Страницы вновь перелистнулись, подчиняясь воле адепта, и остановились на новом, ни разу не использованном заклятии.
— Beginn eines schrecklichen Rituals…
Страшные слова резанули воздух, и запертые за невидимыми стенами люди закричали от ужаса.
Филис слегка изменил ритуал: если в прошлый раз практик пытался призывать людские сущности, то теперь он попытался дотянуться до гораздо более дальних глубин и захватить душу нечеловеческую. Возможно, ошибка именно в том, что Филис пытался вытащить из-за грани мира человека. Может быть такое, что в иных мирах нет людей? Может! Записи умершего мага, на замок которого семь лет назад наткнулся Филис, не уточняли, кого именно сумел призвать почивший старик, но попытка увенчалась успехом: засохшие внутренности мага украшали подвал. Филис учел оплошность старика и отнесся к своей безопасности гораздо лучше: цепочка защитных рун достигала ста двадцати символов и могла сдержать две-три атаки среднего по силе мага первого ранга.
— Нет, пожалуйста, только не так! — вдруг истошно закричал пацан, который отказывался становиться неофитом, — Он шепчет! Шепчет!
Разогнавшись, пацан попытался сбежать, но с разбега врезался головой о барьер, отключился и упал. На самом деле основная цель стен не в том, чтобы рабы не разбежались, а в том, чтобы удержать внутри существо из другого мира, когда ритуал пройдет, как нужно. Филис к своей безопасности относился трепетно: стены окружали людей со стороны неба и под песком, так что вырваться было бы трудновато даже парочке адептов третьего ранга. Защита пропускала внутрь солнечный свет, воздух, заклятия и шары кислоты, но что-то материальное изнутри пройти не могло. Вдобавок сами стены отражали направленную на них силу: чем сильнее удар изнутри, тем жестче бьющий получал в ответ.
Филис дошел до момента, где требуется первое жертвоприношение и поднял руку с посохом: навершие выплюнуло маленькую сферу, которая пронеслась через невидимую стену и растеклась по лицу одного из рабов. Все, что было прежде, можно считать подготовкой: ритуал начался именно сейчас, когда умер первый пленник.
Безоблачное небо прочертила яркая вспышка молнии, одновременно загрохотал гром, поднялся ветер. Филис продолжал говорить заученные слова. Практик не сбился ни на секунду.
Следующие два убийства вызвали такие же молнии. Хорошо, что ветер не превратился в ураган: обитающие в песках монстры циклопических размеров не слишком любили магию и впадали в безумие, стоило лишь задействовать заклинание. Хорошо, что Филис проводил ритуал вдали от мест обитания этих чудовищ.
Внезапно адепт поежился: ему показалось, что непостижимое людскими чувствами нечто коснулась своим влажным и призрачным языком затылка. Сознание пронзило ощущение, будто Филис — кусок мяса в горле у неизмеримо могущественной сущности. Филис, стоящий за пределами выжженной на песке пентаграммы, поежился от мерзких ощущений. Раньше такого не было…
Практик поднял посох, чтобы убить двух последних жертв, но порыв ветра, особенно сильный, бросил в лицо адепта пригоршню песка, взлохматил седые волосы. Практик успел прикрыть глаза ладонью, а когда убрал руку, в ритуальной фигуре не было никого, кроме девушки по центру пентаграммы. Исчезли даже трупы.
И к девушке стекалась бао: энергия заполняла соплюшку-неофита, будто вода — ведро с бездной на дне. На лице девчонки застыло безучастное выражение, глаза были закрыты, а по щекам струилась кровь.
— Получилось… — прошептал Филис и рассмеялся. Практик чувствовал радость: наконец-то у него вышло призвать существо из-за грани! И какое! Не умершего крестьянина из другого мира, но нечто действительно могущественное! Осталось подчинить пришельца своей воле и вырвать из существа знания, которые помогут адепту шагнуть на уровень мага.
В нос практика вдруг ударил гнилостный запах. Адепт неожиданно для себя содрогнулся, но сдержал рвотный порыв. В ту же секунду существо посреди пентаграммы заговорило оглушительным шепотом:
— Практик-маг-человек…
— ФИЛИС…
— Жаждущий знаний адепт…
Девчонка в центре пентаграммы губами не шевелила. Шепот звучал разными голосами, несколько голосов разговаривали одновременно, и все обращались к Филису. Это было плохо, как и неприятный запах. Существо как-то ухитрялось воздействовать на адепта, даже будучи запертым.
— Тихо! — рыкнул практик, пытаясь подавить страх, но существо продолжило:
— Так дефектный… Два аспекта…
— Хочет стать лучше…
— ЛУЧШЕ?..
— Сильнее…
— Молчать! — закричал адепт и швырнул шар кислоты сквозь стены в ногу призванного существа. Практик не боялся убить призванного: ожог от кислоты не лишит существо жизни, а даже если и лишит, не страшно — схема рабочего ритуала на руках, можно вызвать следующую сущность. Пойманное для дрессировки животное в первую очередь укрощают.
Кислота растеклась по ноге и зашипела, растворяя одежду и плоть существа. Впрочем, атака не произвела впечатление на того, кто управлял телом девчонки.
— Зачем?..
— Атакует-бьет-боится…
— Не боится…
— Начнет…
Существо неловко дернулось, будто управляемая кукловодом марионетка, и сделало первый шаг. Руки и ноги задрожали, заходили в суставах, выгибаясь до предела, но девчонка уверенно стояла на ногах: существо внутри нее осваивалось с управлением.
— Тело…
— Неудобно-нелепо… СЛАБО…
— Усилим…
Существо выставило перед собой ладони и коснулось ближайшей стены.
И стена исчезла.
Филис не был глупцом. Был желающим связаться с миром за гранью фанатиком, рабовладельцем и плохим человеком, но только не глупцом: наоборот, в критических ситуациях этот адепт мгновенно выбирал лучшее решение из множества. Вот и сейчас мгновенно выбрал лучший вариант: пейзаж вокруг Филиса сменился, потом еще и еще раз. Столбы, повозка и вызванная практиком страшная сущность остались далеко позади, в начале цепочки телепортаций. На слуг адепту было плевать, на поклажу тоже: вряд ли существо тронет повозку, как и устроит логово рядом с ней, а значит, позже можно вернуться и забрать монеты. На начинающуюся бурю, которую вызвали множественные телепортации, адепту тоже было безразлично: главное — добраться до школы утренней звезды раньше, чем буря наберет силу. А там уже можно войти внутрь барьера с одним из адептов или неофитов. Вряд ли существо проникнет сквозь славящуюся своей древностью защиту: барьер — не поделка Филиса, он стоял здесь со времен, когда третий ранг адепта считался высшей ступенью магического развития и назывался совсем иначе.
Шепот, хоть и звучал в ушах по-прежнему, с каждой секундой становился все тише:
— Сломали-порушили-вышли…
Два дня назад…
На первый взгляд, кабинет директора школы утренней звезды не мог соревноваться в роскоши с королевским залом, с хоромами купцов, которые привыкли бросать в глаза пыль, даже некоторые бургомистры украшали свои кабинеты и приемные ярче и пышнее. Обычный человек, если не станет присматриваться, вообще не сможет отыскать в кабинете никакой роскоши. Однако, цепкий взгляд практика эту роскошь все-же улавливал.
Филис снова осмотрел помещение. Из гостевого стула обозревать кабинет неудобно, но практик справился. На вбитых в стены гвоздях и крючьях висят артефакты: потемневшие от времени амулеты, талисманы, камни души размером с кулак, чьи-то огроменные рога, зубы и странные металлические капли и на стойках — их Филис опознать не смог. В двух шагах от кресла, в котором сидит Лицеуса Синеборода — стойка с тренировочным мечом из чистого золота. Статусный, невероятно дорогой и бесполезный клинок наверняка зачарован на прочность — Филис видел мельчайшую рунную вязь на рукояти.
Лицеус, похоже, очень давно плюнул на окружающую роскошь: ленточки и ниточки амулетов почернели от пыли, углы затянуло паутиной, а стекла в окнах потускнели. Тренировочный меч давно потерял яркий блеск и нуждался в полировке. Судя по всему, хозяин кабинета будто пользовался всего двумя вещами: глубоким кожаным креслом и столом из дуба, чья столешница блестела от частых прикосновений.
