Дело, однако, это было непростое.
Целых девять дней мадам Малфой проводила всё своё свободное время, просиживая на каменных выступах в холле над входом в привратницкую, куда её относил Тэо, едва ведьма прибегала к нему.
Сидеть на камне было чрезвычайно скучно и неудобно, к тому же её блошиное естество очень скоро начинало страдать от нестерпимого голода. Они ещё не пользовались никакими порталами, ибо Гермиона была уверена, что, в соответствии с законами мудрого маггла Эдварда Мёрфи, выпадет так, что эта штука обязательно сработает в тот момент, когда Габриэль наконец-то попадёт в гимназию во время «засады».
Потому профессор изучения нечисти в условный час забирал заговорщицу, проходя мимо её поста, и у себя в кабинете превращал обратно в человека, милостиво разрешая по дороге туда изнемогающей от голода Гермионе «кушать вволю».
Горе-шпионка знала, что уже трижды за этот период прозевала свою жертву, не находясь на месте в момент, когда та появлялась в гимназии. Это заставило Гермиону забросить всё на свете и торчать на прокля́том камне до умопомрачения. Она почти не бывала дома, не высыпалась и даже один раз отменила урок легилименции у Огненных Энтузиастов, решив почему-то с твёрдой уверенностью, что Габриэль появится именно перед обедом в пятницу.
Не появилась.
Но леди Малфой всё равно не отчаивалась.
Во время своих бдений Гермиона сделала массу совершенно бесполезных наблюдений.
Теперь она знала, что Марьятта Дельмонс встречается с Диего Хорсом и уединяется с ним в комнатушке для хранения швабр под лестницей в правое крыло. Знала, что призрак княгини Констанции по ночам кружит в одиноком вальсе по пустынному холлу и что-то напевает вполголоса себе под нос. Знала, что толстый, словно воздушный шарик, Живоглот таскает в замок мышей, которых ловит где-то за территорией, и полуживыми проносит тайком в левое крыло, где обитают студенты.
Узнала она, что ночами по гимназии ползает огромная змея Нагайна, что призрак графа Сержа заигрывает со старшей дочерью князя Шербана Сицей, что портреты Терпсихоры Вульрок и Мистресс дю Бусси, висящие около входа в Трапезную, не ладят между собой и постоянно сцепляются чуть ли не в драке. Что Женевьев Пуанкари часто помогает Рону в привратницкой чистить заляпанные воском магические портреты, а Сэмьюэл Грин и Отто Гвинбург нарочно пачкают их, когда изображения уходят с полотен, находя эту проделку бесконечно забавной.
Гермиона видела, как часто по ночам замок покидает закутанная в длинный плащ Амаранта и пешком идёт куда-то в сторону убегающего вниз леса…
Бесконечно много ненужных сведений и одни сплошные неудачи в её основном плане.
Не вечно же куковать здесь, поджидая у моря погоды?
Она забросила всякую личную жизнь, уже неделю не видела своего мужа, почти перестала общаться с дочерью и халатно относилась к обязанностям преподавателя. Это не могло продолжаться долго.
Но, когда в четвёртый раз пропустив появление Габриэль, о котором ей сообщил Рон, и уже окончательно утратив надежду, Гермиона стала искать другой план попасть в роскошную шевелюру «подследственной», Богини Судьбы наконец-то сжалились над упорной колдуньей, и она оказалась там, где хотела – среди белокурых локонов любовницы Волдеморта.
Это случилось на второй неделе декабря и послужило началом очередной страницы необычайного преследования.
Теперь было не так скучно.
Гермиона узнала о Габриэль Делакур много нового и совершенно перестала верить, что временщица её отца контролируется заклятием Империус. Слишком живой и деятельной была эта шлюха.
Гермиона наконец однозначно согласилась с терминологией Фреда Уизли – оказалось, что юная мисс Делакур ублажала не только своего повелителя, но и добрую половину его преданных слуг!
Несколько раз расследовательнице приходилось присутствовать и при этом – и только стоило распутной внучке вейлы приблизиться к Волдеморту, как Гермиона поспешно ретировалась куда угодно, опасаясь, как бы многомудрый Чёрный маг её не обнаружил.
Габриэль неизменно присутствовала на всех шумных сборищах Пожирателей Смерти. Она с обворожительной улыбкой и лёгкостью свирепого опричника шутила об их кровавых похождениях, которых, к ужасу Гермионы, оказалось немало.
Она играючи помогала выносить смертные приговоры и смеялась над этим.
Она становилась участницей ужасающих игрищ и забавлялась чужой бедой, поднимая кубки эльфийского вина за упокой пока ещё живых волшебников.
Бывало, леди Малфой часами просиживала в пустой квартире фаворитки Волдеморта, где дожидаться хозяйку было ещё скучнее, чем на камне в холле гимназии. А иногда крошечный портал, закреплённый на одной из её задних блошиных ножек, уносил Гермиону на атласную белую подушечку в кабинет Тэо до того, как Габриэль появлялась дома.
Преподаватель изучения нечисти несколько раз пытался вразумить свою упрямую подругу и доказать той тщету её бесконечных наблюдений, которые так долго не давали желанных плодов. Но совершенно безрезультатно.
Гермиона окончательно погибла для внешнего мира. Она даже на Рождество умудрилась оставить семью и пуститься за Габриэль в многочасовое турне по пьяным сборищам Пожирателей Смерти.
Время шло, Гермиона узнавала всё больше ужасов, от которых в её желудке стыла кровь преследуемой ведьмы. Но каким бы страшным человеком ни была Габриэль Делакур и какие бы кошмары ни творили её дружки, – ни о предательстве, ни о Гарри Поттере ничего не было слышно.
Началась весна, и леди Малфой уже готова была сдаться, лишь укрепившись за эти бесплодные месяцы в своём отвращении. Но всё, что ей пришлось вынести ради этого расследования, было вознаграждено сполна – правда, только восемнадцатого марта наступившего нового года.
* * *
Был вечер среды. Занятий в гимназии в расписании Гермионы в этот день не значилось, и она с самого утра затаилась в роскошных волосах Габриэль. Портал должен был перенести крошечную блоху в кабинет Тэо только в два часа пополуночи.
В половине девятого наблюдаемая уже вернулась домой, и Гермиона с тоской предвкушала долгие часы ожидания, прежде чем можно будет выбраться отсюда. Уляжется эта красотка спать – и кукуй до ряби в глазах на её беспечной головке. Впрочем, Гермиона научилась дремать в облике блохи – и это часто спасало её в таких ситуациях, да и время экономило.
Но поспать в этот день не довелось.
Очень скоро, Габриэль успела только перекусить да переодеться в домашнее, раздался стук дверного молотка. Судя по реакции, хозяйка ждала кого-то.
«Ну вот, только порно мне сегодня и не хватало», – мрачно подумала Гермиона в её волосах.
Но на пороге оказалась женщина.
Вроде бы француженка. Симпатичная русоволосая ведьма лет тридцати с большими синими глазами. Как выяснилось, цирюльница.
Гермиона вспомнила, как недавно Габриэль жаловалась Данкану Эйвери, что замучалась со своими волосами – они растут так, будто она пьёт Власоростный настой. И крошечная блоха поспешила перебежать под одеждой на спину колдуньи, чуть не съехав по шёлковой ткани, и с трудом зацепилась за хлопчатобумажные леггинсы.
Цирюльницу звали Лоло, и они, судя по всему, были с Габриэль подругами и виделись довольно часто, хотя Гермиона за всё это время не застала ни одной их встречи.
Пока визитёрша готовила инструменты, фаворитка Тёмного Лорда снова принялась жаловаться на свои непослушные пряди.
– Сейчас всё приведём в норму, – пообещала Лоло, усаживая ведьму перед зеркалом. И принялась за работу.
Через полчаса она закончила, и колдуньи уселись пить чай. И тут у Гермионы часто-часто застучало её крошечное сердце.
К этому моменту она снова перебралась в аккуратно уложенные волосы, откуда открывался отличный обзор, на свой любимый наблюдательный пост чуть левее темени, где на голове Габриэль была небольшая шишечка. И оттуда заметила, как цирюльница незаметно бросила в чашку своей подруги крошечную гранулу неизвестного вещества.
Неужто дождалась?
