— Что с нападавшими? — равнодушно, многоголосо и очень жутко спросил Гирам.

— Шесть из восьми убиты. Двоих я упустил.

— Как именно ты их убил?

— Троих закидал воздушными ударами, возле двоих закружил песок, забивая рот и глаза, и закидал ударами. Одного убил клинком сквозь песок: охотник лежал…

— Надо было лица с них срезать, — пробормотал маг, — С живых.

Ну ничего себе! Я еще лиц с людей не срезал… С живых.

Отвечать я Гираму, естественно, ничего не стал.

— Как уцелел? — продолжал сыпать вопросами маг.

— У меня скорость выше, чем у пацанов. Успел среагировать на стрелу и начать падать. В итоге стрела вошла в…

Гирам дернул рукой. Я не ожидал нападения, но был к нему готов: напряжение во мне нарастало еще с момента, как адепты похерили эксперимент и разошлись, поэтому я ни на секунду не расслаблялся. Я резко отпрыгнул в сторону, за доли секунды вызывая щит, но не успел. Когда в десяти сантиметрах от предплечья замерцала синяя пленка щита, в моем плече торчала вилка. Я сдержал крик, вытащил столовый прибор и откинул к стене, в пыль и темноту. На это Гирам никак не отреагировал.

— Верю, что ты быстрее, иначе зубья вилки вошли бы в сердце. Что еще было?

— Пацаны ходили за мешками с корнем арлаша, — выдохнул я, пережидая боль.

— Оставь себе. Руководству о Сандоре не сообщай, я сам разберусь с жителями. К тебе вопросов не будет — я их наставник, ты мне доложил, и этого достаточно. Если спросят, включай дурачка и именно так говори. Свободен, — Гирам отмахнулся он от меня, как от мухи: от жеста я сжался и на автомате отгородился щитом. Затем коротко поклонился и покинул комнату.

Черт! Мало того, что придется идти к лекарю и тратить старты на получение помощи, так еще придется для лечения показывать след от вилки! Вилки, дьявол ее побери!

Рассыпая проклятия, я попетлял по гадким сырым коридорам и наконец достиг выхода. Теперь, когда я объяснился с химерологом, можно и в лазарет сходить… Но как представлю ухмылку целителя, так колотит всего! Хорошо еще, что я к нему за помощью еще не ходил. Вернуться через двадцать минут с дыркой в плече было бы даже стыдно.

Целитель, вопреки моим ожиданиям, не только ничего не сказал, но и толком не осмотрел раны: просто попросил меня встать в диагностическую печать и коснулся ран, передавая в каждую бао. Даже со стула не встал. Я бы после этого ушел, но в пустыне было много времени на размышления, и с полупоклоном, как и положено, задал магу вопрос:

— Скажите, а вы можете повысить мою ловкость, силу и телосложение?

Целитель вскинул брови и пожал плечами:

— Да можно, почему нет. А что взамен?

— Монеты? — предложил я. Старик отмахнулся.

— Монеты — это для вас, адептов. Ты на моей памяти третий практик, который предлагает подобное. Придумай что-нибудь интереснее монет, и я соглашусь, так и быть.

Я задумался, что может быть интересно целителю.

— Могу отправлять к вам каждый месяц пациентов с тяжелыми травмами. Вы же лекарь, вам должно быть интересно лечить.

— Мимо. Еще варианты?

Черт. И что ему предложить?

— Могу улучшить вашу диагностическую печать, — предложил я. В принципе, рун шесть или даже восемь из всей этой мешанины можно выкинуть…

— Это и я могу. И если бы захотел, давно сделал.

— Могу вас удивить, — предложил я, надеясь на заклинание. Если я проанализирую лекаря и перескажу его пульс, сердцебиение и давление, это может его удивить? Или с первого взгляда по характеристикам определю, кто из двух неофитов слабее.

— Я тоже тебя могу удивить. Ещё варианты?

Вот же вредный старик… Я осмотрел сидящего на стуле мага. Целитель с удовольствием наблюдал за мной, готовясь отвергнуть очередное предложение. Во взгляде горела гордыня.

Ладно, по заветам Апелиуса, буду бить в слабое место — в гордыню.

— Я могу рассказать вам о медицине то, чего вы сами не знаете.

Старик расхохотался.

— Молодой адепт, это слишком смелое заявление! Нет такого, чего я не знаю!

Я откашлялся и начал говорить. Рассказал про психические болезни, про гормоны и их влияние на организм, про важность каждого органа, про хронические болезни. Когда старик перестал улыбаться, я понял, что пора заканчивать с просвещением аборигена. Все сказанное накрывало мою легенду про обычного паренька медным тазом, но все еще можно было отбрехаться, переведя стрелки на передающиеся из поколения в поколения знания и родственные связи в тайных целительских обществах. Начни я подробный рассказ про медицину будущего, было бы гораздо сложнее подобрать объяснение своим знаниям, но подробностей я и сам не знал. А может, я себя так утешаю, и в конце монолога меня ждет клетка.

— Удивил, — качнул головой старик, — Ложись, я поработаю над твоим телом. Процедуру растянем на два сеанса: в следующий раз приходи через неделю. Не буду спрашивать, откуда такие знания, но они отлично ложатся на то, что знаю я, поэтому перед следующим сеансом жду от тебя в два раза больше информации.

Все пространство комнаты заполнилось мельчайшими рунами: маг за секунду создал печать в два раза большую, чем когда-то Пау Лимбос.

Когда я вышел от целителя, меня шатало и знобило. Мышцы тянуло, кости ломило, перед глазами плавали темные круги от скачущего давления. Чтобы не наблевать, приходилось прикладывать значительные усилия. Но самое мерзкое в том, что я чувствовал заклинание целителя: чужая, невероятно плотная энергия до сих пор скользила по моему телу, меняла что-то, что-то перестраивала.

И в таком состоянии я направился к Адару. Мне срочно нужны были деньги: на посох и зелья, что прописал целитель, а неофит мне задолжал за предыдущую партию. Обычно мы обменивались: я давал ему пилюли, Адар отдавал старты за сбытое, но придется нарушить нашу милую традицию.

Я постучался. Дверь открылась спустя секунды, будто неофит караулил меня в двух шагах от входа.

— Здарова, Нильям! Хреново выглядишь, дружище. Ну что, принес? Люди ждут, говорят, твои пилюли — огонь! Убойные просто!

— Погоди, — я прислонился к дверному косяку, так как стоять на ногах сил не было, — Давай зайдем к тебе, переговорим.

— Не вопрос, не вопрос… Заходи.

Я дошел до кровати Адара и рухнул на нее, как куль с крупой.

— Пилюли не готовы, но мне нужны деньги за предыдущую партию. Срочно.

— Братан… — начал было Адар, но я перебил пацана:

— Я уверен, ты их реализовал, и деньги у тебя есть. Мне они нужны срочно… дружище. Очень срочно.

— Но мы никогда так не делали, — мягко сказал пацан, — Ты приносил пилюли, я отдавал тебе черныши и старты.

— Да, не делали. Но я не вижу ни одной адекватной причины, по которой нам не сделать так. Скажи мне, что неправильного в том, что я хочу получить свои деньги?

Я видел по глазам, что неофиту ужасно не хочется отдавать монеты. Но с моими аргументами он поспорить не мог, поэтому вздохнул и вынул из тумбочки холщовый мешочек. Я подкинул его на руке, с помощью системы подсчитал вес монет и понял, что в мешочке ровно столько, сколько должно быть.

— Пересчитывать не буду, потому что доверяю, — умаслил я пацана и подвесил мешочек на пояс, — А теперь поговорим о другом. Тебе, случайно, не должны были доставить два мешка неделю назад?

И по глазам увидел — угадал.

— Они у тебя? — с затаенной надеждой спросил пацан.

— Да.

— Ты знаешь, что внутри? — голос Адара аж дрожит от эмоций, — Надеюсь, ты их не открывал?

— А сам как думаешь?

Адар взъерошил свою шевелюру и выматерился. Что характерно — про судьбу адептов, с которыми Адар договаривался, ни одного вопроса.

— Я не могу тебе дать столько, сколько корень реально стоит, — наконец сказал Адар, — Даже близкую сумму дать не могу. Не потому, что я жадный, просто товар — не совсем мой. За него уже заплачено и принадлежит он совершенно другим людям.

— На данный момент он принадлежит мне. И за бесценок я тебе его отдать не могу: как раз потому, что жадный. Если бы я не доставил их из тех руин, ты не получил бы абсолютно ничего. И не факт, что вообще получишь.