– Миссис Саузвильт, мисс Уизли! Добрый день, проходите. А вот и наша маленькая леди. Вот сюда, пожалуйста, дамы. Здравствуй, крошка!
– Дядя смешной! – прошипела проснувшаяся Етта, внимательно изучая целителя, а потом осматриваясь кругом. – Куда мы пришли?
– Это то, о чём мы с вами говорили, – тут же начала Джинни, осторожно вынимая малышку из коляски и усаживая на стол для осмотра. – Что она сказала? – обратилась младшая Уизли к Гермионе.
– Спросила, куда мы пришли, – вздохнула молодая мать и потрепала крошку по голове. – Дядя хочет посмотреть, какая красивая у нас девочка, – гортанно прошипела она, смущённо потупясь.
Етта засмеялась и осторожно встала на ножки – она делала так постоянно, когда хотела кого-то умилить.
– Ребёнок развивается быстро, – кивнул целитель. – Я сделаю кое-какие анализы, – добавил он, вынимая палочку и сотворяя вокруг малышки дрожащий серебристый туман.
– Ух ты! – прошипела Генриетта, перебирая ручками густые пары заклинания, и тут же шлёпнулась на попку. – Ой. Етта упала.
Целитель поправил на носу очки и присел на высокий стул прямо перед хихикающей малышкой. Густой туман завился струйкой и втянулся в высокую прозрачную колбу.
– Ну-ка, погляди на дядю, – попросил целитель, внимательно всматриваясь в глаза ребёнка.
– Дядя не умеет говорить с Генриеттой, – констатировала девочка свистящим шипением, – но он милый.
– Процесс развития проходит замечательно, – сообщил целитель после того, как внимательно изучил мысли малышки. – Нет никаких поводов для беспокойства. Я ещё поработаю с её слепком, – кивнул он на стеклянную колбу, – но не думаю, что появятся какие-то проблемы. Касательно того, что вас беспокоит… Мне не приходилось раньше наблюдать детей, говорящих на парселтанге, но я навёл кое-какие справки. В целом, малыши, чьи родители хорошо владеют детской легилименцией и активно применяют её в уходе за ребёнком, поздно начинают разговаривать. У них просто не возникает потребности в этом. Думаю, подобная проблема может возникнуть и здесь – девочка, имея возможность всё, что ей нужно выразить, сказать на парселтанге, не будет стремиться освоить английскую речь. Я мог бы посоветовать вам не применять язык змей в общении с ребёнком, побольше рассказывать ей интересных вещей на английском, использовать только его во время игр и прочих забав.
Гермиона торжествующе покосилась на Джинни.
– Но тут есть свои подводные камни, – продолжал целитель. – Как я понимаю, мисс Саузвильт уже хорошо говорит на парселтанге, строит осмысленные предложения и так далее?
– Именно так. Она сразу начала говорить правильно.
– Мы можем замедлить её активное развитие, если лишим возможности изъясняться сейчас, когда она только начала этим пользоваться, – кивнул целитель. – В её близком окружении, кроме вас, миледи, кто-то владеет змеиным языком?
– Там, где мы сейчас живём, – нет, – ответила Гермиона. – Но у нас есть змея, с которой Етта очень подружилась.
– Хм, – задумался Армандо Аватикус, – это могло бы стать выходом. С другой стороны… Есть опасность, что общение со змеёй отдалит её от людей.
– Я немедленно отправлю Алиру в Даркпаверхаус! – испугалась Гермиона.
– Не делайте поспешных поступков, миледи, – покачал головой целитель. – Это не выход. Девочка ведь привязалась к змее, как вы говорите? Ещё нанесёте ей психологическую травму.
– Но что же теперь?
– Старайтесь создать для неё потребность понимать английскую речь. Больше игр на этом языке. Пускай ваша змея не присутствует при этом, и вы, по возможности, тоже. Если у девочки не будет шанса спросить то, что ей непонятно, на парселтанге, она начнёт стремиться запоминать и английские слова. Было бы хорошо, если бы она контактировала с другими детьми.
Гермиона и Джинни переглянулись.
– Малыш Джорджа и Анджелины на несколько месяцев младше, – неуверенно сказала рыжая ведьма. – Мари-Виктуар в ноябре будет три года, и скоро Флёр должна опять родить. Они, кстати, решили назвать девочку Доминик. Но с учётом того, что я и Вик-то никогда и не видела, – помрачнела она, – сомнительно, чтобы дети Билла и Флёр могли составить компанию Етте. Кстати, дочери Перси и Одри тоже скоро три года. Но они же живут в Москве… Впрочем, можно навестить их – братец будет польщён.
– Разница больше чем в два года в этом возрасте очень существенна, – покачал головой целитель. – Мне кажется, или вы тоже скоро станете мамой, мисс Уизли? – вдруг спросил он.
Джинни, надевшая для посещения больницы бесформенную просторную мантию и час проколдовавшая дома у зеркала, густо покраснела.
– Вам кажется, мистер Аватикус, – досадливо сказала она. – Мне просто нужно заняться спортом.
Целитель кивнул с явным недоверием и снова переключился на разговор о малышке.
– Итак, останавливаемся на усиленном использовании английского языка. Читайте ей на ночь истории с иллюстрациями, объясняйте, как произносятся слова. Только ни в коем случае не ругайте за парселтанг. Результаты слепка я вышлю вам с совой. Советую приобрести настой Боватора в аптечной лавке на шестом этаже. Он сдерживает магическую активность малышей. У ребёнка большой потенциал – возникали ли уже проблемы с этим, миссис Саузвильт?
– Взрывающиеся лампочки и летающие игрушки, – усмехнулась Гермиона. – Ей не повредит этот настой?
– Нет, что вы, он абсолютно безвреден. Таких проблем больше не возникнет: метод Боватора свяжет все случайные всплески, кроме ситуаций с реальной угрозой здоровью.
– А что насчёт прогулок? – вставила Джинни. – Из-за этого шипения мы не можем свободно гулять с ней там, где обитают магглы.
– Да, тут действительно лучше быть осторожными, – кивнул целитель. – Посещайте уединённые места или волшебные зоны. Приусадебные парки, магические деревни.
– Будешь с Люциусом и колясочкой гулять в саду поместья Малфоев, – рассмеялась Джинни в коридоре, когда они покинули кабинет целителя. – Романтика!
– Это уже какое-то извращение, а не романтика, – хмыкнула Гермиона. – Подождёте меня тут, в детском отделении? – кивнула она затем на большой просторный манеж. – А я поднимусь в аптечную лавку за этим настоем – и поедем домой. Надо бы укачать её опять, чтобы не шипела в городе.
– Иди уже. Перестраховщица.
Оставив Джинни в детской части поликлиники, Гермиона направилась к освещённому хрустальными шарами, полными свечей, узкому коридору, увешанному портретами знаменитых целителей. Здесь было людно и шумно, всюду сновали персонал и пациенты, из кабинетов слышался гул разговоров и странные, ни на что не похожие, звуки.
Через несколько двойных дверей Гермиона вышла на ветхую лестницу и стала подниматься на шестой этаж, стараясь не обращать внимания на замечания весьма сурового вида целителей, окликавших её с многочисленных старых портретов.
– Мадам очень бледна и измотана, – привязалась к ней старушка-карлица в длинной красной мантии, но с вышитой на груди эмблемой святого Мунго – скрещённые волшебная палочка и кость. – Мадам следует пройти обряд очищения от скверны, – тараторила старуха, пробираясь за Гермионой через соседние полотна. – Это лучше всего делать ночью, в лесу. Вам следует отыскать большой муравейник. Главное, не перепутать его с термитником…
– Мораг, что вы привязались к даме? – схватил старую каргу за рукав сухопарый дедок с большого портрета на площадке четвёртого этажа. – Иди, доченька, скорее, она же не отвяжется. И не слушай её, дуру старую!
– Ты кого назвал дурой?! – завелась старуха. – Сейчас я покажу тебе, дряхлый пень! Я целительствовала тут, когда ты ещё под стол пешком ходил! Выискался! Думаешь, Орден Мерлина получил – и теперь всем указ?..
Гермиона поднялась на площадку выше и перестала слышать перебранку изображений. В аптекарской лавке она купила большую бутыль указанного настоя и целое лукошко витаминных зелий для Джинни и Генриетты. Отправив всё это с порталом в свою спальню, ведьма расплатилась и пошла вниз, размышляя о том, удастся ли обойти завистливую старуху Мораг, оставшись незамеченной, или она протащится за ней до детской поликлиники и разбудит там Генриетту.