* * *
Генри вернулся среди ночи, усталый и сердитый – брат Гавриил жутко ругался, запрещал колдовать на территории обители, отказывался лгать братьям, кричал благим матом и успокоился только после угрозы бросить его разбираться со всеми его привидениями самостоятельно. Потом на Генри набросилась журналистка, затем он до двух часов ночи толковал с петрозаводскими следователями, благородно оградив от этого свою супругу. В общем, денёк выдался на редкость тяжёлым. И следующий обещал быть не лучше – а ведь ночью проводить сложнейший черномагический ритуал.
Утром Генри пришлось встать очень рано и опять отправиться в участок. Гермиона тоже проснулась и уснуть потом не смогла – она чувствовала недомогание, болела голова и очень хотелось послать к праотцам все расследования и уехать в старый туманный Лондон.
Но потом будущая мать приняла одно очень хорошее зелье, припасённое именно на такие случаи ещё в Маньчжурии, ей стало намного лучше, и даже появился задор.
Сегодня они должны увидеть графа Сержа! Гермиона склонялась к тому, что граф существует. Хотя ярое нежелание брата Гавриила пускать их колдовать над останками немного смущало. В любом случае всё решится этой ночью.
Миссис Саузвильт как раз сидела за столом и практиковалась рисовать кисточкой узор, который нужно будет вывести зельем над погребённым прахом – для этого пришлось перевести три флакончика чернил и превратить в кисть большой столовый нож старушки Петушиной, – когда к ней забежал запыхавшейся Гришка.
– Ева Бенедиктовна!.. Ой, а что это вы делаете?
– Картину рисую, – Гермиона быстро накинула на груду листов с магическим символом разной степени удачности вафельное полотенце. – Хобби у меня такое. Что там стряслось?
– К вам журналистка. Мамка сказала, что вы ребёночком маетесь – а она настаивает, что поговорить срочно нужно. Мамка велела вас спрошать.
– Зови уж, – вздохнула Гермиона. – Эванеско! – добавила она, вынув палочку, когда мальчишка убежал. Чернильно-бумажный бедлам на столе исчез. – Чего ещё ей нужно?..
Алиса Пригарова постучала минут через пять.
– Пожалуйста! Что-то вы сегодня очень уж вежливая, – громко сказала молодая ведьма.
Не в меру активная репортёрша вошла, осторожно прикрыв за собой дверь. Вид у неё был потрёпанный и осунувшийся, волосы расчёсаны, но без усердия, джинсы внизу заляпаны грязью. Поверх футболки, не смотря на жару, надет измятый и совершенно не сочетающийся со всем остальным нарядом багровый пиджак. Губы не накрашены, на глазах – тёмные очки. Гермиона даже углядела обломанный ноготь на правом указательном пальце – коготки журналистка носила длинные, квадратные и яркие – дефект бросался в глаза.
– Доброе утро, – вежливо, но без особых эмоций сказала Пригарова. – Мне сказали, вы плохо себя чувствуете?
– Благодарю вас, мне намного лучше. Хотели поговорить? – прищурилась Гермиона. Куда эта дурёха уже влезла?
– А где Герман Фёдорович? – спросила журналистка.
– Герман Фёдорович в участке, не думаю, что он сможет уделить вам время сейчас – он и другие занимаются делом.
– Герман Фёдорович не придёт? – без досады или разочарования уточнила посетительница. – Что, если бы я подождала его?
– Вам придётся ждать до вечера, – рассердилась Гермиона, – но он вернётся уставшим и захочет отдохнуть. Попробуйте, если хотите, зайти в участок.
– Спасибо, я попробую, – без воодушевления кивнула журналистка. Она вообще говорила монотонно и мало была похожа на ту бойкую и наглую девчонку, каковой предстала перед Гермионой ранее.
– С вами всё в порядке? – прищурилась ведьма. – Вы не очень хорошо выглядите.
– Правда? Вероятно, я устала. Мне нужно поговорить с вами. Это важно.
– Присаживайтесь, – Гермиона встала и убрала с тахты чемодан с одеждой.
Журналистка послушно села на указанное место, и Гермиона опустилась рядом.
– Я видела ночью кое-что странное, – медленно начала она. – Я решила: сказать следует вам или Герману Федоровичу.
– Слушаю вас, – нахмурилась Гермиона. Дурацкие солнцезащитные очки здорово раздражали – она не могла проверить, не очередная ли это уловка пронырливой репортёрши, мечтающей выведать что-то – ибо уж больно она вежливая и безучастная.
– Ночью я думала пробраться в монастырь, – сказала Пригарова.
– Вот ещё! – всплеснула руками Гермиона. – Я же сказала вам, что это опасно!
– Мне нужен материал, – без энтузиазма возразила визитёрша. – Вы не против, если я включу диктофон на время нашего разговора?
– Зачем?!
– Хочу сообщить вам нечто важное. Тем не менее у меня есть работа, ради которой я сюда приехала, – безыскусно ответила неожиданная посетительница. – Это моё условие.
– Ладно.
Журналистка опустила руку в карман пиджака, вытащила серебристый диктофон, нажала кнопочку и, повернувшись, пристроила приборчик на небольшой полочке за диваном.
– Итак, я скажу вам сейчас нечто странное. Вы выслушаете меня до конца?
Гермиона кивнула. Так и хотелось протянуть руку и сдёрнуть эти дурацкие очки.
– Ночью я поехала в монастырь, надеясь что-то узнать, – монотонно начала рассказывать Пригарова. Гермиона стала подозревать, что она находится в шоке. – Оставила машину у последнего поворота и шла дальше пешком, чтобы не шуметь. Потом я решила обойти вокруг ограды. И… я, знаете ли, видела привидение.
– Вы?!! – ахнула Гермиона.
– Не считайте меня сумасшедшей.
– Вы не могли…
– И тем не менее я видела привидение. Мужчина в старинной одежде, полупрозрачный мужчина, – она говорила так, будто рассказывала о чём-то обыденном. Теперь Гермиона была почти уверена, что бедняжка пребывает в глубоком шоке. Или…
– Вы не могли бы снять очки? – тихо спросила Гермиона.
Алиса безропотно подняла руку и убрала с лица прокля́тые стекляшки. Под её левым глазом красовался здоровенный синяк.
Лицо журналистки не проявило признаков смущения или беспокойства. Она сидела всё так же спокойно и смотрела в глаза Гермионы. Ее мысли текли медленно и размеренно, казалось, что она думает тем же монотонным голосом, что и говорит. «Она не должна видеть меня с этим ужасным фингалом, – проносилось в голове Пригаровой, безучастно глядевшей в глаза Гермионе. – Это просто кошмарно, что она увидела меня такой. Не нужно чтобы она смотрела на меня. Там было привидение, уверена, именно привидение…»
– Я испугалась, – всё тем же спокойным голосом вслух сказала журналистка, надевая очки назад, – и, убегая, повредила лицо. Итак, я видела привидение. И у меня есть доказательства.
Гермиона, собиравшаяся уверять свою визави в том, что ей нечего стесняться, или предлагать врачебную помощь – лишь бы отложить подальше мерзкие очки и получше разобраться с мыслями гостьи, – умолкла на полуслове. Если маггла действительно увидела привидение, значит, это привидение ненастоящее! Что за игру ведёт брат Гавриил?
– Доказательства? – вслух спросила ведьма.
– Да.
Пригарова встала, и Гермиона поднялась вслед за ней. Репортёрша вынула из огромного кармана пиджака сложенный во много раз лист. Развернула его – это оказалась карта местного леса – и пристроила на диванчик.
– Дайте ручку, – велела она. – Вот тут монастырь, – сообщила Алиса, нагибаясь над картой и рисуя крестик. – Вот здесь – деревня. – Она поставила второй крестик поодаль. – Вот – место, где я бросила машину. – Журналистка протянула ручку Гермионе. – А теперь соедините три эти точки.
Наследница Тёмного Лорда совершенно не понимала, что происходит. Что может дать очерчивание столь странных участков на карте? Как это может доказать существование привидения? Недоумевая, ведьма всё же послушно склонилась над низкой тахтой, ожидая чуда. Чертить на мягком было сложно, она чуть не прорвала тонкую бумагу карты. Начиная вести первую линию, Гермиона уже поняла, что ничего, кроме самого обыкновенного треугольника, она тут не получит.
– Осторожнее, линия должна быть ровной, – сказала Алиса Пригарова, опуская руку ведьме на плечо и чуть наклоняясь к ней.