Гермиона резко отступила назад, выходя из-за кафедры, и гимназисты, внимательно следившие за её глазами, разом вздрогнули, словно по команде.
«Вы должны научиться всматриваться, – продолжала леди Малфой; сложив руки за спиной, она медленно шла вперёд, блуждая по лицам цепким взглядом. – Смотреть в самую суть. – Остановилась. – Вглядывайтесь в это затянутое маревом стекло так, будто оно прозрачно, смотрите в него так, будто его вовсе не существует. Преграды нет – она лишь вымысел вашего оппонента. Он придумал эту иллюзию для вас. Смотрите сквозь неё. Пусть стена тает под вашим взглядом, пусть туман рассеивается. Ваш взгляд должен устремиться за преграду. Помните, что этого барьера не существует. Его нельзя пощупать рукой, об него можно удариться лишь только мыслью, потому что он – выдумка. Таким образом, вам остаётся лишь поверить, что ваша мысль сильнее, придумать, что вы преодолели его. Помните, у вас есть главное – существующая цель. Глаза. Проводник. Как бы ни был защищён этот ход, он есть – и вы знаете, куда направить свои силы».
Гермиона резко повернулась к аудитории спиной и гулкими шагами прошла к столу, занимая своё место.
До конца этого занятия, – чётко подумала она, вновь глядя широко раскрытыми глазами на жадно внемлющих гимназистов, – я буду читать вам стихотворения. Достаньте свои Прытко Пишущие Перья(3) и поставьте свои имена на пергаментах. Чем больше строф вам удастся понять, тем выше будут полученные вами баллы. Приготовьтесь».
С этими словами Гермиона опустила взгляд в стол и, зажмурившись, протёрла глаза ладонями, с силой надавливая на веки. В аудитории начал подниматься шум. Преподавательница медленно сосчитала до десяти и, подняв голову, опустила подбородок на сцепленные в замок пальцы. Несколько человек ещё не успели заметить этого, а ведьма уже поставила в глазах простейший блок и стала читать про себя первое, что пришло в голову:
«Зову я Смерть. Мне видеть невтерпёж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывёт,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!.. (4)»
Когда отведённое для урока время заканчивалось, блок в глазах Гермионы не смогли бы побороть даже многие взрослые и опытные волшебники, однако ведьма всё равно читала стихи, внимательно глядя поочерёдно в напряжённые глаза каждого из присутствующих.
«Зачем, зачем даёшь себя увлечь, – мысленно декламировала она, – тому, что миновалось безвозвратно, скорбящая душа? Ужель приятно себя огнём воспоминаний жечь?..(5)»
Внезапный и неожиданный скрип пера заставил Гермиону вздрогнуть. Она перевела изумлённый взгляд на Женевьев, Прытко Пишущее Перо которой забегало по пергаменту. На гимназистку покосились все, и она смутилась.
Гермиона позволила себе улыбнуться. Взоры присутствующих снова обратились к ней.
«На сегодня всё, – убирая барьеры, мысленно сообщила колдунья. – Тренируемся в гостиной, однако не трогаем при этом несчастных младшекурсников. Если я ещё раз узнаю что-нибудь подобное о чьём-то поведении, то навсегда прекращу свои уроки для этого гимназиста. На следующем занятии у нас тест по умению читать мысли. Запрещаю говорить об этом мистеру Силксу вслух или мысленно. – Фердинанд Силкс, отчаявшийся побороть нараставшую защиту Гермионы, вот уже двадцать минут стеклянным взглядом взирал в пространство и не заметил, как чтение стихов сменилось объявлением домашнего задания. – Не забывайте о том, что в поисках истины мистер Силкс будет многократно спрашивать вас и следить за вашими мыслями, – добавила Гермиона. – Будьте осторожны. Если мистер Силкс узнает о тесте до следующей пятницы, он получит за него автоматически высший балл, а вы – усложнённое задание. Если же кто-то проболтается словами, – внушительно присовокупила Гермиона, – заработает взыскание. У Фердинанда есть отличная возможность добыть из ваших мыслей ответ. – Гермиона улыбнулась со всей возможной невинностью, и это привлекло внимание несчастного – он снова поймал её взгляд. – Мистер Силкс снова с нами! – мысленно объявила преподавательница легилименции и посмотрела прямо в глаза гимназиста. – Пока вы витали в облаках, мы с Чёрными Зверями вступили в сговор против вашей персоны».
– Против меня?! – невольно воскликнул Силкс, и многие в аудитории засмеялись.
«Именно так, – невозмутимо отчеканила в мыслях Гермиона. – И вам предстоит наш заговор раскрыть. Всех остальных, – она снова окинула взглядом присутствующих, – прошу также помнить о том, что мы скрываем от мистера Силкса, и не ударить в грязь лицом. Все свободны. Акцио!»
Последнее было подумано в такт взмаху палочкой, и двадцать пергаментов со столов гимназистов взлетели в воздух и аккуратно сложились перед ней.
– М-мадам Малфой, – умоляюще обратился к пересчитывающей пергаменты Гермионе Силкс, неуверенно подходя к преподавательскому столу, – простите, я больше не буду! Я записал восемнадцать строф! Но потом ничегошеньки не мог разобрать… Я пытался, и…
– Мистер Силкс, – прервала Гермиона, – я всё понимаю. Ваши сокурсники будут молчать на этот счёт, но не на моих ли уроках вы должны научиться и без слов проникать в чужие мысли? Ваша задача – раскрыть секрет.
– А домашнее задание есть? – понурил голову Силкс.
– Всё это вам предстоит выяснить самостоятельно.
– Но…
– Удачи, мистер Силкс, я верю в ваши силы. Поспешите, не то пропустите обед.
– Пойдём, друг, – хлопнул несчастного по плечу Фил Мур, – я расскажу тебе всё – мадам Малфой обещала за это наказать меня.
– Да-да, профессор Нуакшот как раз говорил, что ему нужны гимназисты для сезонной пересадки гнойных папоротников, – кивнула Гермиона и пояснила: – Они не терпят магии.
– Прости, Ферди, я пас.
– Идите, мистер Мур, иначе вам всё равно не избежать папоротников, – пригрозила молодая ведьма. – Женевьев, задержитесь на минутку, – добавила она, отыскивая пергамент гимназистки и с удовольствием просматривая аккуратно записанные строки Петрарки. – Вы делаете большие успехи. В понедельник вечером мы ещё немного потренируемся, и я поставлю вам высший балл по этой теме без теста.
– Спасибо, мадам Малфой! – просияла юная колдунья.
Когда все разошлись, Гермиона взялась было за остальные пергаменты, но её остановил строгий голос, раздавшийся из-под груды свитков:
– Леди Малфой, в шесть часов у вас обедает Министр магии! – это вездесущий волшебный дневник.
Гермиона посмотрела на часы и отложила перо, которое не успела обмакнуть в чернильницу. Вытащила полезную книжицу, наложила на пергаменты Заклятие неприкосновенности и встала. Хозяйка не была дома со вчерашнего утра, и следовало поторопиться, если она хотела всё успеть.
Спускаясь вниз, чтобы попрощаться с отцом – до понедельника Гермиона не собиралась возвращаться в гимназию, – молодая ведьма столкнулась на входе в коридор к покоям Волдеморта с Габриэль – и обозлилась.
Она терпеть не могла эту наглую, вздорную девчонку. Сама до конца не понимала, за что – но практически ненавидела.
Ну, то есть как – не понимала. Догадывалась.
Габриэль Делакур была выпускницей гимназии. Она перевелась в Даркпаверхаус на пятый курс из Шармбатона и окончила обучение летом позапрошлого года, вместе с Земными Орлами(6) Фреда Уизли. Прежнего Фреда Уизли, от которого нынче ничего не осталось.
Гермиона не понимала, как Габриэль умудрилась попасть в гимназию, но знала о том, что это всерьёз рассорило её и с семьёй, и особенно со старшей сестрой. Флёр возненавидела предательницу ещё до того, как она предала по-настоящему.
