- Нет, я лично о таких случаях не слышал. Со временем все восстанавливаются. Ни чего, лейтенант, ты еще поведешь фрегат, а может, и крейсер получишь – добавил Юрий Сергеевич – главное, самообладание не теряй на медкомиссии.

- Понятно – протянул Алексей упавшим голосом – только паршиво все это. Очень паршиво.

Покинув медотсек, лейтенант первым делом направился в свою каюту. Жилой блок находился на соседней палубе и Чеканов впервые за долгое время решил идти домой пешком. Обычно космофлотцы пользовались транспортной системой, сложной транспортной паутиной забрасывавшей человека в считанные секунды в любую точку корабля. Сегодня Алексей ни куда не торопился, ему некуда было спешить. Теоретически он оставался артиллерийским офицером, но практически в случае боя был бы вынужден передать управление боевыми системами корабля штурману фрегата лейтенанту Шарифуллину.

Спустившись по лестнице в жилой блок, Алексей направился к своей каюте. По дороге ему никто не встретился. Космофлотцы немногочисленного экипажа «Задорного» находились либо на постах, либо в кают-компании, либо отдыхали в своих кубриках и каютах. Проходя мимо дверей офицерской кают-компании, Чеканов замедлил шаги, но затем, махнув рукой, прошагал мимо. Настроение было паршивым до отвращения, никого не хотелось видеть. Волком бы завыть, да ребята не поймут, точно на поверхность по гроб жизни спишут.

Наконец Алексей ввалился в свою родную конуру, которую до недавнего времени искренне считал своим домом. Отделанный мягким псевдопористым пластиком параллелепипед четыре на три метра площади и два с половиной в высоту. Вот вам и апартаменты на двоих офицеров: две кровати, три стула, тумбочки, стол и санитарный блок. Кораблестроители считали, что этого достаточно. А космофлотцы? Космофлотцы привыкали, все равно на лучшее рассчитывать не приходилось. Отдельные каюты были только у командира корабля и старпома.

- С выздоровлением! – громко прозвучало приветствие. Сосед Алексея по каюте лейтенант Марат Шарифуллин широко улыбался. При этом он даже не поднялся с койки.

- Здорово! – отозвался Чеканов, закрывая за собой дверь.

- Как настроение? Все? Наш лекарь снял свои претензии к твоему бледному виду?

- Да иди ты! – беззлобно отозвался Алексей – меня до самой базы перевели в пассажиры.

- Ты серьезно?! Подожди, рассказывай, давай. Может, вместе обмозгуем – Марат резко сел. Его ярко-зеленые глаза пристально смотрели на Алексея из-под черных кустистых бровей.

- Ни чего хорошего. Контузия у меня. Не могу с корабельным мозгом работать.

- Черт! – голос Марата дрогнул, любой космофлотец с ужасом воспринимал такую перспективу. Потерять способность работать на прямом контакте, значит уйти с флота. – Знаешь, ты везунчик, Леха. В рубке еще не был?

- Я прямо из медотсека.

- Потом посмотришь. Тебе тогда натурально повезло. Импульс прошиб корпус насквозь. В метре от твоего кокона дырища. Собака пролезет. Один раз повезло, и второй раз повезет. Вылечат тебя, вылечат. Пару месяцев отдохнешь в санатории и обратно на корабль.

- Спасибо – вяло отмахнулся Алексей, сумбурная речь Марата действовала успокаивающе. Только сейчас Алексей, погруженный в переживания о своей неполноценности, начал понимать, что не все так страшно. Он мог вообще не проснуться. А, мог и очнуться обрубком, обожженным ошметком плоти, плавающим в баке с физраствором. И сейчас дожидаться операции по восстановлению оторванных конечностей. Хорошего, в этом действительно мало.

На флоте ранения бывают двух видов. Либо легкие ссадины и простые переломы рук и ребер. Это лечится за один день. Либо тяжелейшие ранения с утратой до половины организма, а то и больше. Тут реабилитация не менее года занимает, а потом еще полгода под наблюдение врачей на тыловых базах баклуши бить. Так что, Алексею действительно повезло, равно как и всему экипажу фрегата. Пройди импульс на метр ближе к корме, и сожгло бы не только кокон артиллерийского офицера, но и реактор. Команда просто бы не заметила, как превратилась бы в плазму вместе с кораблем.

- Интересно, в кают-компании кто ни будь есть? – только сейчас Алексей понял, что он зверски голоден. Желудок громко забурчал, требуя подбросить дровишек в топку.

- Может быть – отозвался Марат – а если и нет, у кока должны быть экспресс-обеды.

- Понятно – сейчас Алексей был готов проглотить даже пару стандартных наборов синтетических обедов в вакуумной упаковке. Таковые всегда имеются в наличии и отпускаются без нормы и лимита, достаточно на минуту засунуть в печку, и нечто съедобное готово. Естественно, космофлотцы брали экспресс-обеды, только если не успевали поесть по расписанию. Ни какого удовольствия в еде с неограниченным сроком годности не было. Конечно, остальная еда на камбузе тоже была искусственного происхождения, но там хоть вкус и запах были натуральные.

Только Чеканов повернулся к двери, как она сама распахнулась, и не пороге появился командир «Задорного» капитан-лейтенант Самойлов.

- Вольно, продолжайте отдых – командир шагнул в каюту, жестом останавливая готовых вытянуться по стойке смирно лейтенантов – как самочувствие, Алексей Петрович?

- Спасибо, все в норме.

- Я уже разговаривал с Набиуллиным. Ничего страшного. Мы идем на «Бригитту» потом прямиком на Надежду ремонтироваться – Самойлов говорил спокойно, неторопливо. Было понятно, к чему он клонит. На планете Надежда находился штаб 8-го флота и все вспомогательные службы. В том числе и флотский госпиталь. С врачами своего флота легче договориться, помочь офицеру как можно быстрее вернуться на корабль.

- У меня контузия, Петр Михайлович – тихо проговорил Алексей.

- А ну! Не вешать нос, лейтенант! Не ты первый. Поможем. Я лично замолвлю за тебя слово на комиссии. В крайнем случае, на Надежде есть флотские здравницы, пару месяцев пролечишься. Ни чего страшного. Вакансия артиллерийского офицера на «Задорном» будет свободна. С твоими обязанностями Марат Сагитович справится.

- Так точно! – бодро отозвался Шарифуллин – все равно не меньше месяца в доке простоим.

- Спасибо, Петр Михайлович, - улыбнулся Алексей. На душе после разговора с командиром стало легче.

Весь рейс до «Бригитты-6» лейтенант Чеканов провел в своей каюте. Апатия, страшная апатия и полное нежелание лишний раз попадаться на глаза товарищам. В рубке делать было нечего, от вахт его освободили по понятной причине, а сидеть в кресле и вздыхать, глядя на серебристые кристаллы коконов управления, да озабоченно разглядывать рваную кляксу заплаты на переборке …. Нет, увольте, не по нутру это, не по нутру.

В кают-компании Алексею тоже быстро надоели сочувствующие, бросаемые украдкой, словно виноватые взгляды товарищей. Так смотрят на калеку, жертву пьяных родителей или несчастного дауна, единственно способного пускать пузыри и лыбиться идиотской улыбкой. Только Самойлов и Шарифуллин разговаривали с Алексеем на равных, не пряча глаз. Был еще Юрий Сергеич, хотя, даже в голосе врача иногда, не смотря на его диплом, проскальзывали нотки сочувствия.

Зато в свободное время, а его неожиданно оказалось слишком много, Чеканов читал запоем и смотрел фильмы из корабельной библиотеки. В глубинах памяти корабельного компа нашлись Хемингуэй, Ремарк, Конецкий, Дубинин, Первушин и даже Стивенсон. Читал Алексей много, находя удовольствие в изощренности литературной мысли гениев последних 3-5 веков.

Настоящим открытием стал обнаруженный в библиотеке объемный, подробный справочник по космическому кораблестроению. Авторы последовательно, хорошим языком изложили весь нелегкий путь человечества к звездам: от первых химических «зажигалок» до современных крейсерских рейдеров и линейных лайнеров первого класса. Кроме хронологического изложения справочник изобиловал фото- и видеоматериалами, описанием не только реализованных, но и не вышедших за пределы конструкторских бюро значимых проектов. Алексей закончил изучение справочника аккурат за час до выхода «Задорного» на орбиту Надежды.