Сквозь провал в восточной стене открывался вид на апокалипсическое зрелище. Короткий зимний день. Проглядывающее сквозь серые тучи солнце. Синее с легкой краснотой небо на юге. Вдалеке растянувшаяся от горизонта и до горизонта зубчатая стена городской застройки. Ровные прямоугольники и призмы домов. Видна даже маленькая темная точка уносящегося прочь от города десантно-транспортного катера.
Красота, мимолетный кадр, запечатленный беспристрастной электроникой бронескафандра, урбанистический инопланетный пейзаж. Все это великолепно, но в данный момент не имело ни какого значения.
В глазах старшего лейтенанта стояли грязно-серые с красноватыми огненными прожилками столбы, поднимающиеся над городом. Закручивающиеся воронками, клубящиеся атомные грибы. Катящийся над землей, затапливающий дома вал ударного фронта. Стремительно растекающийся во все стороны серый туман. Разлетающиеся как карточные домики при приближении фронта ударной волны здания. Проблескивающие то тут, то там яркие пятна пожаров.
Досмотреть эту невообразимую картину сумасшедшего режиссера Паулю банально не дали. За спиной гулко бухнуло, пол содрогнулся от близкого разрыва. Затем еще и еще. Судя по грохоту и передаваемым с компов бойцов картинкам, били тяжелые орудия, фугасы не менее 150 миллиметров калибром. Влетая кубарем в свой командный пункт, Робин отметил про себя, что артналет на заводскую территорию гномы подгадали точно к моменту ядерного удара по городу. Судя по всему, сейчас они начинают полноценное наступление на импровизированный укрепрайон с центром в городе. Коатлианском городе, черт побери!
Первым делом, Пауль опросил своих людей. Нормально. Противник бьет точно по точкам, из которых велся огонь по вражеской авангардной группе. Засекли черти! Ну и ладно. Бойцы успели покинуть засвеченные окопы и перейти на резервные позиции. Потерь в роте нет.
Немного успокоившись, ротный запросил отчет по вражескому ядерному удару. Файл пришел ровно через 10 секунд после запроса. Видимо в штабе сами решили довести до линейных частей всю информацию, как говорится: во избежание панических настроений.
На город легли пять боеголовок с термоядерными зарядами в полторы мегатонны каждая. Это из десяти выпущенных по цели. Остальные перехвачены нашей ПВО. Паршиво, противник сумел обмануть зенитчиков, или у наших оборона была слабой – пока непонятно. Боеголовки легли почти одновременно. Взрывы надземные, на высоте в 50-100 метров. Разрушено 80 процентов городской застройки.
Наши потери пока не выяснены. Утеряна связь с большинством, находящимися в зоне удара, подразделениями. К счастью, наших там было немного. По предварительным данным, потерян ремонтный цех со всем персоналом, оборудованием и находившейся там техникой. Прямое накрытие. А перекрытие над цехом было тоненькое, оно по всем расчетам буквально испарилось в момент взрыва.
Уничтожены госпиталь, склады с боеприпасами, армейским снаряжением и энергоносителями. Выведены из строя части тылового обеспечения, автороты и интендантские службы. Потеряны резервные ретрансляторы армейской сети связи, одна мобильная ядерная электростанция, не отвечает дублирующий бункер штаба «Протуберанца». Считается погибшим штаб 324-й арабской дивизии. Кто и что еще может выбраться из-под обломков и прорваться сквозь кольцо пожаров неизвестно. Спасательная операция только разворачивается.
И на закуску: небольшая пикантность об обычаях и нравах гномов. В городе по данным комендантской роты находилось не менее полутора сотен тысяч аборигенов. Те, кто из них имел несчастье выжить, сейчас завидуют мертвым. Вот так. В отличие от закованных в броню или сидящих в неуязвимых танках людей, выбраться из очага они не могут. И радиация на коатлианцев хорошо действует. Эффективная доза в два раза меньше чем у человека. И спасать местных никто не будет. «Протуберанец» это не филиал Красного Креста, своих бы вытащить из огня, а остальные обойдутся.
Противник перенес огонь в глубину обороны. Били по площадям. Снаряды в основном рвались за спинами солдат, перемалывая руины в пыль и щебень. Тягостное выжидание под обстрелом. Тяжело. Страшновато и неприятно, когда над тобой свистят тяжелые болванки. Главное, поделать ничего нельзя, это самое страшное. При грохоте разрывов, когда чувствуешь, как подрагивает пол под ногами, хочется забиться в щель и закрыть голову руками. А лучше всего бежать без оглядки, наплевав на все. Шкура дороже. Тягомотина одним словом.
- Мать их хреном да полбу – ругается фельдфебель Лаумер.
На экране гаснет отметка бронетранспортера. Вспыхивают желтым и гаснут индикаторы двоих бойцов. Прямое попадание. Парни докладывают, что снаряд лег точно в укрытие. Спасать там некого. Хреноватенько дело. Уже потери пошли.
Наша артиллерия молчит.
- Что ж вы делаете, гады?! – невольно срывается с губ Пауля.
Он с трудом подавил в себе желание выйти на командную линию и потребовать подавить вражеские батареи. Бессмысленно. Иногда надо уметь нести потери и ждать, ждать, запретив себе отвечать на вражеский огонь. Время не пришло. Вместо истерики на командной линии старший лейтенант Робин приказывает своим взводным выдвинуть гранатометы вперед. Скоро начнется самое интересное.
Противник приближается. Идут сволочи как на параде. В первой линии штурмовые танки. Тяжелые, с прямолинейными обводами, увенчанные массивными двухорудийными башнями машины. От гусеничных монстров веет слепой и потому еще более ужасной, мощью.
Следом за танками бежит бронепехота. Идут двумя цепями, за танками не прячутся, держатся прямо. Видимо не подозревают, что сейчас их будут сталью фаршировать. За спинами солдат на удалении в полкилометра ползут штурмовые орудия в сопровождении десятка легких танков. Стальная лавина быстро приближается, накатывается на замерших в тревожном ожидании солдат.
- Как их бить то? – интересуется фельдфебель Карпич.
- Тандемными, – советует Пауль – FG-74 должен пробить, а роторными можно по гусеницам.
- Понял, старший лейтенант, дай Бог хоть пару штук продырявить – вздыхает фельдфебель.
На душе лежит камень. Ясно же, после первых же выстрелов на позиции гранатометчиков обрушится шквал снарядов. Работа для самоубийц. А иначе нельзя. Иначе коатлианцев не остановить. Пауль собирается добавить, дескать после каждого выстрела меняйте позицию, но вовремя останавливается, чувствует что это лишнее. Парни и так знают, что им делать.
Враг приближается. Танки уже прошли мимо обломков летающих платформ так удачно расстрелянного авангарда.
Ну, когда же?! – взывает и требует уставший от безысходности, сжавшийся от страха мозг. Ему вторит, бешено колотящееся в груди, сердце. По спине ползет неприятный холодок.
- Огонь! Звучит долгожданный приказ.
- Всем огонь! – радостно рычит Пауль – плазмометчикам сидеть тихо. Ждать.
Пошла дискотека. Сосредоточенный плотный огонь подразделений землян с ближней дистанции заставил вражескую пехоту залечь или спрятаться за танки. Одновременно наша артиллерия нанесла короткий, но жесткий огневой налет по порядкам наступающих. В первую же минуту боя задымилось пять коатлианских танков, досталось и пехоте, кого снесло кинжальными очередями электромагнитных винтовок и пулеметов, кого достало близкими разрывами 122мм фугасов.
Выпустив по 5-6 снарядов, «Чертополохи» задробили стрельбу и быстро сменили позиции. Успели. Вовремя ушли из опасного района. Коатлианская артиллерия отреагировала четко, но все же не достаточно быстро. Ответный огненный шквал обрушился в пустоту.
Вместе с тем четверка «Минотавров» и один «Чероки» выбрались из укрытий и, не мешкая, проскочили по заводской территории поближе к фронту. Противник прохлопал этот маневр, висевшие над порядками наступающих беспилотники были сбиты в первые же секунды боя. Пробравшись через завалы, танкисты остановились за спиной бронепехоты. Позиции выбраны заранее, так что бы можно было бить прямой наводкой, в свою очередь, не подставляясь под ответный огонь.
