Гермиона впилась передними лапками в одну из белокурых волосин и стала внимательно наблюдать за происходящим.
Габриэль отпила чаю и, поставив чашку на стол, сладко зевнула. Потом ещё раз. Потом пожаловалась на тошноту. Хотела встать, но медленно сползла со стула на пол, лишившись чувств.
Лоло, лицо которой мигом стало сосредоточенным и серьёзным, поднялась из-за стола, левитировала на диван бесчувственное тело и сняла со своего запястья тоненький золотой браслет. Она надела его на руку Габриэль, посмотрела на часы и начала делать совершенно непонятные вещи.
Вымыла и убрала чашки на кухне, сложила свои инструменты, а потом зачем-то расстелила постель Габриэль и стала переодевать ту в пижамный костюм. Затем бросила вещи на кресло у кровати, налила в стакан воды и поставила на тумбочку. Ушла в ванную, и через открытую дверь Гермиона видела, как она плеснула водой на зеркало и зубную щётку, открутила колпачок пасты и увлажнила большое банное полотенце.
После этого загадочная парикмахерша ещё раз посмотрела на часы, потушила в квартире свечи и трансгрессировала прочь.
Гермиона осталась в волосах своей бесчувственной «подследственной» в полном смятении. Но тут их обеих рвануло куда-то, и на секунду ведьма в ужасе решила, что это в самый неподходящий момент сработал её портал.
Это действительно был портал. Но не крошечный красный бантик на задней ножке блохи, а тонкий золотой браслет на руке спящей ведьмы.
* * *
Комната, в которой приземлилось тело Габриэль Делакур, была полутёмной и небольшой. Но оглядеться Гермиона не успела – над головой неподвижной в беспамятстве красавицы, прямо перед глазами леди Малфой, склонился тот, кого наследница Тёмного Лорда менее всего ожидала увидеть.
Повзрослевший и возмужавший… Ли Джордан!
Вот тут Гермионе показалось, что она сошла с ума.
Тем временем школьный приятель близнецов Уизли начал проделывать следующее: приволок из настенного шкафа целую стопку каменных шкатулок с резьбой, выстроил их на небольшом столе, на другой, огромный, застланный белой простынёй, левитировал Габриэль.
В этот момент в дверь заглянула чья-то голова, и, сдавленно охнув, молодая колдунья потрясающей красоты, но только очень бледная и взволнованная, подбежала к столу, звонко стуча каблучками.
– Т’ги должен б’гыл меня поз’гвать! – возмущённо воскликнула она, коверкая речь на французский манер, и схватила руку бесчувственной Габриэль.
– Она же спит, – удивился Ли Джордан, раскрывая свои шкатулки, от содержимого которых, незримого для Гермионы, исходил слабый дрожащий свет.
– Г’упый, какая раз’гница?! – возмутилась ведьма, и, приглядевшись, Гермиона узнала в ней Флёр.
Узнала, и ещё больше изумилась. Вроде как супруга Билла Уизли громогласно разругалась с младшей сестрой, а тут сжимала её безжизненную руку с явными трепетом и любовью. Ещё и слёзы выступили на огромных голубых глазах.
– Mon doux bébé(1), – всхлипнула Флёр, опускаясь перед столом на колени. – Что ты коп’хаешься?! – сердито буркнула она Джордану.
Тот тем временем снял с руки Габриэль использованный портал и отложил в сторону. Затем вытащил волшебную палочку и подцепил из ближайшей шкатулки длинную серебряную нить.
Мысли!
Словно заворожённая, наблюдала Гермиона за тем, как перемещал Ли Джордан содержимое многочисленных шкатулок в голову бесчувственной, а её сестра тем временем всхлипывала, гладя белоснежные холодные руки.
Это заняло довольно много времени. Но вот каменные шкатулки опустели.
– Пойдём, – строго сказал Джордан, доставая какую-то колбочку и смачивая её содержимым ватный тампон, которым провёл над верхней губой Габриэль. – Пошли, Флёр!
– Ли, ми’гленький, можно я ос’гтанусь…
– А ну марш отсюда! – топнул ногой колдун и, ухватив молодую миссис Уизли за локоть, чуть ли не насильно увёл из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Глубоко потрясённая Гермиона ждала, что будет дальше.
Вскоре Габриэль пошевелилась. Сморщила очаровательное личико и, повернувшись на бок, медленно села на столе.
Некоторое время она не двигалась, сильно зажмурив глаза. Потом спустила ноги вниз. Огляделась. Порывисто обхватила себя руками и начала слегка раскачиваться.
Так прошло около десяти минут.
За дверью послышались шаги, но никто не вошёл.
Габриэль спрыгнула на пол и приблизилась к настенному зеркалу, которого Гермиона сразу не приметила. Долго вглядывалась в свои черты. Потом прижалась лбом к гладкой поверхности и снова зажмурилась.
Далее ведьма порывисто вздохнула и, поёжившись, твёрдой походкой пошла к шкафу. Достала повязку, похожую на маггловский бинт для растянутых мышц, и натянула её на левое запястье, скрыв Чёрную Метку. После чего брезгливо поморщилась. Затем она сняла с вешалки одиноко висящую лазурную мантию и надела поверх пижамы. Поправила причёску.
И направилась к двери.
Когда Габриэль вышла в огромную, ярко освещённую комнату, первым делом ей на шею бросилась заплаканная сестра, огромные глаза которой сверкали слезами и счастьем.
– Ну-ну, – нежно погладила её коварная кобра Волдеморта, тоже сжимая в объятьях, – будет. Чего ты ревёшь, Ангелочек? Я жива.
– Габи… – сквозь слёзы прошептала колдунья, – родная моя…
– Флёр, да оставь ты, задушишь! – строго сказал высокий рыжеволосый волшебник с лицом, испещрённым шрамами. Гермиона узнала Билла Уизли. – С возвращением, Габриэль!
– C возвращением, дорогая, – произнёс другой очень знакомый голос. – Как вы?
За закрывшими обзор локонами Флёр показалось лицо Люпина. Гермиона поняла, что если она сейчас же не бросит удивляться, то действительно сойдёт с ума. И стала просто смотреть.
В комнате оказалось полно народу, и многие были знакомы наследнице Тёмного Лорда. Среди поздравляющих Габриэль с возвращением и сердечно обнимающих её людей были Кингсли Бруствер, Артур и Чарли Уизли, Аластор Грюм и даже Виктор Крам.
В этой комнате собрались члены Ордена Феникса!
Очевидная мысль заставила Гермиону удивиться в последний раз. Дальше она слушала.
Слушала, как, устроившись на удобном диване и не выпуская рук то и дело всхлипывающей сестры, Габриэль начала подробно и обстоятельно излагать всё более-менее важное, что произошло за последнее время в среде Пожирателей Смерти.
Незнакомый приземистый волшебник бойко стенографировал всё, что она говорила, Прытко Пишущим Пером.
Гермиона поняла, сколь многое она сама пропустила мимо ушей во время своей слежки. Габриэль перечисляла только факты, причём многие из них вызывали дрожь.
– Джоанну Серафен можно попробовать спрятать, – подытожила свой отчёт молодая ведьма, – но Джейкоба Орвьедо трогать нельзя. Слишком очевидно.
– Подумаем, что тут можно сделать, – подал голос Кингсли Бруствер. – Аластор, вы займётесь мадам Серафен. Её можно переправить к Эмпаирам в Ирландию. Виктор и Билл обеспечат прикрытие.
– Разберёмся, – кивнул Грюм.
– Неуж’гели ничем нельзя помочь мисте’гу Орвьедо? – возмутилась Флёр Уизли.
– Попробуем спасти Лору Орвьедо, – после паузы сказал Грюм. – Если бы удалось выслать её на континент под благовидным предлогом и задержать там, пока эти шакалы будут рвать её мужа, возможно, удалось бы сохранить ей жизнь.
– Ты уверена, что д’Арвилю ничего не грозит? – спросил у Габриэль Виктор Крам. – Это очень странно. Мы убеждены, что на него готовится покушение.
– Я ничего не слышала, – вздохнула Габриэль, – но это уже не показатель. Я всё больше убеждаюсь, что Волдеморту что-то известно.
При этих словах Флёр вздрогнула и ещё сильнее сжала ладони сестры.
– Что-то конкретное? – деловито спросил Грюм.
– Нет. Но вы же видите, мне говорят всё меньше. А ещё он стал странно называть меня, – поморщилась Габриэль. – То Апатой, то Нефелой, то Астреей. Я не понимаю, разумеется, его намеков, когда он бросает их, и не реагирую. Но я вполне осознала их сейчас.
– А теперь поясни сирым и убогим, – попросил Чарли Уизли.
