Через час неторопливого бесцельного брожения по улочкам Эдинбурга, Пауль почувствовал атмосферу настоящего живого города, не глянцевую этикетку, а реальный, естественный Эдинбург. Погода сегодня была хорошей, солнечной, что редкость для старой доброй Англии.

Старые дома, каменные и асфальтовые дороги, перемежающиеся с участками залитыми термопластом. Потрескавшиеся тротуарные плитки, чугунные люки колодцев и свисающие с крыш кабеля. Вездесущие голуби, кошки, греющиеся на скамейках, создавали непередаваемую дремотную атмосферу самолюбования старого города. Даже витрины магазинов и спешащие по своим делам прохожие только оттеняли, но не заслоняли эту идиллию ретро. Всего час прогулки и Пауль сам вошел в ритм, слился с городом, стал одним из многих жителей Эдинбурга. Он любил такое перевоплощение. Только так можно было понять и проникнуться местной атмосферой. А в каждом городе она своя, особенная.

Пауль остановился у витрины очередного магазинчика с пылящимися волынками, чучелами лох-неского чудовища и манекенами в клетчатых кильтах. Видно было, что ассортимент давно не обновлялся. Торговец по-философски относился к маркетингу и рекламе. А может, просто не может себе позволить обновление внешнего антуража.

Сейчас на развитых мирах популярны кибер-манекены, практически не отличимые от живых людей механические демонстраторы. Пауль вспомнил супермаркет в Гронинге на планете Диаланд. Там в огромной витрине, представляющей собой пару комнат обычной квартиры, манекены разыгрывали целые бытовые сценки, ненавязчиво убеждая зрителей покупать рекламируемые товары.

Неожиданно для себя Робин понял, что в Эдинбурге плохо с работой. Местные жители в основном заняты туристическим бизнесом. Кроме того, рядом с городом, по-видимому, есть несколько фермерских хозяйств и небольших ремонтных предприятий. Вот и все, остальные худо-бедно содержат магазинчики наподобие вот этого, работают в университете и музеях или живут на пособия.

В любом крупном городе земля в центре стоит бешенные деньги, арендная плата зашкаливает любые мыслимые пределы. Везде, но не в Эдинбурге. Пауль уже обратил внимание: многие дома в центре пустуют или заняты под офисы мелких компаний и небольшие магазинчики с весьма скудным ассортиментом.

По-другому и быть не могло. Старая добрая Англия давно уже превратилась в один большой музей под открытым небом. Практически вся деловая жизнь сосредоточена в Лондоне. Сельское хозяйство практически заброшено, ЕС предпочитает дотировать перспективные районы в субтропическом климате средиземноморья, а в туманном Альбионе и Скандинавии слишком высоки себестоимость и накладные расходы.

Остаются только рыбоперерабатывающие заводы, несколько захиревших морских ферм и десяток другой фермеров, занявших нишу экзотических товаров. Вересковый мед, классический эль, разведение лесной дичи вот и все. Да не только Англия стареет, в последние десятилетия на Европейском рынке все активнее продвигается недорогая и качественная сельхозпродукция из Латинской Америки, Евразии и центральной Африки. А промышленное производство в Европе традиционно тяготело к Германии и северной Италии.

На одной из площадей Эдинбурга Пауля привлекло необычное зрелище. Молодой коротко стриженый парень в поношенном фельдграу пел под старую акустическую гитару. Над серыми улицами звучал чуть хрипловатый голос певца.

У ног барда стояла перевернутая каска времен Роммеля и Монтгомери. Двое молодых людей и девушка остановились рядом с гитаристом, слушая песню. Большинство же прохожих, не задерживаясь, проходили мимо. Изредка в шляпу летели монеты и мелкие купюры. Пауль на секунду остановился ошарашенный видом музыканта, глаза у него медленно полезли на лоб, затем подошел поближе. Бард, почувствовав интерес к своей персоне, еще громче запел об инопланетных пустынях и кровавых боях с бесчеловечными жукоглазыми Чужими. Рядом с ним на стене дома висел лист пластика с хорошо заметной надписью: «Помогите безработному инвалиду, ветерану коатлианской войны, потерявшему здоровье на дальних планетах».

Не смотря на надпись, парень на инвалида не походил. Наметанный взгляд Пауля не заметил никакой скованности, механичности движений, характерных для кибер-протезов. Единственное, что выделяло барда из толпы, так это глубокий извилистый шрам, пересекавший левую сторону лица от брови до подбородка. Кроме этого была еще пара странностей. Пауль никогда бы ни подумал, что ветерану войны, придется зарабатывать на хлеб таким способом, он прекрасно знал размер военной пенсии и пособия по инвалидности. Кроме того обязательной военной страховки в большинстве случаев хватало на полное лечение даже в случае тяжелейших ранений с потерей части организма.

- Где тебя так, браток? – миролюбиво поинтересовался Пауль, приблизившись к музыканту. Песня оборвалась на полуслове, музыкант окинул взглядом плотную мускулистую фигуру туриста. Обычный прохожий в легком светлом плаще.

- На Шотауне, в секторе Долорес, знаешь, какая там бойня была! Прижали мы гномов, да немало парней полегло под чужим солнцем. Меня во время атаки осколком рубануло – с этими словами бард провел ладонью по своему шраму.

- Прямо через шлем? – сомнения подтверждались.

- Да, чудом жив остался. Кровь как из свиньи хлестала, хорошо, сознание сразу потерял. Боли не чувствовал. Санитары, гады, меня только через два часа нашли. Так и валялся на камнях рядом с дохлыми гномами. Еще ихнего воздуха наглотался, чуть не сдох на этой чертовой войне!

Пауль не стал слушать дальше, ему все было ясно. Ухмыльнувшись прямо в лицо «ветерана», он смачно харкнул в каску с подаяниями.

- Ты чё?! – парень выпучил глаза и замахнулся гитарой, но осекся, остановился, встретившись с холодным жестким взглядом Пауля. Отшатнувшись назад и упершись спиной в холодную стену дома, музыкант понял, что сейчас его будут бить и очень больно, возможно ногами. Фигура мошенника сгорбилась, он стал похож на побитую собаку. Только гитара оставалась в руках, видимо, парень надеялся ей защититься.

Пауль бросил еще один уничижительный взгляд на барда, молча развернулся и, чеканя шаг, двинулся прочь. На душе было мерзопакостно. Серые, грязноватые, давно нечищеные стены домов прекрасно отражали его настроение. Перед глазами стояли уродливое лицо мошенника, грязный воротник его рубашки и давно требовавшие ремонта ботинки.

Лейтенант Робин сам не был на Шотауне, но слышал о тяжелых боях на этой планете. Год назад 34-я бронепехотная армия и две танковые бригады потеряли там почти треть личного состава. Два часа с разбитым забралом шлема на поверхности Шотауна! Там где воздух состоит из смеси азота с углекислотой и метаном, практически без следов кислорода! Ври больше, козел! Не служил он ни когда в армии и даже Землю ни разу в жизни не покидал. Иначе придумал бы более правдивую легенду. А люди ему верят!

На секунду захотелось вернуться назад и переломать все кости урода, медленно, растягивая удовольствие, наслаждаясь хрустом и воплями, чтоб не смел больше позорить память ребят навсегда оставшихся на Шотауне и множестве других фронтовых планет космоса. Мерзко и подло, совсем как, трупный червь, копошащийся в разложившемся куске мяса.

Наконец, Пауль успокоился. В жизни всему есть место. Сегодня он увидел живую падаль, ладно бывает, значит, завтра познакомится с хорошими людьми. В конце концов, все познается в сравнении. Оставив за спиной площадь с лже-ветераном, Пауль двинулся в направлении Старого Замка.