Пришлось трястись на малопригодном для людей краулере и потихоньку ругать про себя толстокожую пехтуру. Зато потом все злоключения Алексея неожиданно были вознаграждены сторицей. Когда краулер с натруженным гудением перевалил через бровку, скатился в заметенную снегом ложбину и остановился, Чеканов, кряхтя и ругаясь себе под нос, спустился на землю. Вокруг расстилался обычный полевой лагерь. Ставшая за последние дни привычной картина надувных палаток, выстроившихся рядами машин и расположившихся прямо на земле солдат. Неуверенно утвердившись на затекших ногах, Алексей сделал шаг в направлении выделявшейся своими размерами палатке штаба батальона, как вдруг у него в динамиках прогремел удивительно знакомый голос:
- Леха, ты?! Нашелся! Кацап ты наш летающий! – через секунду на не успевшего прийти в себя Алексея буквально навалился бронепехотинец со знаками различия капитана на плечах.
Дима Голопупенко, ну кто же еще! Встреча прошла бурно, иначе с Димкой не бывает. Первым делом, оказавшийся в должности заместителя командира батальона по технике, Голопупенко попенял старому товарищу за бегство из гостиницы на Надежде. Успел похвалить за то, что жив остался
– Ну, как бы я без тебя. Что мне делать, если бы ты на моем участке погиб бы? Понимаешь?
Одновременно Дима успевал отвечать на вялые вопросы Алексея. Все нормалек. Мне тоже после ранения предложили перейти в «Протуберанец». Тарифы здесь повышенные, и звание присвоили перед переводом. Скоро вырвемся с планеты, наведем здесь шутер-бутер, и посидим в кабаке как следует. Ты только смотри, не сбегай.
- Вот и свиделись – устало выдохнул Алексей, вконец добитый неуемной, кипучей энергией старого приятеля. Хорошо еще Димка обниматься не полез. С него станется. Раздавил бы своими сервоприводами медведь беловежский. Все хорошо, только перед глазами зеленые бабочки порхают и под ногами штормит.
- Ты чего? – Голопупенко поддержал за плечо, побледневшего Алексея.
Тут же к летчику подскочили двое бойцов, аккуратно взяли под руки и понесли к неприметной бежевой палатке с красным крестом. На слабое сопротивление Алексея ни кто и внимания не обратил.
Зато потом приведенного в порядок, взбодренного витаминно-стимулирующими вливаниями Чеканова с относительным комфортом доставили в тыл на оперативную складскую базу. Дима позаботился, чтоб ради пилота выделили не грузовик, а нормальный бронетранспортер, машина, в которой людей возить можно. А уж на базе и пяти минут ждать не пришлось, как приземлился катер с партией груза. Естественно, место на борту для обезлошадевшего пилота нашлось. Ребята разместили Алексея в кабине в кресле второго пилота, до этого момента на «Медузе МТ» не использовавшемся.
На сием одиссея старшего лейтенанта Чеканова благополучно завершилась. Во время полета он банально дрых праведным сном ребенка. Ребята разбудили его только перед посадкой.
Дальнейшее житие на воздушной базе оказалось не столь радостным как казалось со стороны. Да если честно, Алексей до своего возвращения и не загадывал столь далеко. Шкуру спас и ладно. Зато потом времени для размышлений у него оказалось больше чем достаточно. Делать было нечего, абсолютно нечего. Только бесцельно шататься по подземным лабиринтам бывшего рудника превращенного в военно-воздушную базу и резервный командный пункт, изредка выглядывать наружу, глазеть на взлетающие «Медузы» и бить баклуши в комнате отдыха с такими же безлошадными пилотами.
Бортинженерам со сбитых катеров дело находилось, их передавали в ремонтную службу. С летчиками было хуже. Запасных машин не было, работы тоже. Командование о них благополучно забыло – выжили и молодцы. Наслаждайтесь заслуженным отдыхом.
Сводки с фронтов были неутешительны. Алексей Чеканов как офицер имел доступ оперативной информации штаба бригады. Даже далекий от специфики наземных операций человек легко мог понять, что наших теснят и давят на всех направлениях. У противника явный перевес в силах и он полон решительности вынести нас с планеты, несмотря на потери. Это, говоря официальным языком, по-человечески же: драка идет страшная.
Единственный спокойный участок фронта оказался ближе всего к воздушным базам и основному району базирования тылового обеспечения. Горный хребет по южной границе плацдарма. Батальон бронепехоты с усилением из дивизиона артиллерии и зенитчиков плотно оседлал перевалы. Все попытки котхов сбить наши заслоны с треском провалились. После первого натиска противник перешел к беспокоящей тактике прощупывания и разведки боем.
На данный момент уже больше стандартных суток на южном направлении царило затишье, противник ограничивался короткими артналетами по выявленным целям. Наши вели контрбатарейную борьбу, да отстреливали вражеских автоматических разведчиков. Ситуация патовая: ни кто не жаждал заваливать вражеские позиции трупами своих солдат.
Куда хуже обстояли дела на северных участках, проходивших по всхолмленной равнине. Не смотря на активную оборону и постоянные контрудары, наши медленно отступали, сокращая фронт.
Через трое суток вынужденного просиживания штанов Алексей уже собирался поймать кавторанга Роджерса и подать рапорт о переводе в бронепехоту до конца наземной стадии операции. Как он слышал, командование формировало маршевые взводы из оставшихся без дела тыловиков. Почему бы и летчику не побегать в бронескафандре? Все одно – лучше, чем бездельничать, хоть дурные мысли в голову лезть не будут.
Алексей уже запросил через внутреннюю сеть местонахождение командира полка, как Фортуна сама не выдержала и повернулась к нему другим ракурсом. Каким именно, Чеканов сам сначала не понял.
- Старший лейтенант Чеканов, немедленно пройдите на командный пункт – донеслось из коммуникатора голосом Старика.
- Так точно! – Алексей в этот момент находился в своем жилом модуле. Относительно комфортное жилье по сравнению со стандартными ячейками на боевых кораблях. Целых 12 квадратов со всеми удобствами, и все это на одного человека.
При появлении Чеканова Ринго Роджерс поднял голову и резким движением сдвинул в сторону заполонившие стол кристаллы, упаковки из-под пищевых концентратов, аккумуляторы, непонятные электронные блоки и прочий хлам. В помещении никого больше не было, оба заместителя комполка сейчас находились в ангарах или на стартовых площадках.
Алексей молча кивнул и присел на стул напротив командира. Старик в боевой обстановке не любил излишний официоз в виде стандартных рапортов и уставных приветствий.
«Меньше слов – больше дела» - этой фразой Роджерс обрывал офицеров не к месту, по его мнению, выдававших традиционное: «По Вашему приказанию прибыл!». Подчиненные к этому пунктику командира полка относились по-разному. Кто-то украдкой крутил пальцем у виска, а кто и воспринимал такую манеру общения нормально. Все дело в характере человека. Обычно на «ты» предпочитали общаться люди умные и знающие свое дело, те, кому нет необходимости прятать свое непонимание ситуации за нормами субординации.
- Значит так, - капитан второго ранга Роджерс вперил в летчика тяжелый пристальный взгляд светло-серых, стального оттенка глаз – есть для тебя работа. Справишься?
- Буду работать – отозвался Алексей, про себя умиляясь привычке Старика задавать такие вопросы, не вводя человека в курс дела.
- Во время высадки в нашем районе был поврежден и остался на поверхности космический истребитель МиГ-2042. Поднять машину на орбиту не удалось. Ремонт занял больше времени, чем мог ждать флот – пояснил Роджерс.
- Я не разбираюсь в устройстве космических кораблей. Только в рамках общего курса по кораблестроению.
- Это не требуется. МиГ мы отремонтировали. У катера оказались повреждены энергопроводы, перебиты контуры атмосферных приводов. Это все устранимо и устраняется. Через четыре часа мне доложат о готовности истребителя к первому полету.
- Но я… - Алексей почувствовал знакомую дрожь и мурашки под кожей. Он понял, зачем его вызвали к командиру полка, одновременно в мозгу кольнуло панической мыслью: «Контузия!».
