Более чем.

Именно с этими мыслями в тот вечер Джинни Уизли шагнула вслед за Гермионой в камин кабинета профессора Саузвильта.

…В комнате, где они оказались, царил полумрак. Гермиона тогда не обратила на это внимания. Генри помог им с Джинни выбраться из камина, и Гермиона думала только о том положении, которое сложилось в школе. Джинни, оказывается, забыла в тот миг обо всём.

Она сквозь гул, стоявший в ушах от пульсирующей крови, слышала фамильярное «привет» Гермионы Грэйнджер, обращённое к Тёмному Лорду. Сколь бы беспрекословно она не верила всему, что та поведала ей раньше, умом до конца Джинни не могла осознать положения Гермионы и тех отношений, которые сложились у её подруги с Лордом Волдемортом. Джинни попыталась хмыкнуть, но звук получился каким-то приглушённым, сдавленным и неопределённым.

У неё не хватало сил поднять взгляд на угрозу Магического сообщества, она только, выбираясь из камина, успела окинуть взором из-за плеча профессора Саузвильта фигуру, покоящуюся в глубоком вольтеровском кресле. Теперь Джинни поклонилась ей, не поднимая глаз от кремового с древесным узором ковра, покрывающего пол небольшой комнаты.

В воздухе пахло чем-то терпким и тонким, в камине потрескивало зелёное пламя. Тикали высокие резные часы. Тик-так. Нужно поднять глаза, хоть на минуту.

Джинни чувствовала, как жжёт кожу Чёрная Метка. Сердце бешено колотилось, а длинные острые ногти на сжатых в кулаки руках сильно впивались в ладони.

– Вы молодец, Джиневра, – спокойно и с налётом лёгкой торжественности сказал Тёмный Лорд после недолгой паузы, и её сердце застучало ещё быстрее. – Можно даже сказать – вдвойне. Возможно, было бы лучше, появись вы раньше… А возможно, и нет, – задумчиво закончил он. Джинни на миг подняла взгляд – Волдеморт смотрел за её спину, наверное, на Гермиону.

Молчание затянулось. Тик-так. Тук-тук-тук.

Джинни облизнула пересохшие губы. Все последние месяцы, стоило ей остаться одной, как неизменно возвращался и вставал перед мысленным взором образ этих холодных кроваво-красных глаз. Холодных ли? Джинни скорее назвала бы их пламенными.

У Тома Риддла в её воспоминаниях глаза были холодными. Красивые, но совершенно ледяные глаза.

Глаза теперешнего Лорда Волдеморта горели раскалёнными рубинами, и если взгляд Тома Риддла обжигал лютым морозом, то эти красные очи опаляли жгучим огнём.

Они врезались в память Джинни двумя пламенными точками и всплывали в сознании, едва ведьме стоило зажмуриться. Сначала Джинни боялась этих глаз. Они преследовали её в ночных кошмарах и в тёмных коридорах Хогвартса. Они шептали из темноты спальни шестикурсниц Гриффиндора об измене, о предательстве, о заслуженной каре. Шептали о том, что она не сможет вечно избегать их, что ей придётся взглянуть в них опять – и тогда уже нельзя будет так просто уйти, так просто вернуться назад. В треснувший мир прошлого, где всё осталось так же, как было до – и лишь одна уродливая трещина не вписывалась в гармоничную картинку. Этой трещиной была она сама – заклеймённая предательница.

Раз за разом Джинни видела Гарри Поттера и понимала, что он не стоил того, что она совершила. Что он пуст, что в нём нет ничего, ничего достойного самосожжения в костре пылающих глаз Тёмного Лорда. В Гарри Поттере не было огня.

А Джинни, как бабочка на пламя свечи, хотела лететь к огню, сама не понимая этого. И рубиновые глаза из темноты со временем начинали пугать её всё меньше, а холодный образ Тома Риддла из её памяти в жаре этих глаз таял, как ледяная статуя прошлого, навеки исчезнувшая. И Джинни ещё не понимала, зачем жаждет вновь узреть огненные красные очи…

– Что ж, – с этими словами от высокого холодного голоса треснула напряжённая тишина комнаты, – ты окончила школу, Кадмина, – говорил Тёмный Лорд, а Джинни, прикусив нижнюю губу, смотрела в кремовый ковёр и чувствовала, как стынет закипевшая кровь в её жилах. – Ты выходишь замуж, – голос как будто вибрировал в воздухе и обволакивал собою всё. От него хотелось бежать, и одновременно слышать постоянно. – Поздравляю вас, кстати, – продолжал Тёмный Лорд. – К сожалению, я не могу сейчас уделить внимание этому знаменательному событию. Мы наверстаем упущенное позже. Скажи мне, чем ты думаешь заниматься вообще?

Джинни совсем не слышала того, что ответила на заданный вопрос Гермиона.

– Мы вернёмся к этому позже, – мягко прервал беззвучную для младшей Уизли речь Тёмный Лорд. – Вот и хорошо. В таком случае ты сможешь исполнить то, чего так сейчас желаешь.

– А чего я желаю? – растерянно спросил за спиной у Джинни звонкий голос Гермионы Грэйнджер.

– Ты хочешь наказать Рональда Уизли, – усмехнулся Тёмный Лорд.

Услышав свою фамилию, Джинни вздрогнула и невольно подняла взгляд.

Волдеморт смотрел мимо неё на Гермиону и говорил с ней. Он свободно сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и чёрная ткань мантии складками спадала на мягкий кремовый ковёр. Тонкие белые пальцы изредка поглаживали подлокотники кресла. Тёмный Лорд склонил голову, и пламя камина поблёскивало в его багряных глазах, отражаясь пляшущими язычками.

– Ты хочешь опять увидеть тот же ужас в его глазах, хочешь бросать слова – одно за другим – и бить ими наотмашь, – говорил он, едва заметно улыбаясь самыми уголками тонких губ. – Ты хочешь увидеть то же выражение ужаса и отчаянья на лице Гарри Поттера. Ощутить в полной мере свою власть, всё своё превосходство. Тебе так понравилось то, что ты увидела недавно на лице бывшего друга. Коротко говоря, ты хочешь рассказать молодым людям правду.

– Но как же? – удивилась Гермиона за её спиной, и Джинни едва не вздрогнула от этого неожиданного голоса. Она плохо разбирала смысл слов – только набор звуков, гипнотизирующий и завораживающий. – Они ведь донесут Ордену, – совсем иным, слишком резким тоном говорила её подруга.

– И что? – усмехнулся Тёмный Лорд.

– Как же?..

– Ты выходишь замуж за Генриха – этого уже не поймут твои старые друзья, – усмехаясь, пояснил Волдеморт. – Сомнительно, чтобы ты хотела общаться с Гарри Поттером или Рональдом Уизли в дальнейшем. А помешать твоему браку и отбытию из Великобритании никто не сможет. Без доказательств и при моих возможностях, – он усмехнулся вновь. – Только попробуй попросить мистера Поттера, во имя старой дружбы, никому не объявлять свою блестящую новость до вашего или твоего отправления из школы. – Джинни снова опустила глаза. – Ему вряд ли поверят. – Ведь сейчас вся её жизнь поставлена на карту! – Но скажи, что тебя всё равно никто не сможет там задержать. – Если Гарри узнает, узнают все… – И это, кстати, правда. – Если Гарри узнает, узнают мама и папа. – В сущности, может быть, и хорошо, что так вышло. – И уже не будет дороги назад. Но есть ли она сейчас?.. – Ты начинаешь новую жизнь. – Хочет ли Джинни, чтобы был шанс всё исправить? – Значит, должна как-то развязаться со старой. – Воспользовалась ли бы она таким шансом? – До того не было повода и настроения. – И никогда больше не увидеть этих глаз… – А здесь смотри: ты вся так и пылаешь желанием выговориться. – Никогда их не вспоминать. – Полагаю, это сильно улучшит твоё самочувствие. – И ведь она уже знает ответ на этот вопрос. – В сущности, с тобой сейчас всё абсолютно просто и ясно. – Единственный возможный ответ. – А вот мисс Уизли нужно принять очень важное решение.

Джинни вздрогнула и подняла глаза. Встретившись взглядом с пылающими рубинами красных очей Волдеморта, она почувствовала, как кремовый ковер уходит из-под ног и комната мерно покачивается в такт. Эти глаза улыбались.

И он знает всё, о чём она думает. Всё, о чём она думала когда-либо…

– Вам, Джиневра, сейчас нужно определить ближайшие годы своей жизни, – тихо сказал Волдеморт. Теперь он пристально смотрел на неё, и сил отвести взгляд у ведьмы не было. Он словно жгутом привязал её, не оставляя ни воли, ни мыслей. – Либо вы отправляетесь из кабинета Генриха в спальни Гриффиндора и выслушиваете потом пылкий рассказ Гарри Поттера, ужасаетесь, хватаетесь за голову, а взамен за эти муки получаете возможность жить дальше, никем ни в чём не подозреваемая, окончить в следующем году школу, вращаться в том кругу, в котором живёте, общаться со своей семьёй. Либо…