Завершив последний рейс, Алексей неожиданно понял, что смертельно устал. Хорошо, на перелете до наземного аэродрома его подменил Виктор Кратор. Шли на бреющем, с этого момента вступил в силу приказ, запрещавший подниматься выше 50-и метров над поверхностью.
Чеканов, расслабившись в пилотском кресле, лениво следил за проносящимися за окнами кабины пейзажами. Заснеженные поля, редкие пятна поселков, серые ленты дорог, местами переметаемые белыми языками. Снегозащитные поля над автострадами отключились. Попадаются леса и перелески. Что там росло, и какие листья распустятся на деревьях весной, Алексею было безразлично.
«Медуза» шла к горному хребту на южном участке плацдарма. Перед глазами пилота на панели светилась карта. Яркий зеленый огонек отмечал положение его бота. Рядом ползли еще два таких же огонька. Вон они, идут параллельным курсом, машины под номерами «17» и «38». Под красным солнцем поблескивают угольно-черные приплюснутые корпуса, хорошо видны коротенькие крылышки и срезанный на угол хвост. Неказистые и потрясающе надежные рабочие лошадки десанта.
Горы приближаются, рельеф под брюхом бота изменился, теперь это была всхолмленная поднимающаяся вверх равнина. Виктор вел машину к долине меж двух отрогов. С каждым километром холмы становились все выше и выше. Незаметно они перешли в две скалистые цепи, высившиеся по краям долины. Равнина внизу была изрезана каньонами и узкими руслами горных речек. Только путеводной нитью вдоль курса бота тянулась нитка монорельса.
«Медуза» свернула в незаметное со стороны ущелье. Обрывистые, почти вертикальные стены сблизились, почти сошлись и вновь расступились. Скорость машины упала до 70-и км/ч. Внизу и по сторонам тянулся утилитарный промышленный пейзаж: заводские корпуса, ангары, эстакады, пакеты труб, какие-то громоздкие агрегаты. Примыкавший к комбинату, участок горного склона в пару километров длиной выглядел так, как будто его изгрызли гигантские мыши. Как Алексей читал в выданном в промежутке между рейсами кратком описании района, здесь добывались полиметаллические руды. Весьма богатое месторождение.
Острый глаз пилота замечал втиснутые в индустриальный пейзаж элементы явно не коатлианского происхождения. Из зева горной выработки выглядывал нос «Медузы». Между заводскими корпусами замерли, нацелив в небо пакеты ракетных направляющих и ажурные антенны, зенитные комплексы «Тонфу». На открытых прогалинах стояли похожие на танки ракетно-пушечные установки «Хиэй». Командование группировки «Протуберанец» успело озаботиться надежной ПВО своей воздушно-транспортной базы. Можно спорить на что угодно, второй аэродром, находившийся в сотне километров западнее, был защищен не хуже.
Бортинженер сбросил скорость до минимума, снизился почти до самой земли. Машина шла по лучу с центра управления. Еще минута, и бот завис в воздухе. Плавный медленный спуск. Перед глазами выросли рыжеватые, обрывистые стены каньона или искусственного карьера. Теперь все. Приехали.
Летчиков не трогали половину суток. За это время Алексей успел мельком ознакомиться с устройством авиабазы, выспаться и пройтись по военному городку, ставшему его домом на этой планете. Военные строители не теряли времени даром: приспосабливали рудник для армейских нужд. Оборудовались жилые блоки, ремонтные мастерские, склады, укрытия. На нижнем уровне в шахте установили электростанцию. Всего за несколько часов горно-добывающий комплекс превратился в настоящую, надежно прикрытую с земли и воздуха крепость.
Двенадцать часов отдыха, Ринго Роджерс самолично запретил беспокоить экипажи. Потом началось. Четвертый дивизион подняли по тревоге, боевую задачу летчики получили уже в воздухе. Шаманов лично распределял экипажи. Вскоре к ним присоединились остальные три дивизиона. Выгрузка это было так, мелочевка, сейчас началась настоящая боевая работа.
По оперативным данным, противник успел подтянуть силы и готовил наступление на позиции 71-й дивизии. Дискотека ожидалась с минуты на минуту. К этому моменту вражеские силы планетарной обороны успели сбить больше половины земных спутников разведки и связи. Выжившие после бомбежки авиационные части перебрасывались на Южный континент, что резко повлияло на выживаемость наших беспилотников над коатлианской группировкой. На тактических картах офицеров группировки «Протуберанец» появились «белые пятна». Впрочем, дальше линии фронта вражеские самолеты не лезли, обломки полдюжины истребителей напоровшихся на кинжальный огонь мобильных зениток лучше всяких слов говорили о надежности ПВО десанта.
Наступление началось с интенсивной артподготовки. Результативность же ее была невысока. Люди не ждали, пока их линию обороны выжгут снарядами, а при первых же признаках готовящегося удара отошли на вторую линию, оставив реденькую цепочку передового дозора. Рванувшие вперед танковые части коатлианцев встречали засадами на удобных позициях и фланговыми контратаками.
За два часа с начала сражения гномы смогли продвинуться на 15-20 километров. С точки зрения современной военной науки это нормально, это в рамках допустимого. Незачем вгрызаться зубами в землю, когда можно отступить, и подставить под вражеский удар пустоту. Все равно, современная артиллерия выжигает любую линию обороны, нет смысла нести лишние потери. Буркалов и командир 71-й дивизии Легиона генерал-майор Марабута предпочитали работать в условиях гибкой обороны. Это постоянный маневр, удержание с противником огневого контакта и затягивание того в огненные мешки.
С первых же минут сражения генерал-майор Буркалов на полную мощность задействовал свою транспортную авиацию. С помощью «Медуз» велись переброска частей второй линии на угрожающие участки. Наспех сформированная «пожарная команда» мобильная группа из танкового батальона, батальона тяжелых САУ и двух сводных батальонов бронепехоты моталась по всему фронту.
Откатывающиеся назад легионеры, прогибающаяся и рвущаяся боевая сеть. Прущий вперед ударный кулак гномов. Низкий вибрирующий гул идущих над самой землей «Медуз-МТ». Высадка, разворачивание, короткий артналет, стремительная атака, прорыв в тыл вражеской ударной группы и немедленный отход, после того как на участке закреплялись фронтовые части. Стандартная тактика элитных штурмовых частей. Единственное отличие от принятого стандарта в том, что, срезав вражеский клин и обеспечив устойчивость Черного Легиона, ударная группа перебрасывалась на новый участок. Зачастую мелкий ремонт техники и пополнение боеприпасов производили на борту десантного бота.
Один раз удалось сбросить четверку «Минотавров» прямо в тыл противнику. Лихой, сумасшедший маневр удался. Ни кто и понять не мог – как такое возможно! Пара неповоротливых, почти безоружных десантно-транспортных ботов в оперативном тылу. Приземление на опушке леса всего в четырех сотнях метров от маршевой колонны коатлианцев. Выкатывающиеся из отсеков сверхтяжелые танки. И сразу, не теряя ни секунды, не давая противнику опомниться молниеносный, стремительный удар бронированной, почти невидимой из-за комплекса невидимости «Навь», плюющейся снарядами и плазмой четверки гусеничных монстров.
Атака удалась. Большинство гномов ничего не поняли до того самого момента, когда на них обрушился убийственной точности огонь 85 мм электромагнитных пушек, и плеснуло напоенными энергией солнца потоками плазмы. Расстояние до дороги «Минотавры» преодолели одним прыжком. Несколько запоздалых выстрелов с сопровождавших колонну танков ушли в молоко. А потом стало поздно. Гусеницы и огонь танковых зенитных автоматов, бьющие почти в упор плазмоганы довершили дело.
Вскоре к избиению колонны присоединились дюжина пехотных «Чероки» и две роты бронепехоты. Шли они своим ходом, прорвавшись сквозь хлипкую цепочку флангового охранения коатилианцев. Единственными потерями людей в этом бою оказались один «Чероки» и две «Медузы-МТ». Высадив танки, боты успели взлететь, но почти сразу напоролись на кинжальный огонь самоходной зенитки.
Еще 20 минут и к землянам подошло подкрепление: дивизион самоходок непосредственного сопровождения «Макензи» и две роты Черного Легиона. Этих сил вполне хватило, для того чтобы надежно перекрыть шоссе заслонами. Впрочем, противник и не воспользовался этой трассой при отступлении. Оперативная связь у коатлианцев была на уровне. Из мешка они выходили севернее леса, прямиком через поле, попутно раздавив перекрывшую им дорогу роту 71-й дивизии. Такова жизнь – военное счастье ой как изменчиво.
