Через десть минут, наскоро расчесавшись, подкрасив губы, заперев дверь и вывалив на голову Генри ещё с полсотни упрёков, Гермиона села рядом с ним на диван и взяла за руки.

– Трансгрессируем на первый этаж, к привет-ведьме, – предупредила она. – Давай, герой, мамочка отведёт тебя к целителю.

Она закрыла глаза, сосредоточилась на приёмном отделении больницы святого Мунго, сжала руки супруга… Какая-то тяжесть, сродни защитному полю Хогвартса, давила на плечи и не давала покинуть карельских просторов. Несколько минут Гермиона безуспешно пыталась вырваться, потом открыла глаза и выпустила руки Генри.

– Подожди, – растерянно сказала ведьма и попробовала трансгрессировать одна.

Ничего не вышло.

– Чертовщина какая-то, – пробормотала она и хлопнула ресницами. – Я не могу. Здесь какое-то поле.

– Ну вот, а ты говоришь, что я истощён! – не удержался её муж.

– Да ну тебя! Что всё это значит?! – Гермиона встала и прошлась по комнате. – Насколько большое это поле? Ты хоть понимаешь, какую надо силу положить на такую блокировку пространства? Это уже серьёзно. – Она направила палочку на грязное вафельное полотенце на полу. – Портус! – новенький портал в больницу на секунду осветился изнутри. – Значит так, сейчас заскакиваем к святому Мунго, ты быстренько убираешь свою ангину, а я сразу же трансгрессирую в британское Министерство. Там и встретимся. Буду у Грюма, только в Отдел международного магического сотрудничества заскочу. Скажешь целителям, что дело срочное. Это уже не лезет ни в какие ворота, – она села на диван рядом с Генри и взяла его за руку, – Акцио!

Полотенце-портал послушно легло прямо на их сцепленные ладони, налилось яркой синевой… и погасло.

Ничего не произошло.

С минуту супруги сидели в полном молчании.

– Я, – наконец пробормотала Гермиона, – я… Это же просто невозможно!

– Ты когда последний раз тут трансгрессировала? – хрипло спросил Генри.

Гермиона задумалась.

– Когда снимала с Павла твой Империус, кажется.

– А Гавриила ты вчера об Эксгумационном обряде не предупреждала?

– Я ему записку отправила, с Лёшкой, – озадаченно пробормотала Гермиона. – Он же просил не трансгрессировать на «святой земле», вот я и решила его не злить излишней магией.

– Получается, позавчера днём? – кивнул Генри.

– Получается… Но, позволь, это же невероятно!

– И тем не менее вполне реально.

– Но кому это надо? Зачем? Это же колоссальная сила! Я немедленно напишу Papá. Хватит, нарасследовались. – Гермиона встала и критически осмотрела письменный стол.

– Кажется, в спальне был пергамент, – задумчиво пробормотал Генри, барабаня пальцами по подушке.

* * *

С совершенно потерянным видом Гермиона вышла из спальни десять минут спустя.

– Почтовые заклинания не работают, – сообщила она. – Ни в Румынию, ни даже в пределах дома. И я… я не могу связаться с mon Pére через Чёрную Метку. Ты когда-нибудь сталкивался с такой магией?

– Блокирована вся система сообщения, – кивнул Генри. – Чары такого рода наложены, к примеру, на Азкабан. Туда и письма-то доставить только совой можно, даже к сотрудникам.

– Но Чёрная Метка! Ведь Maman и другие Пожиратели Смерти чувствовали приближение mon Pére, даже будучи в Азкабане!

– Чувствовали – да. Метка проступала ярче. Они бы даже ощутили его зов – Тёмный Лорд ведь очень сильный волшебник. Но призвать к себе его, находясь в радиусе действия блокирующих чар, они бы не смогли. Стены Азкабана внимательны к способам связи с внешним миром.

– Но это высшая, сложнейшая магия! Азкабан стоит на острове. А охватить большую территорию ни у кого бы не хватило сил! И какой смысл заколдовывать так только домик или даже деревню – если всё равно можно просто взять и выйти из зоны действия чар? К чему вообще такая блокировка?!

Генри молчал и выглядел озабоченно.

– Нас, Кадмина, нарочно позвали сюда, – наконец сказал он. – Я только не могу понять, как тот, кто это сделал, мог быть уверен, что от Министерства, к тому же российского, приедет нужный человек.

– Может быть, ему неважно, кто это будет? – предположила Гермиона.

– Он – это брат Гавриил?

– Полагаю, что да. Но я не понимаю зачем!

– И я не понимаю. Но ты сама сказала, чары подобного уровня – не шутка.

– Покушение на дочь Тёмного Лорда?

– Как-то нескладно, – поморщился Генри. – Покушение такого масштаба могут осуществлять только сильные и смелые волшебники. А убить тебя дважды пытались с помощью заколдованных магглов. Чем расходовать колоссальные силы на блокирующие чары, проще было сбросить на домик маггловскую бомбу. Да и шансов, что разбираться с призраком в эту глушь можешь приехать ты, не было никаких. Это даже не Британия.

– Нужно, чтобы сюда прибыли волшебники, – решила Гермиона. – Нужно привлечь внимание местного Министерства, – она направила палочку на поднос с остатками завтрака, – Круцио! Авада Кедавра!

Две большие чашки, одна за другой, взорвались с оглушительным шумом. По полу разлетелись цветные осколки.

– Сколько Министерство должно реагировать на это? – задумчиво спросила Гермиона.

– Несколько часов… Нет, глупо! – подумав, добавил Генри. – Если Министерство всё ещё не подняло тревоги из-за сдерживающих чар такой силы – значит, оно не получит сведений и о твоих непростительных проклятиях.

Они помолчали.

– Так, – наконец деловито сказала Гермиона, – эти чары не могут охватывать большое пространство. Нужно выйти за пределы их действия и подключить к проблеме Британское Министерство или Papá.

– Правильно, – кивнул Генри, вставая, – поедем по шоссе.

Он покачнулся и сел обратно.

– Сиди дома, несчастный! – мрачно проворчала Гермиона. – Я с тобой в аварию попаду. Выпей хоть маггловское жаропонижающее, что ли! Нашёл время болеть. Я извещу Papá и сразу же вернусь. Не вздумай выходить из дома!

– Ты же не умеешь водить, – мрачно напомнил Генри.

– Возьму у Лёшки лошадь!

– В твоём положении нельзя ездить верхом! – возмутился Генри и встал опять.

И почти тут же опустился обратно.

– Малыш, ты меня волнуешь, – озабоченно заметила Гермиона, повторяя слова популярной песни, часто игравшей в участке. – Выпей жаропонижающее и не вздумай никому отпирать, слышишь? Не выпускай из рук палочку. Я поеду шагом и очень скоро вернусь – скорее всего, не придётся даже выезжать из деревни.

– Кадмина, это опасно, – хрипло заметил Генри. – Эти чары накладывали не просто так.

– Ты знаешь, что я могу за себя постоять, – отрезала ведьма. – Через пару часов здесь будут Papá и представители Министерств. Главное, не вздумай выходить из домика или кого-то пускать – не нравится мне твоё истощение, и за тебя-то я как раз переживаю!

* * *

Лёшка пытался предложить отвезти её на машине, но Гермиона пресекла все его возражения, требуя в своё распоряжение Артемиду. Парню же она сообщила, что Герман Фёдорович заболел и спит, и что трогать его не нужно, даже если, не дай бог, произойдёт очередное преступление. Впрочем, она собиралась вернуться очень быстро – хотя и не объясняла, куда намеривалась скакать.

Собственно, она и сама не знала этого. Ведьма чётко понимала только то, что блокирующие чары не могут иметь широкого радиуса.

– А вы что, так и поедете, Ева Бенедиктовна? – осторожно спросил Лёша, выводя лошадь во двор.

Гермиона с запозданием поняла, что впопыхах позабыла переодеться – она же нарядилась для посещения магического мира! То-то деревенские жители провожали гражданку следователя такими взглядами… Впрочем, переоблачаться не было времени. Открытое сверху платье расходилось широким клёшем до пят, мантия тоже была свободной: не самый удобный жокейский костюм, но пережить можно. Гермиона, правда, секунду помялась, но всё же передумала возвращаться домой.

– Давай, Лёш, подсади меня, – отмахнулась она от замечания. – Никто не увидит. Сойдёт.

Оседлав с Лёшкиной помощью услужливую гнедую Артемиду, Гермиона, как и обещала, шагом поехала в сторону шоссе.