– Как пожелаешь, – легко согласился Тэо. – И я пока разберусь с возникшими… эм, странностями. За мной повадилось летать с речами на ломанном и совершенно непонятном английском одно местное привидение, – со смешком поделился он. – В толк не возьму, чего оно от меня хочет!

– Это граф, что ли? – удивилась Гермиона. – Он из России, английского не знает. Общается тут только с французскими студентами. Не имею понятия, чего ему от тебя надо. Могу спросить, если хочешь.

– Не хочу, – хмыкнул Тэо. – Попробую справиться с ролью французского студента. Он же не сказал, какой язык ему знаком – только бубнит что-то путанное на варварском английском. А с французским у меня проблем нет.

– Ну, удачи. Рада, что помогла. Надеюсь, – помрачнев, добавила ведьма, – что и с моими проблемами удастся справиться так же просто…

В учительской Гермиона принялась набрасывать план урока: Чёрные Звери переходили к работе с заклинанием Легилименс, и следовало доходчиво разъяснить им, насколько его использование без согласия оппонента противозаконно и аморально. А ещё разобраться с успехами подопечных в умении увидеть картинку, которую им специально показывают.

– Ты дочитала Майринка? – оторвала Гермиону от работы Аманда. Ведьма подняла глаза.

– Нет, – ответила она. – Пришлось сжечь книгу, которая у меня была. А в библиотеке маггловской литературы почти нет.

– Зачем сжигать книгу? – подозрительно спросила её коллега.

– Долгая история. Так вышло.

– Ну ладно, – пожала плечами бывшая сокурсница. – Пойду на урок. Мне ещё нужно зайти к Падме.

– Да, конечно, – кивнула Гермиона, возвращаясь к своим записям.

* * *

– А почему ты не назвала его по имени? – допытывался вечером Рон. – Не могу понять. У меня сегодня Джинни растаяла и всё, больше мне ничего такого не снится.

– Я… не смогла, – пробормотала Гермиона. – Сегодня это сделаю. Не хотелось, чтобы он исчез. И совсем не хотелось просыпаться.

– Ты не игралась бы с этим, – мрачно посоветовал привратник Даркпаверхауса. – Не забывай, что его больше нет и это только призрак, сотворённый Чёрной магией.

– Да знаю я, Рон. Всё понимаю. Сегодня покончу со всем этим. Обещаю тебе.

* * *

В конце коридора стояла невеста со спущенной вуалью.

– Лаванда Браун, – на ходу крикнула Гермиона, направляясь к ней.

Фигура вскинула руки и сорвала с волос фату. Это действительно была Лаванда.

Гермиона остановилась в футе от неё. Видение глядело печальным, смиренным взглядом огромных глаз.

– Что я тебе сделала? – тихо спросила гриффиндорка, уже начиная таять в голубоватом свете из окна.

Гермиона сглотнула и обернулась.

С той стороны коридора ожидал недоразвитый плод в белой простыне. Гермиона не двинулась с места.

– Мой нерождённый ребёнок, – громко крикнула ведьма и закрыла глаза. Она не хотела видеть этого жуткого силуэта и боялась услышать, что прошипит ей страшное существо.

Когда нашла в себе силы снова глянуть в ту сторону, на фоне окна уже стояла фигура в кимоно.

– Мингжу Сянцзян, – произнесла Гермиона.

Китаянка склонила голову, и уродливая маска трагедии упала к её ногам, разбившись вдребезги. Хрустя гипсовой крошкой, маггла пошла к ней, тая на ходу.

– В чём я повинна? – спросила она на своём родном языке. – Женщина без сердца, зачем ты посетила мою страну?

И Мингжу не стало.

Вместо неё к Гермионе двинулся сгорбленный седовласый старец в белом саване.

– Предательница! – громко крикнул он.

– Наземникус Флетчер, – хладнокровно произнесла Гермиона.

Старец поник и начал угасать.

Когда он полностью развеялся, ведьма увидела молодую девушку в белом холщевом платье и венке из лилий и калл. Она громко всхлипывала, закрывая лицо руками.

– Алиса Пригарова! – крикнула Гермиона.

Репортёрша оторвала руки от заплаканного лица и посмотрела на неё.

– Мне было двадцать три года, – сказала она, – и я была счастлива, пока не появилась ты.

Алиса рассеялась так же, как и все остальные. А когда Гермиона нашла в себе силы, чтобы поднять голову, на том конце коридора уже стоял неизвестный старик с длинной седой бородой, облачённый в белый подрясник.

Гермиона пошла ему навстречу, недоумённо всматриваясь в незнакомые, поражённые безумием черты.

– Кто ты? – спросила она, останавливаясь совсем рядом. – Я тебя не знаю.

Старец молчал, бессмысленно глядя на неё огромными блёклыми глазами.

– Я не знаю тебя, – повторила Гермиона таким голосом, будто пыталась объяснить что-то маленькому неразумному ребёнку, – уходи. Я не причиняла тебя вреда.

Старец не двигался. Потом медленно поднял руку и легко дотронулся скрюченными пальцами до Гермиониной груди. Отдёрнул их и осмотрел с задумчивым вниманием. Потом снова воззрился на ведьму.

В его газах что-то блеснуло, будто вспышка заклинания, – и леди Малфой проснулась.

* * *

– Вашсиятельство, как звали монаха, которого ты свёл с ума? Того, что заколол потом сломанной ложкой охранника?

– А кто ж его, стерву, знает? – хмыкнул призрачный граф, презрительно искривляя губы. – В приходе вроде Георгием величали. А уж как мамка назвала – представления не имею. С чего вдруг ты этих чертей поминаешь?

– Прокляли меня, – мрачно призналась Гермиона, – теперь все, кому я жизнь испортила, во снах являются. И пока каждого по имени не назову – не уйдут.

– А ты к тому чурбану причём? – удивился граф.

– Не знаю, – плаксивым тоном буркнула Гермиона. – Хватаюсь за соломинку. Просто где же ещё я монахов видала? А снится какой-то монах. Или священнослужитель. В белом подряснике.

– Монахи не носят белые подрясники.

– В моих снах носят, – отмахнулась Гермиона. – У меня все белое носят. И все меня в чём-то обвиняют, – добавила задумчиво она. – Даже совершенно незнакомые старики! – Ведьма досадливо отвернулась к окну. – Впрочем, может ты и прав. Одна девушка была в свадебном платье, хотя даже и не думала о замужестве… Возможно, и этот одет в подрясник просто так. – Она замолчала. – Ты зачем за Тэо таскался? – внезапно вспомнила ведьма.

– Поговорить хотел, – невозмутимо ответил граф. – Я когда-то тоже каббалистикой увлекался.

– Нумерологию Дэмьен преподаёт, – подняла брови Гермиона.

– Ошибся, – развёл руками призрак. – С кем не бывает?

* * *

– Кадмина, постой!

Гермиона остановилась посреди коридора и подождала, пока Аманда Броклхёрст нагонит её.

– Прости, – запыхавшись, начала коллега. – Что это ты не на стадионе?

– Не люблю квиддич. Что ты хотела, Мэнди?

Профессор Броклхёрст отвела глаза.

– На самом деле хотела не я, – промямлила она довольно невнятно. – Тут кое-кому нужно поговорить с тобой. Поднимемся в кабинет Падмы?

– О’key. А по дороге ты объяснишь мне, что случилось.

Они направились к лестнице.

– М… всё довольно сложно, – после продолжительной паузы пробормотала преподавательница маггловеденья, когда Гермиона повторила свой вопрос снова. – И запутанно. Вообще-то мы не желали в этом участвовать…

– Мы?

– Сейчас всё поймёшь. Я только хотела сказать тебе… – начала Мэнди, и замолчала на целый лестничный пролёт. – Не суди нас с Падмой слишком строго, – наконец произнесла она. – Это давняя история, и очень сложно разобраться, кто и в чём по-настоящему виноват.

– Да о чём ты говоришь?

Они как раз остановились у кабинета профессора Патил, и Мэнди кивнула на дверь.

– Иди. Она объяснит всё. Я надеюсь.

Гермиона недоумённо пожала плечами и дёрнула дверь.

Падма Патил стояла у окна и смотрела вдаль на низкое ноябрьское солнце. Окна кабинета профессора астрономии выходили на противоположную стадиону сторону замка и за ними царили сейчас тишина и полный покой. Издалека не долетало ни звука.

Заслышав появление Гермионы, Падма не пошевелилась: продолжала стоять у окна, в профиль к вошедшей, и неподвижно глядела вдаль.

– Что всё это значит? – строго спросила Гермиона, складывая руки на груди. – Это начинает напоминать маггловский фильм про шпионов.