к двери, и поэтому еще не заметила вошедшую Тильду.
– Как думаешь, это можно выбросить? – спросила она у Лили, протиравшей стол.
Тильда собиралась громко заявить: «Не твое, не трогай», но против ее воли вырвались совсем другие слова:
– Что тут спрашивать! Сама же видишь, что это мусор!
– О, Тильда, привет! Мы тут чистоту наводим. Следующая будет ваша очередь с Виолой. Почему ты на занятия не пришла? Сестра о тебе беспокоилась.
– Были причины. Вот, видите? – Тильда коснулась обруча на лбу. – Обследование проводят, освободили сегодня, дали адаптироваться к устройству.
– Ух, до чего красивая штучка! – Лиля бросила возить тряпкой по столу и уставилась на нее. Фима сунула вазу и ветку в мусорный мешок, подошла ближе и протянула руку со словами:
– Можно, я потрогаю?
Тильда кивнула, не глядя на соседок. Она не могла отвести взгляд от мешка. Сквозь полупрозрачный целлофан виднелась ветка от сосны-«карсикко», оберег Виолы. Еще не поздно было достать ее и сказать, что этот голый прутик с тремя пучками желтой хвои – важная для ее сестры вещь.
Но Тильда молча прошла к шкафу, открыла секцию, отведенную для нее, и ахнула, позабыв обо всем на свете: в шкафу висели блузка и юбка, ее студенческая форма. Вблизи одежда выглядела просто волшебно, в ней словно было что-то магическое. Тильда с восторгом представила, как наденет ее завтра.
– Виола еще утром получила форму для тебя. Она сказала, что знает твой размер, – раздался за спиной голос Фимы.
Тильда почувствовала, как к горлу подкатил ком. Она обернулась, собираясь вытащить сосновую ветку из мешка, но Фима уже вышла из комнаты, крикнув на пороге:
– Пойду, мусор вынесу!
В раскрытое окно доносились голоса студентов, кучковавшихся во дворе общежития, и среди них отчетливо прозвучал заливистый смех Виолы. Тильда облокотилась о подоконник и потянулась к раме:
– Прикрою немного, ветер прохладный.
Само собой, ветер ей не мешал, просто захотелось выглянуть во двор, не выказывая любопытства. Виола все еще болтала с Вольгой и Якуром, с ее лица не сходила жеманная улыбка, показавшаяся Тильде тошнотворной. «Что ж, похоже, сестрица не пропадет без своего оберега. Вон, сразу двух телохранителей себе нашла!» – сожаление от того, что ветка Виолы отправилась в мусорный бак, мгновенно улетучилось, уступив место злорадству. И неожиданно накатил приступ голода, да такой, что в животе заурчало.
– Не знаешь, скоро ужин? – спросила Тильда у Лили, натиравшей совершенно чистый стол.
– Через два часа. Расписание работы столовой висит рядом с вахтой. Может, чаю? Твоя Виола булочки с обеда принесла, целый мешок. Для тебя старалась.
– Давай! – Тильда наградила соседку благодарным взглядом. С самого утра она находилась в жутком напряжении и не могла даже думать о еде.
– Хорошо, когда есть сестра почти одного с тобой возраста, сразу и родной человек, и подруга, – рассуждала Лиля, доставая из шкафчика над столом белые фарфоровые чашки и блюдца с волнистым краем. – Мы вот с Фимой тоже сестры, всегда вместе. Не знаю, чтоб я без нее делала.
– Ну, у нас с Виолой не так. Мы мало общались.
– А почему?
– Из-за расстояния. Жили слишком далеко друг от друга. Я, можно сказать, почти и не знаю ее.
– Вот теперь и узнаешь. Как же замечательно, что вам выпало вместе учиться, будто подарок судьбы! – Лиля, похоже, во всем видела одни плюсы.
– Да уж, подарок. – Кисло улыбнувшись, Тильда потрогала обод на голове.
– Здесь, правда, та-ак здорово! – Соседка словно и не заметила намека.
Устроившись на подоконнике с кружкой в руке, Тильда принялась уминать огромную булку, украдкой посматривая во двор. Ни сестры, ни друзей там уже не было. Студенты тоже почти все разошлись, лишь несколько парней и девушек еще стояли у крыльца и восторженно делились впечатлениями.
