* * *
– Нельзя постоянно пить Бодрящий Настой, ты испортишь себе желудок, – наставительно сказала Амаранта утром в воскресенье.
– Что поделать, я всё равно не могу нормально спать. Не высыпаюсь во время этих кошмаров. А смотреть их зря – пустая трата времени. Пока не пойму, кто этот старец, спать совершенно необязательно.
– Ладно-ладно. Я говорила уже, что не вижу в кристалле ничего, кроме самого этого старикашки?
– Много раз.
– А то, что заглядывать в прошлое, и уж тем более в неопределённое прошлое – очень сложно и сильно выматывает?
– А это ещё чаще, – кивнула Гермиона. – Мы, конечно, теоретически можем всё бросить и выслать этот портрет в «Ежедневный пророк» с обещанием вознаграждения…
Гермиона покосилась на довольно удачное графитное изображение неизвестного старца, нарисованное Амарантой по образам, явившемся ей в волшебном шаре, и лежащее сейчас в центре малого магического круга.
– Садись, – сокрушённо вздохнула провидица, заходя за черту знака. – Просто пытаюсь понять, зачем ввязалась во всё это.
Она опустилась на пол, и Гермиона села напротив. Яркий солнечный свет хорошо освещал изуродованное шрамом лицо Амаранты. Гермиона отвела глаза.
– Давай руки, – вздохнула полувейла. – И думай о своём старце.
Гермиона закрыла глаза и всеми силами сосредоточилась на ненавистном старикашке. Она выучила уже каждую его чёрточку, каждую деталь его внешности. Сейчас безумец снова встал перед её мысленным взором, будто Гермиона опять спала и видела его в коридоре пустого дома со сквозняками. Амаранта сильнее стиснула её руки.
Так прошло почти полчаса. Наконец провидица разжала пальцы и отстранилась.
– Не получается. Ничего не вижу! – объявила она. – Прости. Но выходит, что ты действительно никогда в своей жизни не видела этого старика!
– Проклятье могло дать сбой? – мрачно и устало спросила Гермиона, потирая глаза.
– Не думаю. – Амаранта зажмурилась. – У этого человека должна быть с тобой связь на энергетическом уровне, раз уж ты так сильно повлияла на его судьбу, – сказала она затем. – Можно попробовать поисковые обряды, основанные на внешности и этой связи. Подумай, что можно использовать, а я потом помогу тебе. Сейчас мне нужно в деревню. Я проголодалась.
* * *
– Ты загнула половину Австралии, – заметила Амаранта, стоя на коленях и изящным жестом разравнивая огромную карту Земли.
– Плевать на Австралию, – махнула рукой Гермиона. – Впрочем, я когда-то выбирала родителям особнячок в Канберре. Может, кто видел, как я трансгрессирую, да слёг с инфарктом?.. – Она помолчала. – Разумеется, определить место расположения человека, не имея в наличии ни вещей, с ним связанных, ни эмоций, направленных на него и даже не ведая его имени – невозможно, – продолжала леди Малфой, почёсывая затылок. – Потому вся надежда на твои провидческие способности. На энергетическом уровне мы с этим стариком должны быть связаны в тот момент, когда я столь необратимо повлияла на его жизнь. Вот место, где это произошло, мы и попытаемся вычислить.
– Твои поиски будут мне стоить не одной невзначай изменённой судьбы, – рассеянно сказала Амаранта, глядя вперёд на карту и задумчиво подперев рукой голову. – Тянешь из меня слишком много энергии. Не думаю, что получится сколько-нибудь точно определить радиус в ближайшее время.
– Не говори глупости, – бодро прервала Гермиона, – ты выглядишь куда румянее, чем была утром!
– Кровь с молоком, – хмыкнула Амаранта. – Чем направлять-то будем?
– Беломоритом, – объявила Гермиона, извлекая из кармана серо-голубой продолговатый камушек, заключённый в тонкую серебряную цепь, – он усиливает дар ясновиденья. – Она ещё порылась в складках мантии и извлекла на свет кусок пергамента, начав с вдохновением читать вслух: – «Беломорит является, как и лабрадор, камнем гиперборейцев и соединяет своего владельца с прошлым, учит делать правильные выводы и принимать ответственные решения. Даже у магглов он – талисман историков, археологов, антропологов, то есть всех, так или иначе стремящихся постигнуть прошлое. Камень учит делать правильные прогнозы. Беломорит является оберегом от тёмных сил, недоброжелателей, стремящихся нарушить ход строя жизни, выбранного человеком. Он также даёт пророческие сны, но полезен только тем, кто уже какое-то время работал с грёзами и знает некоторые таинственные и энергетически насыщенные процессы, происходящие в иной, «сонной», реальности. – Гермиона перевела дух. – Как лекарь беломорит также аналогичен по действию лабрадору. Прибавлением будет только сильное воздействие беломорита на людей с плохим сном: он успокаивает нервную систему и избавляет от бессонницы».
– Да уж, нормализовать сон тебе не помешает, – с улыбкой протянула Амаранта. – Что, действительно полагаешь, что я нуждаюсь в лекциях по поводу магических свойств минералов?
– Прости, – стушевалась Гермиона. – Я просто решила, что это самый удачный вариант.
– Пожалуй. Вот только не уверена, что у меня сегодня хватит сил.
– Давай хотя бы попробуем! – взмолилась Гермиона. – Я же сойду с ума, если не буду спать ещё одну ночь!
– Ладно уж.
Амаранта встала и взяла из рук своей незадачливой коллеги поисковый камень на цепочке. Стала с северной стороны карты и занесла его высоко над Европой. Гермиона, стоявшая с южной стороны, сделала шаг вперёд и наступила носком туфли на ЮАР. Амаранта закрыла глаза.
Цепочка с беломоритом стала раскачиваться нескоро, и провидица к тому времени всем своим небольшим весом оперлась о напряжённые руки Гермионы. Она побледнела, кровь полностью отхлынула от ставших безжизненно-белоснежными щёк, побелели даже губы.
Когда наследница Тёмного Лорда почти отчаялась, камень на цепочке наконец-то дрогнул.
Амаранта судорожно вдохнула, не раскрывая глаз.
Беломорит начал описывать над картой круговые движения. Женщины, одна быстро теряющая силы, а вторая с жадностью следящая за картой, опустились на колени. И тут внезапно серебряная цепочка резко ушла в сторону востока.
– Стоп, – победоносно прервала Гермиона.
Амаранта открыла мутные глаза.
– Там Россия, – пояснила Гермиона, помогая бледной преподавательнице прорицаний сесть на скамью. – Там я бывала только в одном уголке. И без того маленьком для того, чтобы и дальше мучить тебя поисковым обрядом.
* * *
– Блаженный Никифор!!! – вскричал Лёшка, от переизбытка чувств вскакивая и ударяясь макушкой о косой указатель с надписью «д.Васильковка 3 км». – Мать твою, – выругался он. – Эдак вы мне совсем не там встречу назначили, Ева Бенедиктовна! Нам с вами в монастырь нужно! Там ваш неизвестный! Только он уже много лет не в себе, его блаженным считают. Жил себе мужик как мужик, ничем от других монахов не отличный. А раз поутру нашли его недалече от монастырских ворот – стоит, слова не говорит, в пустоту смотрит. И идти куда-либо отказывается. На силу кормят его, бедолагу. А как улизнёт от своих сторожей – всё спешит туда, где его нашли. Игумен считает, ему там было видение.
– Видение? – нахмурилась Гермиона. – А когда всё это произошло? Помнишь?
– Как ни помнить? Аккурат вы тут у нас были, с Герман Фёдоровичем. Иль вас только забрали. Мы ж в деревне не сразу о событиях в монастыре узнаём… Так что, отвезти вас в обитель?
– Не нужно, Лёш. Лучше узнай мне, как этого Никифора в миру звали, – мрачно вздохнула Гермиона.
Как там сказала Парвати Патил? «Убила кого-то и даже вспомнить не можешь? Здорово живёшь!»
Нет, она не убивала. Она сделала ещё хуже. Бросила мимоходом непростительное проклятье в маггла и позабыла о нём. Снимать старый «Империус» через столько лет нет смысла – всё равно мозг непоправимо разрушен. Вот вам и изувеченные жизни. Что она там когда-то с таким жаром кричала Джинни? Об искалеченных походя судьбах или разрушенных жизнях?
Это так просто – других обвинять…
* * *
– Пётр Рогов, брат Никифор! – громко крикнула Гермиона, и старик в белом подряснике наконец-то подёрнулся пеленой.
